Путь казался Белегу бесконечным. Уже много дней он - воин Дориата шел, почти не останавливаясь, днем и ночью, на Север. Долгая дорога, пролегавшая глубоко во тьму, пила его силы, высасывала надежду… сколько времени прошло с тех пор, как их постигло предательство Мима? С тех пор, как погиб отряд Турина, а сам Турин… кто знает, что сталось с ним? Жив ли он еще? Последнее, что помнил эльда, как его друга уводили прочь, связанного, залитого кровью. Кажется, это случилось давно, слишком давно... и теперь воин ступал по следам орков, руководствуясь одной упрямой верой и теми редкими знаками, которые позволяли ему поддерживать ее. Будучи одним из лучших следопытов в Белерианде, он мог видеть то, что оставалось невидимым для прочих. И он видел, что по крайней мере неделю назад пленник еще оставался в живых.
Спустившись с одного из холмов, Белег погрузился в темную чащу. Солнце почти не показывалось здесь, и звезды не освещали этого места – так плотно росли друг к другу здешние деревья, лишенные листвы, черные, будто выжженные пламенем зла, безжизненные, наводящие страх.
Наконец, ближе к сумеркам следопыт сошел с тропы и опустился между деревьев, припав спиной к темному стволу. Ему требовалось отдохнуть – не более нескольких минут, а затем он вновь двинется в погоню…
Вдруг… эльф с изумлением вгляделся, недоумевая, откуда в этой безлюдной чащобе мог взяться слабый отблеск огня, свидетельствующий о том, что здесь есть кто-то разумный. Быть может, орки? Но тогда бы слух Белега уже уловил их гнусавые голоса. Нет, по всему выходит, это кто-то из эрухини; кто-то незнакомый, но вряд ли представляющий опасность. Впрочем, после всего, что эльда успел узнать об аданах, он ясно понимал, что от детей Младшего народа можно ожидать всего. И все же... Воин Дориата вновь поднялся на ноги и стал бесшумно двигаться навстречу увиденному свету.

Отредактировано Белег (2011-12-06 22:43:35)

Белег незаметно приблизился к источнику света. Здесь, под большим раскидистым деревом, иссушенным до черноты, эльда обнаружил небольшую пещеру. Внутри нее горел слабый огонь. То и дело порывы ледяного ветра сотрясали трепетное пламя, угрожая вовсе погасить его.
Возле костра виднелась полутемная фигура. Белег вгляделся пристальнее – один из самых могучих и умелых воинов Дориата, он обладал отменным зрением, и сейчас же разглядел в одиноком, окоченевшем  путнике своего собрата. Кажется, то был эльф из нолдор, темноволосый, высокий, очень худой, одетый в одни лохмотья… неужели он бежал из Ангбанда? По крайней мере, весь вид несчастного ясно указывал именно на это.
Синда вошел в пещеру.
- Suilad, - осторожно поздоровался он.

- Кто ты?
Теперь не было никакого сомнения, что этот эльда принадлежал к народу голодрим. Речь выдавала его происхождение. Хотя в Дориате язык нолдор был запрещен, однако, находясь среди воинов государя Фингона, Белег сумел худо-бедно выучить его.
Голос незнакомца прозвучал глухо, хрипло, будто бы тот давно отвык от разговоров.
Синда прошел внутрь и кивнул нолдо в знак благодарности за его приглашение.
- Мое имя – Белег Куталион из Дориата. А кто ты? И что за судьба привела сына народа нолдор в эти гиблые места?
Видя, что незнакомец дрожит от холода, Белег скинул с себя плащ и решительно набросил его эльфу на плечи. Затем присел рядом, у костра. Странно… теперь, освещенное сполохами огня, лицо нового товарища показалось воину знакомым.
Белег достал из заплечного мешка лембас и протянул его нолдо. Наверняка, тот едва не умирал от голода…

Отредактировано Белег (2011-12-07 23:50:46)

