- Ну куда ты полез? Спи...  Ничего же плохого не происходит... Мне так удобно.
- Что значит, полез? А ты что сделал? Пошел? Как это не происходит, когда ты тут.... прыгаешь? Удобно? Точно?
А ведь Эдрахиль понимал друга. Они оба давным давно отвыкли от обычных кроватей. То, что валялось на полу камеры нельзя было так назвать даже с большим преувеличением, так же как и расстеленный на траве или камнях плащ. Может быть, если бы было хоть чуть больше сил, он тоже бы сел... или как-то еще изменил положение.
- Не за что,  как ты себя чувствуешь?
- Неплохо... в любом случае лучше, чем недавно.
Эдрахиль сделал пару глотков и улыбнулся целителю.
- Не морозит?
- Немного... ничего, все это от усталости. Пройдет...
Его и правда бил озноб. Но не такой уж и сильный... пройдет.
- Я знаю, что... вы ни на кого не сердились... Дело не в этом... не только в этом, милорд. Тогда... тогда я считал, что поступаю правильно, хотя... наверное, где-то в душе знал, что это не так. Я... прислушался к голосу души лишь потом, когда было поздно что-то менять. И я не знаю... имеет ли смысл сейчас просить прощения, ведь это уже ничего не изменит... Но... Я поступил неправильно. И раскаялся в этом...
- Имеет ли смысл просить прощения за то, что ты считал правильным? Даже не у меня, вообще... Знаешь... Наверное, это и правда не имеет значения. Все это уже осталось в прошлом. Тебе не за что извиняться, ты ни в чем не виноват передо мной.
Эдрахиль не стал ничего добавлять к словам друга. И правда ведь - это все уже не имело значение. Все осталось там, в прежней жизни. Он видел, как искренне переживает Гвиндор, и от души хотел, чтобы ему стало как-то легче... Наверное, постепенно так и будет... Никакой ни злости, ни обиды давно уже не было. Отчуждение - да, оставалось. Уйдет ли оно? Этого Эдрахиль не знал...
В комнате появилась Финдуилас. Взволнованная, словно не верящая своим глазам.  А вслед за ней... этого он точно не ждал, да и скорее всего ее появление было случайностью... Мэриль, сестра одного из их спутников, Эленлоссэ. Нолдо посмотрел на нее и тут же опустил глаза. Словно стыдился того, что он остался жив, а брат девушки - нет. Да даже не "словно"... так оно и было на самом деле...

- Иди сюда,
Девушка робко кивнула и прошла вдоль комнаты, неуверенно оглядываясь кругом, словно все еще опасаясь, будто это чудесное видение может исчезнуть в любую секунду. Гвиндор, Эдрахиль, лорд Финрод... поистине, все это было слишком замечательно, слишком прекрасно, чтобы исстрадавшееся сердце молодой эльдэ могло поверить в подобное чудо.
Глаза Финдуилас вмиг отыскали полный нежности взгляд Гвиндора.
"Как Турин? Он очнулся?"
Принцесса мягко улыбнулась в ответ, давая понять, что все хорошо, и уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут в комнату вошла Мэриль, и сердце словно оборвалось... Сестра Эленлоссэ. Не нужно было ей знавать обо всем вот так неожиданно. Затянувшаяся в годами рана будет вновь растревожена напрасной надеждой, и боль вспыхнет с еще большей силой.
Фаэливрин поспешно приблизилась к целительнице и взяла е за руку, заглянула в глаза.
"Прости, Мэриль, но твоего брата здесь нет..."