- Я Гвиндор из Наргоронда. Я... бежал с рудников и заблудился тут.
Гвиндор? Неужели это и вправду он?.. Белег вгляделся пристальнее в исхудавшее, бледное лицо эльфа. Так вот почему оно показалось синда таким знакомым! Когда-то в Барад-Эйтель он познакомился с этим воином из Нарготронда, сыном Гуилина. Только… Эру, что стало с ним теперь?! Где былые гордость и величие, где непоколебимость и отвага, присущие ему ранее? Увы, Гвиндор превратился в слабую, робкую тень самого себя... Впрочем, можно ли ожидать иных последствий от ангбанского плена? Гвиндору повезло, что он вообще остался в живых и сумел выбраться на свободу.
Нолдо взял лембас, но есть не стал, а вместо этого долго глядел на него… Кажется, несчастный боялся поверить тому, что все, происходящее с ним – это правда.
- Спасибо.
Воин Дориата мягко улыбнулся Гвиндору.
- Поешь, - сказал он. – Этот хлеб когда-то благословила сама светлая госпожа Мэлиан – он придаст тебе сил.
На миг мысли воина возвратились к возлюбленному Дориату. Эру, как же долго он не был в родных краях! Теперь, говорят, там настали не лучшие времена. И в глубине души Белег надеялся, если ему все-таки посчастливится отыскать Турина, отвести друга в Дориат, где того всегда любили и ждали, чтобы Лук и Шлем снова стояли вместе на защите границ королевства… 
Синда вновь обернулся с сыну Гуилина.
- Как долго ты блуждаешь здесь, mellon nin? И как, во имя Валар, тебе удалось бежать?

Отредактировано Белег (2011-12-08 14:52:09)

- Спасибо.
Гвиндор неуверенно улыбнулся, и тут же опустил глаза. Кажется, Белег смутил его своим взглядом, слишком пристальным и наверняка говорившим сам за себя…
- Прости меня.
Синда положил ему руку на плечо, ощущая в полной мере боль и отчаяние нарготрондца.
- Я не знаю. Месяц... может больше. Я заблудился тут... Бежать? Чудом, наверное... я работал в копях и нашел тайный ход, о котором никто не знал. 
- Месяц?.. – изумился воин.
Как же ему удалось выжить в этих гиблых, проклятых краях так долго – без еды, без теплой одежды? Ведь ночами тут бывает очень холодно, со стороны гор дует ледяной ветер такой, как сегодня… И каким образом Гвиндор сумел за все это время ни разу не попасться на глаза оркам?
- Воистину, mellon, не иначе, как Силы хранят тебя! - с восторгом произнес Белег.
Неожиданно на ум пришла одна мысль – если сын Гуилина находится в этой чащобе столь продолжительное время, он мог видеть орков, уведших Турина…
- Друг мой, скажи, не встречался ли тебе недавно поблизости отряд орков, идущих с запада? Это большой отряд – свыше пятидесяти воинов и не менее десяти волколаков, быть может, вдвое больше, мне в свое время не удалось сосчитать их …
Белег с надеждой и волнением поглядел на эльфа.

- Ничего... Я понимаю, что меня трудно узнать.
Белег ничего не ответил, только потупил взор, проклиная свою нечуткость… сам того не желая, он сделал другу больно.
От его прикосновения нолдо вздрогнул, словно опасаясь, что лучник причинит ему вред. В сердце Белегу копьем ударили острая жалость и тревога – сколько же случилось пережить несчастному эльфу? Кроме того, воин не сомневался, что и Турина ожидает та же судьба.
- Да... месяц... или около того. Скоро Итиль сменится во второй раз, а когда я начал свой путь, она была почти полной.
И правда, почти месяц. За это время только исключительный упрямец не впал бы в совершенное отчаяние и сохранил надежду…
- Я буду рад помочь тебе, друг, - сказал синда.
Вот только как быть с Турином? Оставить его в плену, на растерзание оркам? Вести за собою, по следам исчезнувших тварей Гвиндора, изможденного пленом и долгими скитаниями, Белег не решился бы.   
- Да. Я видел его издалека. По крайней мере это был отряд подобный тому, что ты описываешь. Они шли именно с запада и шли довольно быстро. Но зачем ты ищешь встречи с орками, Белег? Не из-за того ли пленника, которого они вели с собой?
Белег, не моргая, поглядел на своего собеседника.
- С ними был пленник? Скажи, Гвиндор, видел ли ты его? Какой он из себя? Он еще был жив?..
Если так, то он мог бы настигнуть ушедший отряд в течение суток… если бы был один.
- Да, из-за него… - синда опустил голову. – Видишь ли, сын Гуилина… этот адан, он мне как брат.
Это объяснение было самым верным, ибо те чувства, что соединяли Лук и Шлем, и правда были сродни скорее братской любви, нежели дружбе.
- Я понимаю, что мысли твои сейчас заняты другим... но хотел бы спросить тебя... что сейчас в Нарготронде? Устоял ли он в войне? Ведь я знаю, что победа осталась за Врагом...
- Нарготронд по-прежнему стоит, - успокоил товарища Белег. – Однако государь Ородрэт не поддерживает больше отношений ни с одним королевством. Говорят, он стал почти таким же затворником, как и Тургон Гондолинский.

- Спасибо... Ты уже помог мне... Уже то, что я теперь не один - просто спасение для меня.
Лучник улыбнулся Гвиндору.
- Я рад, что встретил тебя, - сказал он. – Рад, что ты жив, что тебе посчастливилось бежать, mellon. Только… - Лицо эльфа вдруг помрачнело. – Я не смогу вывести тебя из леса прямо сейчас. Мне необходимо настигнуть тварей, бежавших сюда после резни на Амон Руд, ведь  у них в руках мой… gwador (Белег не сразу вспомнил, как произнести это слово на квенья), мой названный брат…
Воин с отчаянием опустил лицо в ладони. Как же поступить? Просить несчастного эльда идти вместе с ним навстречу опасности, или бросить здесь на произвол судьбы?.. Казалось, выбора не было вовсе.
- Да, был. Высокий, черноволосый... я поначалу принял его за нолдо. Но это адан... Лицо его я не мог толком рассмотреть - между нами были деревья, да и двигался отряд быстро.
- Верно, - кивнул Белег. – По твоему описанию, это тот, кого я ищу – Турин, сын Хурина Хадоринга из Дор-Ломина, который воевал бок о бок с нами в последней битве. Мне необходимо спасти его…   
Кто знает, какие муки ожидают друга в лапах орков, и что ему уже случилось пережить?
- Как брат? Сочувствую тебе...
Белег внимательно поглядел на своего собеседника. Ведь и тот когда-то отправился в битву вопреки воле своего государя в надежде отыскать пропавшего брата, и едва не обезумил, когда эту надежду жестоко вырвали из его сердца, растерзав Гэлмира на его глазах… Уж кто-кто, а Гвиндор должен был понять отчаянную решимость воина Дориата.
- Наверное, тебе кажется странным, что эльда и адана соединила столь крепкая дружба. Но это правда. Много лет мы с Турином делили воинскую славу и все опасности, что выпадали нам на долю. И из нашего отряда спались лишь мы двое, но Турин оказался в плену. Тогда я отправился по следу орков, чтобы спасти его. Это было много дней назад, я уж и не помню, сколько…
Эльф тяжело вздохнул.
- Если бы ты согласился помочь мне… Однако я не имею права уговаривать тебя, ведь ты и без того пережил немало. Могу лишь попросить.
- Спасибо тебе за такие новости... Государь Ородрэт стал затворником еще до битвы... ведь я ушел на нее вопреки его воле.
Услыхав, что его родное королевство осталось невредимым, Гвиндор ощутимо приободрился.
- Я понимаю, ведь и меня наш покойный государь Тингол неохотно отпустил в эту битву…
Внезапно Белег замолчал, вдруг подумав, что нолдо наверняка не знает о гибели Тингола и обо всех событиях, сопутствующих этому…