И почти сразу Мэриль поняла, что эстель ее обманула - еще до слов принцессы. Поняла, увидев грустный взгляд короля Ородрета, и Гвиндора и - почему-то - печаль и стыд в глазах Эдрахиля... Ей было очень горько и больно тогда, в зале, когда они услышали вести об ушедших, но за эти годы девушка свыклась с утратой - и новый удар... Нет, она не откажется от надежды так легко. Пусть брата нет здесь - но она знает, с ним все хорошо. Они увидятся. Непременно.
Мэриль сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Ей было стыдно перед всеми собравшимися здесь за то, что привлекла столько внимания...
- С вами… все хорошо?
Девушка кинула виноватый взгляд на леди Галадриэль.
- Да, благодарю вас, миледи... Простите меня, - негромко ответила Мэриль.
- Здравствуйте.
Она чуть улыбнулась незнакомому эльда, наклонив голову в знак приветствия. И подошла - уже на почти твердых ногах - к принцессе Финдуилас.
Прости, Мэриль, но твоего брата здесь нет...
Да, миледи, я... я вижу.
- Простите мое появление, но я хотела передать вам, что адана мы устроили, с ним все будет благополучно, но он очень возбужден и нуждается в долгом отдыхе... Мне велели передать это вам... Я могу идти или здесь нужна помощь?
Все-таки она была целительницей. А здесь были раненые и она могла быть необходимой... Да нет, если быть до конца честной - она все-так хотела спросить про Эленлоссе. Узнать... хоть что-то.

- Имеет ли смысл просить прощения за то, что ты считал правильным? Даже не у меня, вообще... Знаешь... Наверное, это и правда не имеет знаения. Все это уже осталось в прошлом. Тебе не за что извиняться, ты ни в чем не виноват передо мной.
- Имеет, милорд. Для меня - имеет, хотя, возможно, я поступаю эгоистично, думая о себе. В прошлом... да, вы правы. Но нет более строго судьи для нас, чем мы сами... То, что считал правильным, оказалось.... предательством. И, поняв это, я, может быть, мог еще что-то сделать, но не сделал... Я знал, что вы скажете так... но мне нужно было попросить у вас прощения.
А ведь он мог отправиться вслед за отрядом, догнать его, найти... Только ведь этого не произошло. Он остался, уговорил себя что уже поздно. И так легко было послушаться своего малодушия, так просто. Еще раз предав своего короля и самого себя...
Гвиндор молча склонил голову перед Финродом и Эдрахилем. Наверное, можно было еще много чего сказать, но... не получалось. И может, и не нужно было просто больше мучить их этим разговором...
- Простите мое появление, но я хотела передать вам, что адана мы устроили, с ним все будет благополучно, но он очень возбужден и нуждается в долгом отдыхе... Мне велели передать это вам... Я могу идти или здесь нужна помощь?
- Адана? Что за адан, Мэриль?
- Государь... я еще не сказал вам... Я пришел сюда с человеком...
Гвиндор перевел духе и рассказал, как встретился сначала с Белегом, а потом с Турином. Как они спасли адана, и как погиб лучник. Как они вдвоем добирались сюда...
- Это юноша стал мне другом за время пути. Он хороший человек - честный, храбрый. Но ему довелось много пережить... Государь, я хотел бы просить отнестись к нему с милосердием, пониманием и доверием.

Финрод заставил себя стряхнуть оцепенения и открыть глаза. Нельзя было засыпать, слишком рано... Да и... Не хотелось спать вот в таком виде.
- Что значит, полез? А ты что сделал? Пошел? Как это не происходит, когда ты тут.... прыгаешь? Удобно? Точно?
- То и значит, что полез... Спи. а я пошел. Ну что ты так беспокоишься, никуда я не денусь.
Он улыбнулся - ну что за глупая привычка, даже здесь вот так друг о друге беспокоится?
- Немного... ничего, все это от усталости. Пройдет...
От усталости... Наверняка, и от нее тоже. Только это было еще одним, лишним, поводом отдохнуть. А не продолжать беспокоится без причины.
- Давай, ты, все же, поспишь?..
И он сам... Чуть позже...
- Имеет, милорд. Для меня - имеет, хотя, возможно, я поступаю эгоистично, думая о себе. В прошлом... да, вы правы. Но нет более строго судьи для нас, чем мы сами... То, что считал правильным, оказалось.... предательством. И, поняв это, я, может быть, мог еще что-то сделать, но не сделал... Я знал, что вы скажете так... но мне нужно было попросить у вас прощения.
Финрод помолчал немного. Он не знал, к чему был этот разговор, и что можно было ответить. Он ведь, и правда, не сердился... ни на кого из них, даже тогда.  Только с его уходом что-то изменилось. Город, и те, кто в нем остался, оказались чужими.  Да, они с Гвиндором могли разговаривать. Только никуда не делась та стена, что отделяла его от бывших верных.
- Я не винил тебя. И никого... В прошлом. И... я не знаю, что можно ответить тебе. Понимаю, ты хотел бы, чтобы я сказал что-то другое, от чего тебе стало бы легче. Но я не знаю, что.
Предательство... все равно останется предательством. Особенно, если ты сам его таковым считаешь. И не изменят никакие слова того, что случилось, как бы он, или Гвиндор, не хотели этого.
Только теперь, когда она подошла к кровати, Финрод заметил Мэриль. Кажется, предстояло еще одно нелегкое объяснение... А ведь она ждала брата, как и все остальные, чьи близкие пошли в тот поход. И перед девушкой виноват был уже он...
"Прости..."
- Мне велели передать это вам... Я могу идти или здесь нужна помощь?
- Пожалуй, если ты не занята сейчас... то от помощи мы не откажемся.
- Эдрахилю помоги. А ты... Рэсто, ты не сиди здесь долго, ладно? Нужно что-то решить с Гондолином, и чем быстрее, тем лучше...
"А еще... Знаешь, неплохо было бы умыться. А то мы на эльфов-то непохожи..."