- Белег... о чем ты говоришь? Ты хочешь в одиночку напасть на орков и спасти своего друга? Да понимаешь ли ты, что так так ты добьешься лишь одного - разделишь с ним его муки.
- Возможно, так и случится, если уж на то воля Стихий, - сказал синда, уверенно глядя в глаза Гвиндору. – Но иначе я не могу, mellon. Неужто ты позволил бы себе оставить Гэлмира в плену, даже зная наперед, что спасти его невозможно, что ты идешь за ним в ловушку?..
Сколько раз прежде, видя этого нарготрондского воина, Белег ощущал в нем такое же упрямство, ту же отчаянную решимость, что теперь горели и в его сердце. Нет, уж кто-кто, а сын Гуилина обязан был понять его чувства…
- Сын Хурина? Видимо, его постигнет такая же злая судьба, как и его отца...
- Отца? – изумленно переспросил лучник. – Тебе известно, что стало с ним?
Турин никогда не верил в то, что тело его родителя лежит среди прочих в Хауд-эн-Нденгин. И Белег, вопреки всему, разделял его невероятную надежду. Однако за десять лет никто так и не сумел узнать точного ответа на вопрос, жив ли до сих пор несчастный Хурин, или пал вместе со своим войском.
- Нет, mellon, мне не кажется странной такая дружба. И я понимаю твой порыв. Но мне страшно при мысли о том, что ты готов умереть ради безнадежного дела... И если бы просто умереть... Ты представить себе не можешь, что ждет того, кому не посчастливилось попасть в плен в Врагу. Посмотри на меня - ведь ты даже не узнал меня, когда увидел... я стал жалкой тенью того Гвиндора, что жил раньше.   
Белег опустил глаза. Несомненно, Гвиндор говорил со знанием дела, желая предостеречь друга от того безумия, что некогда погубило его самого.
- Твои слова разумны, друг мой. Однако я обязан попытаться спасти Турина, чего бы это ни стоило и чем бы ни грозило. Быть может, мне представится счастливый случай… например, освободить его незаметно, покуда орки будут спать Ты ведь знаешь, что эти твари не очень-то умны, и перехитрить их никогда не составляло сложности. 
Он, безусловно, понимал, что надеется на чудо. Но как отказаться от своей надежды теперь, уже проделав во имя этого чуда долгий и трудный путь?
- Я... Я помогу тебе. Если, конечно, от меня будет какой-то толк. 
- Благодарю тебя, mellon, - Белег ощутимо воспрянул духом. – Я думаю, что погоня не займет много времени, теперь орки уже близко, мы сумеем настигнуть их в течение суток, не более того. Толк? О чем ты, Гвиндор? Уже то, что ты будешь рядом, что будешь помогать мне – уже стоит многого.
Знать, что ты больше не один, что рядом находится кто-то, кто верит в тебя и поддерживает – разве это уже само по себе не является удачей?
- Покойный? Король Эльвэ погиб? Как же это случилось?
Лицо эльфа разом помрачнело.
- Погиб, - кивнул он. – Всему виной тот проклятый Камень…А вскоре и наша королева покинула Эндорэ. Теперь завесы, оберегавшей покой Сокрытого Королевства, больше нет. А в Дориате правит юный Диор, сын госпожи Лютиэн.   
Впрочем, всего не рассказать в двух словах, да и стоило ли?

- Нет... Нет, Белег, я бы так не мог поступить. Даже зная, что меня ждет заранее.
Видно, слова Белега возымели именно тот эффект, на который рассчитывал синда.
- В таком случае, mellon, ты должен понять меня. Понять, отчего я не могу повернуть назад, хотя всей душою хотел бы помочь тебе поскорее выбраться отсюда.
Однако, если судьба позволит им обоим остаться в живых, воин Дориата не покинет своего товарища до тех пор, пока не убедится, что тот беспрепятственно добрался до пределов своего королевства. А ведь выбраться из Таур-ну-Фуин – это еще далеко не все. Дорога до Нарготронда весьма опасна. Ближние леса были недавно захвачены врагами, и теперь кишат орками. Измученному, слабому и безоружному эльда нечего и думать о том, чтобы преодолеть этот путь в одиночку.
- Говорят, Моргот держит его до сих пор в плену. И так и не смог сломить его дух.
- Хурин в плену? – Белег изумился еще больше. – Но для чего он нужен Морготу?..
И тут лучник разом сообразил – Гондолин! Ведь говорят, что Хурин и Хуор прежде бывали там. Враг ищет сокрытый город, ибо войско Тургона ныне единственное, что может противостоять Ангбанду…
- Впрочем, Хурин – сильный и смелый воин, ему достанет чести и воли не сломаться перед мощью Врага. А Турин… если нам удастся спасти его, тебе необходимо будет рассказать ему все, что ты знаешь.
Правда, чем это может помочь? Вряд ли юному хадорингу удастся выручить отца… с другой стороны, извести о том, что Хурин жив может помочь людям Хитлума воспрянуть духом для новой борьбы. Ведь Турин всегда мечтал о том, чтобы освободить родной край от восточан – рабов Моргота.
- Они не умны, тут ты прав... Но их много. И наверняка они выставили дозорных... Но я знаю, что ты - один из лучших лучников в Эндорэ... если тебе удастся перебить часовых так тихо, что никто не проснется, пожалуй, у нас есть шанс...
Белег кивнул.
- Убить часовых не составит труда. Мы будем следовать за их отрядом – незаметно и неотступно, покуда нам не преставится шанс. Я уверен, рано или поздно это случится.
Будь его воля, синда пошел бы и до самого Ангбанда, лишь бы выручить друга, но теперь он был не один, и столь важные решения им с Гвиндором предстояло принимать сообща. 
- Благодаришь меня? Это я благодарен тебе, что ты разбудил надежду в моей душе.. Я ведь был уже готов умереть тут... почти готов. Но я боюсь, как бы не задержать тебя в пути... к сожалению, я слаб и вряд ли способен быстро передвигаться. И в бою от меня не будет прежней пользы... да и оружия у меня нет. Но я обещаю, что постараюсь не подвести тебя.
Белег вновь положил свою руку на плечо нолдо и крепко сжал ее.
- О чем ты говоришь, друг мой? Ты не можешь стать для меня обузой. Скорее я должен просить у тебя прощения за то, что не оправдал твоих надежд, и вместо того, чтобы помочь тебе, заставляю идти навстречу опасности, где мы оба можем быть убиты, или оказаться в лапах орков. Несложно вообразить себе, какой ужас ты должен испытывать при мысли о том, чтобы снова попасть в плен… Что же касается оружия…
Воин крепко задумался. Потом неожиданно расстегнул ножны и снял с пояса собственный меч.
- Перед тобою, mellon, Англахель – лучший меч во всем Дориате, и, по крайней мере, один из лучших в Эндорэ. Наш несчастный король Элу отдал его мне, когда я отправился в поход. Однако мне редко доводится пользоваться мечом. Если тебе угодно, можешь взять его. Только… - Белег умолк на секунду. – Говорят, что меч этот не несет добра… История его темна. Эльда, что выковал Англахель, с великой неохотой расстался с ним. Часть души кузнеца до сих пор пребывает в звездной стали, и меч не приемлет иного хозяина…
По спине вдруг пробежали мурашки. Белег подумал о том, что в Дориате доселе никто не знает, что же в итоге произошло с Эолом, какова была его судьба… говорили, будто бы он женился, и что супруга его была из народа нолдор. Белег не верил этому, зная неприязнь Темного Эльфа к родичам из-за Моря. Потом, кажется, он куда-то исчез, но был ли жив до сих пор, или погиб?.. Во всем этом ощущалось что-то темное, недоброе… 
- Впрочем, - лицо синда вновь просветлело, - это лишь суеверие. До сих пор Англахель служил мне верой и правдой.
- От камней Феанаро одно лишь горе пришло в Эндорэ... Я сочувствую тебе, друг... тебе и бедам твоей родины. Надеюсь, юный Диор будет дальновидный своего деда.
- Я тоже надеюсь на это, хотя пока о мальчике такого не скажешь, - вздохнул Белег. – Дальновидный правитель отдал бы проклятый Сильмарилл Феанорингам, чтобы обезопасить свои владения. Тем более теперь, когда волшебной Завесы более не существует. Однако Диор противится этому. Для него Камень – это наследие его родителей, и он скорее умрет, нежели расстанется с ним…