- Намного ли?
- Не волнуйся ты так, -улыбнулся Эдрахиль.- конечно, намного... ведь все уже позади. Мы... дома.
Дома ли? Их домом был прежний Нарготронд... А этот... станет ли? Эдрахиль пока не знал этого. Сейчас, в комнате, отгороженный ее стенами от остальных, он был почти спокоен. А вот что будет, когда он встанет и выйдет за порог? Туда, где их встретят те, кто... Нет, он не хотел бросаться такими словами, как "предательство", пусть даже и мысленно. Но... оказывается, то, что произошло, по-прежнему причиняло боль. Хотя ни злости, ни даже обиды в душе давно уже не было. Только отчуждение.
- Имеет, милорд. Для меня - имеет, хотя, возможно, я поступаю эгоистично, думая о себе. В прошлом... да, вы правы. Но нет более строго судьи для нас, чем мы сами... То, что считал правильным, оказалось.... предательством. И, поняв это, я, может быть, мог еще что-то сделать, но не сделал... Я знал, что вы скажете так... но мне нужно было попросить у вас прощения.
- Я не винил тебя. И никого... В прошлом. И... я не знаю, что можно ответить тебе. Понимаю, ты хотел бы, чтобы я сказал что-то другое, от чего тебе стало бы легче. Но я не знаю, что.
Финрод сказал именно то, что он сам чувствовал сейчас... И правда, хотелось бы сказать Гивндору что-то, что разом решило бы и его сомнения и переживания, и сделало бы... сделало бы все проще. Только вот не находилось таких слов.
Рассказ воина о Турине и гибели Белега потряс нолдо... И отчего-то... нет, не испугал, скорее насторожил. Он не видел этого юношу, никогда не знал его раньше. И не имел никаких оснований относится к нему плохо.. но почему-то было не по-себе при мысли о нем.
- Мне велели передать это вам... Я могу идти или здесь нужна помощь?
- Пожалуй, если ты не занята сейчас... то от помощи мы не откажемся.
- Эдрахилю помоги. А ты... Рэсто, ты не сиди здесь долго, ладно? Нужно что-то решить с Гондолином, и чем быстрее, тем лучше...
- Спасибо... но... со мной все хорошо. А вот твою руку надо бы посмотреть. И перевязать как следует.
Эдрахил по-прежнему чувствовал себя виноватым перед Мэриль... не мог не чувствовать.