- Если бы я не понимал тебя, если бы мне был чужд твой порыв, твое желание помочь другу, я не согласился бы с тобой, счел бы твой план безумным...Но  я понимаю. Не думай обо мне. Если нам суждено будет выбраться отсюда, мы выберемся.
Едва ли у Белега получилось бы не думать о том, что он невольно подвергает Гвиндора новой опасности вместо того, чтобы помочь. Однако видя, что нолдо готов поддержать его, в душе воина сызнова вспыхнула отчаянная решимость.
- Мы обязательно выберемся, - сказал он. – И выйдем из этой чащи ни вдвоем, но втроем. Я верю в это, mellon. И счастлив, что ты готов разделить эту веру вместе со мной. 
- Говорят, он и его брат Хуор побывали в Гондолине... Никто не знает доподлинно, так ли это, но... возможно, Моргот хочет узнать, где находится город.
Сказанное подтвердило догадку лучника. Конечно, Белег не сомневался в мужестве и выносливости Хурина, и все же, теперь ему вдруг с отчаянием подумалось, что лучше бы слухи оказались неверными, и братья-хадоринги ничего не знали ни о самом Тайном городе, ни о том, где он расположен.
- Я обязательно расскажу ему.. хотя, как видишь, знаю совсем немного.
- Друг мой, даже такие скучные известия будут стоить многого – и не только для несчастного юноши, но и для всего народа Хадора. Надежда на то, что их вождь жив, может помочь сплотить ныне разрозненных аданов Хитлума, чтобы изгнать захватчиков с их земель. Турин всегда мечтал об этом, только для этой цели он некогда и взялся за меч…
Сколько Белег помнил его, тот не переставал твердить об этом. Он рвался домой, мечтая спасти родные земли, снова увидеть мать и сестру, от которых давно не приходило вестей…
- Что же... тогда нам следует отправиться в путь как можно скорей. Орки не могли уйти далеко, значит скоро мы их нагоним. А там... будем действовать по обстоятельствам.
Гвиндор вдруг гордо расправил плечи и окинул своего собеседника прямым, ясным взором, полным отваги. Теперь Белег глядел на него с восхищением, узнавая славного витязя Нарготронда, с которым некогда был знаком.
- Да, Белег, мысль о плене вызывает у меня ужас. Такой сильный, что я скорей умру, чем снова попаду туда. Но встреча с тобой помогла мне снова если не стать самим собой, то хотя бы вспомнить, что я воин, а не беглый раб. Поэтому я благодарен тебе, даже если наш путь приведет нас в Чертоги Намо. Ты не заставляешь меня идти навстречу опасности, nilmo nln, ты возвращаешь меня - себе, и это куда важней, чем просто выжить. А что до меча... я не уверен, что смогу воспользоваться им, как он того достоин... Клинок слишком тяжел для меня сейчас. И дело вовсе не в том, что на нем есть какое-то зло... просто я слишком ослаб за это время... Да и тебя лишать оружия я не хочу. Я вполне мог бы обойтись кинжалом.
Синда снова бросил взгляд на меч и улыбнулся. "Как же глупо! Конечно, Гвиндор пока слишком слаб, чтобы нести на себе такое оружие".
- Что ж, друг мой, я рад, что сумел хоть как-то помочь тебе. Пусть меч остается у меня. Но прошу тебя, обещай, если со мной что-то случится, постарайся унести его с собой. Ибо мне не хотелось бы, чтобы этот восхитительный дар владыки Тингола достался врагам.
Воин скинул с пояса прямой, слегка удлиненный у основания охотничий кинжал и протянул своему товарищу.
- Да, разумеется.
Отчего-то Белегу показалось, словно сын Гуилина тоже почувствовал темную силу, заключенную в мече Эола.
- Знаешь, - сам не ведая почему, молвил эльда, - легенды говорят, будто у этого меча есть двойник – где-то в Нан-Эльмоте, и чем ближе Англахель к своему близнецу, тем больше та сила, что заключена в них обоих. Но даже если так, нам с тобой бояться нечего, ибо до Нан-Эльмота отсюда многие и многие мили.
- Очень жаль, если так. На камнях - проклятие и кровь... и место их у законных владельцев. Ведь феанариони не успокоятся, пока не добудут камень... Ты говоришь, над Дориатом больше нет Завесы? Тогда он тем более уязвим... Я понимаю чувства Диора, но для того ли его отец и мать добывали сильмарилл, чтобы он еще раз стал причиной войны между эльдар?
На лицо Белега вновь опустилась тень печали.
- Госпожа Галадриэль, и ее супруг, и многие иные мудрые эльдар говорили с Диором, убеждая его отказаться от Камня, но юный правитель непреклонен. И теперь я все чаще возвращаюсь мыслями к пророчеству Мелиан, сказанному задолго до появления Берена в Дориате – что адан из дома Беора станет причиной гибели нашего королевства. Мне кажется, словно эти слова начинают сбываться, mellon.

Гвиндор вдруг рассмеялся – тихо, искренне, даже весело. Казалось, что с души у него свалился некий камень.
- Знаешь, Белег.... ты удивительный эльф... Только что я был полутрупом, почти калекой, потерявшим надежду, а теперь в моем сердце вновь горит желание идти вперед.
- Это прекрасно, mellon, - молвил в ответ синда. – Однако причина этого скорее в тебе самом, нежели во мне. Я рад, что плен и муки не сломили твой дух и не погубили в тебе воина.
Теперь Белегу казалось удивительным, как он мог с самого начала не разглядеть в новом знакомом славного сына Гуилина. Прошедшие годы действительно преобразили нарготрондца, однако, не так сильно, как казалось поначалу.
- Он жив... так говорят. И Морготу не удалось подчинить себе его волю. Но ведь он тем не менее в плену. И я не уверен, что есть хоть малейший шанс освободить его.
Белег пожал плечами.
- Покуда он жив, остается и надежда.
Даже призрачная, она стоила многого - для целого народа.
- Не как-то... ты не представляешь, как сильно ты помог... Я обещаю сохранить твой меч. Но и врагам он не достанется, клянусь.
- Благодарю тебя, друг мой. Конечно, меч был бы ничтожной платой за наше спасение, и все же, мне хотелось бы сохранить его. Не знаю почему, но мне кажется, что отдать его врагам – все равно что оставить в плену некое живое существо.
Странное чувство… и только ли из-за того, что Англахель был дорог лучнику, как память о своем короле?
- Да, я тоже чувствую, что это меч... как живой. У него есть душа, и она... недобрая, черная. Близнец? С такой же душой? Что же за мастер выковал их?
- Мы не очень много знаем о нем. Тот мастер был знатный эльда из тэлери, дальний родственник короля Элу, хотя назвать их отношения особо близкими никак нельзя. Эол – так звали мастера - всегда был очень замкнут, много путешествовал, совершенствуя свое мастерство. Потом вдруг пожелал поселиться в Нан-Эльмоте, владениях нашего государя. Тот просил в качестве выкупа этот меч, выполненный из звездной стали. Но Эол неохотно расстался с мечом и посулил несчастья всякому его владельцу. Говорят, позднее, он выковал из той же стали второй меч, который оставил у себя. Однако потом… никто не ведает, что стало с тем, другим звездным мечом, как и с самим мастером. Эол давно исчез из Нан-Эльмота, а его изделие.. быть может, до сих пор там, а может, и нет.
Все-таки в этой истории полно таинственного, непонятного и… недоброго.
- Я полагаю, - добавил Белег, - что Англахель, если он и в самом деле наделен живою душою, стремится, как и всякое создание, соединиться с себе подобным, со своим братом, тянется к нему всей своей силой…
... и, вероятно, ненавидит всех, кто препятствует ему в этом. Впрочем, то и в самом деле лишь легенда, которой не следует предавать большого значения.
Между тем Гвиндор взял в руки кинжал. На лице воина отразились волнение и восторг. Белег мягко улыбнулся, глядя на него. Сколько же этому нолдо приходилось держать рабскую кирку вместо меча? И какое же счастье он должен испытывать теперь, словно глоток свежего воздуха посреди смрада рудников…
- Пророчество - это ведь не приговор... Это лишь возможность выбора пути. И... разве Берен станет причиной гибели Дориата? Нет... это все проклятый камень. Кажется, он имеет какую-то страшную власть над всеми, к кому попадает в руки. Остается надеяться, что до этого не дойдет.
- Так или иначе, это Беоринг принес проклятый Камянь в Дориат, пускай и не по своей воле. И теперь… кажется, Сильмарилл властвует над душой его сына. Это трудно объяснить, но юноша не расстается с Камнем, все больше прикипая к нему сердцем и не желая сознавать всей опасности своей драгоценной игрушки…
Белег говорил, почти не скрывая досады. Слишком очевидно было, к чему может привести подобного рода глупое детское упрямство.