Мирэль приблизилась к Финдуилас.
Да, миледи, я... я вижу.
Сердце принцессы разом сжалось от невыразимой горечи. Она хорошо помнила Эленлоссэ - этот эльда был добрым другом государю Финроду и его родне. Светлый душой, бесстрашный воин, любящий брат... отчего ему суждено было погибнуть, да еще такой ужасной смертью? Да и остальные, в чем они провинились перед судьбой, безжалостно их наказавшей? Неужто и впрямь их сгубило древнее проклятие Намо Судии?..
Между тем Мэриль вновь обратилась к ней, на сей раз как целительница:
- Простите мое появление, но я хотела передать вам, что адана мы устроили, с ним все будет благополучно, но он очень возбужден и нуждается в долгом отдыхе... Мне велели передать это вам... Я могу идти или здесь нужна помощь?
Юноша... признаться, радость от встречи с лордом Фелагундом и его спутниками заставила Фаэливрин на какое-то время напрочь позабыть о том, что в комнатах наверху остался загадочный спутник Гвиндора. Верно, надо отправиться проведать его.
- Он пришел в себя? - поинтересовалась девушка.
Если Турин возвратился в сознание, то наверняка растерян и смущен, видя вокруг незнакомых эльдар. Ведь он потерял сознание на пути к Нарготронду и не помнит, как они с Гвиндором вошли в город.
Видя изумленные взгляды, устремившиеся на Мирэль со всех сторон при упоминании адана, Гвиндор счел нужным поведать о том, как они повстречались с сыном Хурина, и отчего эльфийский воин счел необходимым привести сюда своего нового знакомого. Финдуилас, не знавшая всех подробностей этой истории, слушала с замиранием сердца. Узнав о Белеге Тугом Луке; о его великодушии, безмерной преданности дружбе и трагической гибели от руки того, во имя спасения которого он прошел многие лиги к северу, на глаза невольно навернулись слезы. Отчего же Единый карает их всех за любовь и преданность? И каково сейчас должно быть Турину, невиновному и виновному одновременно?
- Я хочу увидеть этого Турина... - сказала леди Артанис, внезапно побледнев.
- Будь по-вашему, госпожа, - немного изумленно кивнула дочь Ородрэта. - Тогда ты, Мирэль, и впрямь оставайся здесь, думаю, лишние руки, умеющие приносить исцеление от боли и усталости, сейчас не будут лишними. А мы пойдем навестить этого юношу.

- Спасибо... но... со мной все хорошо. А вот твою руку надо бы посмотреть. И перевязать как следует.
- Ничего не хорошо.  Ну когда ты спорить перестанешь?... А рука... Надо, наверное. Только потом. Если Рэсто найдет горячую воду, а я не усну к тому времени.
Успеется.  Не отвалится же у него рука за полчаса, а боль  - она, все равно, никуда не денется. А если он доберется до ванны...  Тогда уж точно нужно было подождать - все равно повязка намокнет.
"Милорд... Вам... не за что просить прощения..."
"Хотя бы за то, что не могу сказать тебе хороших вестей."
А еще - за то, что не смог защитить ее брата... Ничего не смог сделать, хотя должен был бы. Тяжело было знать, что ты жив, а те, кто пошел с тобой, верил тебе - нет.  А ведь их появление должно было разбередить старые раны. Сначала Кампилоссе, потом, вот, Мэриль. А ведь и у остальных был кто-то близкий - родные, друзья.
- Нет, милорд... было бы нечестно ждать от вас слов, приносящих мне облегчение. Нечестно и неправильно.И я... благодарю вас за то, что вы сказали мне. Что вообще не отказались со мной говорить.
- У меня не было причин отказываться, Гвиндор... И я... рад, что ты пришел.
Он вздохнул и кивком головы указал воину на кресло неподалеку. Ну что он застыл посреди комнаты?... Давно нужно было предложить ему сесть, просто он уже не слишком хорошо понимал, что происходит в комнате.
Рассказ воина заставил его задуматься. А еще - каким-то холодом повеяло от него, предчувствием чего-то темного.
- Этот адан... Он проклят и обречен разрушать все, что ему дорого, все, к чему прикоснется... - Голос прозвучал, словно не принадлежал ему - сам по себе. Финрод даже не сразу понял, что сказал это вслух, но сразу знал, что так и есть.
Не по своей вине, конечно, он никому не желал зла и это была его вина, а не белда... Но эта тень была, пытайся отрицать это, или нет.

Судя по лицу Мэриль, она осознала, что ее надежды напрасны... Линвен сейчас, особенно сейчас, понимала ее, как никогда... Ведь тот, кого она любила тоже считался погибшим. Но ей судьба подарила чудо, а сестре Эленлоссэ - нет. Девушка хотела бы хоть как-то утешить ее, ноне знала, что сказать. Все слова казались пустыми, как шелуха, и такими же ненужными. Поэтому она просто тепло и с искренним сочувствием посмотрела на Мэриль. В ее глазах стояли слезы.
А рассказ Гвиндора вызвал очень странную реакцию у остальных.Точнее, у детей Арафинвэ.  Как будто какая тень коснулась лица Ородрэта, а Галадриэль выглядела едва ли не испуганной. Как будто они увидели нечто, недоступное другим.
- Этот адан... Он проклят и обречен разрушать все, что ему дорого, все, к чему прикоснется...
Линвен испуганно посмотрела на Финрода. Неужели это правда? Неужели незнакомый человеческий юноша, к тому же израненный и столько переживший, может быть причиной таких бед? Ей стало невольно жаль Турина, хотя она и не видела его ни разу... И в то же время в ее душу закрался страх... Разве мало им бед?

Было видно, что решение Арафинвинэн несколько удивило Финдуилас. Однако, девушка быстро взяла себя в руки и согласно вымолвила:
- Будь по-вашему, госпожа, Тогда ты, Мирэль, и впрямь оставайся здесь, думаю, лишние руки, умеющие приносить исцеление от боли и усталости, сейчас не будут лишними. А мы пойдем навестить этого юношу.
- Хорошо, Финдуилас. Вы и правда навестите его. И заодно передайте, что как только ему станет лучше, я тоже его навещу. Пусть расскажет о себе, и я подумаю, как ему помочь.
Артанис лишь кивнула. Кто бы ни был этот юноша, и сколько бы темное прошлое не лежало на его плечах, сейчас он нуждался в понимании и сочувствии. И в Нарготронде ему должны помочь.
Они с племянницей уже готовы были на короткое время распрощаться с остальными и удалиться, когда Финдарато вдруг заговорил - холодно, отстраненно, словно бы вовсе не своим голосом, и слова его заставили волосы на голове сестры тихо зашевелиться. Тем страшнее было, что и она чувствовала в отношении сына Хурина то же самое.
- Этот адан... Он проклят и обречен разрушать все, что ему дорого, все, к чему прикоснется...
- Проклятье - не его вина, - едва удерживая дрожь, возразила Галадриэль. - Это еще одно зло, порожденное Морготом, и лишь добро и прощение могут искоренить его. Разве мы позволим себе изгнать этого мальчика, выставить вон...
Голос ее резко оборвался.
- По крайней мере, у меня не хватит на это духу, брат... - добавила дева чуть слышно. 
Или это новое испытание посланное судьбою? Неужели от них требуется проявить жестокость, чтобы обезопасить себя и своих близких от неминуемой беды?

- Хорошо, Мэриль, мы сейчас проведаем его и скоро возвратимся.
Мэриль наклонила голову, слова принцессы не требовали ответа. Она почувствовала осанвэ лорда Финрода
Хотя бы за то, что не могу сказать тебе хороших вестей.
Девушка чуть кивнула:
"Да, я уже поняла... Но все же не нужно, милорд, вашей вины здесь нет..."
Мэриль не могла не понимать, как непросто сейчас этим двоим - возвратившимся. Никто не мог бы обвинить их - ибо не в чем было! - кроме них самих. Это несправедливо...
Девушка чувствовала боль Эдрахиля, постепенно понимая, что с ним, и уже обдумывая, что делать. И услышала теперь и его осанвэ:
Прости...
"Не нужно, Эдрахиль."
Мэриль постаралась, чтобы это прозвучало как можно теплее и увереннее. Не нужно это. Эленлоссе... он знал, на что идет. Горло перехватило при воспоминании о брате - таком добром, таком веселом. Нет. Не сейчас. Девушка почувствовала чей-то взгляд и, обернувшись, увидела, что незнакомка, стоявшая возле лорда Финрода, смотрит на нее со слезами... Мэриль чуть улыбнулась ей и прикрыла глаза, благодаря за сочувствие. Она была сильной, но сегодня... сегодня ей действительно нужна была эта жалость...
Девушка взяла себя в руки, вернувшись к своим обязанностям. Она услышала разговор короля и незнакомого целителя.
- Прямо тут, Глорлас. В соседней комнате есть все, что надо. Если будут нужны какие-то еще травы, скажите-я принесу.
- Благодарю вас, милорд. Тогда я, пожалуй, ненадолго удалюсь в соседнюю комнату. Только... Только скажите, куда идти.
Девушка негромко обратилась сразу к обоим:
- Я могу проводить... и помогу готовить лекарство. Государь?
Лекарю и в самом деле могла понадобиться помощь, да и найти верный путь к коридорах Нарготронда непросто.
Внезапно мысли ее прервали слова лорда о проклятии, лежащем на адане... Мэриль вздрогнула. Жестоко. О. как жестоко... Но разве не все они - нолдор - прокляты? Что такого особенного в этом адане? Но она не могла понимать, что сказанные слова принадлежали не уму даже, это был голос орэ - предчувствие, которое не лжет.

- У меня не было причин отказываться, Гвиндор... И я... рад, что ты пришел.
- Я тоже... очень рад, милорд, что вы здесь и живы... И что я все же сказал вам то, что сказал, пусть и не так, как, может быть, надо было. -голос Гвиндора слегка дрожал от волнения, но в нем звучала неподдельная искренность.
Финрод показал ему на кресло, и воин сел. Честно говоря, это было очень вовремя, потому что силы почти оставили его. Волнение, усталость, старые раны - все это сейчас дало о себе знать. Гвиндор чувствовал головокружение и слабость, но признаваться в этом не спешил. Сейчас помощь куда была нужней раненым, а не ему.
- Хорошо, Мэриль, мы сейчас проведаем его и скоро возвратимся.
Гвиндор посмотрел на любимую и, встретив ее ответный взгляд, улыбнулся - нежно и немного грустно. Скорее бы она вернулась.
- Этот адан... Он проклят и обречен разрушать все, что ему дорого, все, к чему прикоснется...
- Проклятье - не его вина, Это еще одно зло, порожденное Морготом, и лишь добро и прощение могут искоренить его. Разве мы позволим себе изгнать этого мальчика, выставить вон... По крайней мере, у меня не хватит на это духу, брат...
- Мы не можем сейчас выставить его вон, сестра. Он ранен и устал, и было бы бесчестно выгонять его в такую минуту. Пусть получит необходимую помощь, приходит в себя... а потом... потом посмотрим.
Слова Финрода словно окатили Гвиндора ледяной водой. Проклят и обречен? Как же это? Ведь он совсем юн, разве он мог успеть сделать что-то плохое, что-то, что могло навлечь на него проклятие? Или это злая воля Моргота, который держит в плену отца Турина? Воину стало страшно... ведь это он привел адана сюда, он ручался за него, как за своего друга... Но разве они и правда не были друзьями, столько пережив вместе? И разве можно теперь, после слов Финрода, отнестись к юноше как-то иначе? Воин растерянно смотрел на бывшего короля Нарготронда, чувствуя, как почва буквально уходит у него из под ног...

- Я могу проводить... и помогу готовить лекарство. Государь?
Юноша бросил короткий, приветливый взгляд на темноволосую деву. Было бы хорошо, если бы ему и в самом деле показали, где здесь хранятся требуемые снадобья. Мало ли, что может натворить неопытный гость, будь он хоть трижды врачеватель...
Государь Ородрэт доброжелательно поглядел на Глорласа.
- Дверь в соседнюю комнату - вот. Я думаю, будет неплохо, Мэриль, если ты поможешь Глорласу, он ведь здесь совсем недавно.
Молодой целитель кивнул в знак благодарности и двинулся в указанном направлении. На полдороге он остановился и оглянулся на Мэриль, словно интересуясь, пойдет ли она за ним, и одновременно точно бы упрашивая ее сделать это.
А вот лорд Финрод не ответил, словно и вовсе не заметил вопроса. Впрочем, это было закономерно - вопросы, возгласы изумления буквально повалились на бывшего владыку Нарготронда, словно каменный дождь. Что ж, если этот человеческий юноша и в самом деле проклят, Ородрэту предстоит непростой выбор - оставить ли его в городе, рискуя безопасностью этих стен и граждан Нарготронда, или же обезопасить себя и свой город ценой изгнания для того, кто был другом Гвиндору и сыном благородного Хурина. И, кажется, король, хвала Валар, склонялся к тому, чтобы, все-таки, даровать приют этому несчастному адану. Сам Глорлас поступил бы точь-в-точь также. Впрочем, он был целителем, и само ремесло научило его бережно относиться ко всякой жизни - будь то эльда, или адан, или пусть даже проклятый.