- Как оказалось - не сломили, хотя я часто думал обратное. Но если бы не ты, я так и не понял бы этого.
- Все равно, - улыбнулся Белег, - не я помог себе, а ты сам.
Воина всегда удивляла редкая сила духа, заложенная в сынах народа нолдор. Порою казалось, что они и вправду способны совершить невозможное, причем, исключительно из одного упрямства.
- Да, ты прав. Надежда... наверное, это то, что спасает нас в самые страшные минуты. Главное - не потерять ее.
- Ты ведь и сам наверняка знаешь об этом не понаслышке, mellon. Что, как не надежда, сохраненная вопреки всему, позволила тебе пережить все тяготы и выбраться на свободу?
Все же, было нечто общее у нолдо из Нарготронда и у синда из Дориата, повстречавшихся сегодня в густых темных зарослях Таур-ну-Фуин. И это – именно надежда; надежда на спасение, служившая светлым лучом в царстве нескончаемого мрака.
- Я понимаю тебя, друг. Любой меч, если он долго служит хозяину, становится дорог ему. А уж тем более сделанный так мастерски. Врагам он не достанется.
Белег вновь поблагодарил своего товарища.
- Спасибо тебе, Гвиндор. Англахель – слишком уж знатная добыча для орков.
- Но тогда, Белег, зачем тебе такой меч? Отчего ты взял его себе? Не лучше ли было найти другой, пусть сделанный менее искусно, но не наделенный такой темной душой?
Кажется, рассказ поверг Гвиндора в изумление. Белег только покачал головой.
- Я выбрал этот меч потому, что ни никакому иному оружию не дано разрубать железные доспехи орков с первого удара, словно они игрушечные. И к тому же, я не верю в проклятие Эола, для меня единственная душа, коей наделен любой меч – это лишь душа того, кто его носит. И если помыслы владельца чисты, то и сам меч не может служить темному делу.
Быть может, это стало одной из основных причин, отчего Тугой Лук избрал именно меч Темного Эльфа. Он словно бросил вызов призрачной темной силе, заключенной в этой звездной стали, думая, что сумеет доказать самому себе, насколько вздорны слухи о ней.
- Да... я очень давно не держал в руке ни меча, ни кинжала... Когда-то я был одним из лучших воинов Нарготронда... Что же... посмотрим, чего я стою теперь...
Улыбка лучника сделалась шире.
- Я понимаю твой страх. Но не тревожься, mellon, я уверен, что рука твоя будет по-прежнему тверда в бою.
Если только дело вообще дойдет до боя. Однако сам Белег все же надеялся, что им удастся спасти Турина и покинуть лагерь орков, никем не замеченными.
- Не по своей... да и сам пострадал от него не мало... И... государь Финрод погиб из-за него... Мне кажется, самым лучшим выходом, было бы уничтожить камень, если, конечно, это возможно...
- Уничтожить камень? – изумился Белег. – Нет, наш новый король никогда не допустит этого. Да и Феаноринги… ведь Сильмарилл нужен им, чтобы исполнить Клятву, данную отцу. Разве честно будет погубить то, что создавалось не нами? К тому же, ты прав, Гвиндор, нам не известно способа, чтобы разрушить силиму, значит, и сам Камень неуязвим…
Только вот у добру это, или к худу?..

- Сам бы я не справился...
Синда с улыбкой покачал головой.
- Справился бы, я уверен в этом. – И, помолчав немного, добавил серьезно, но с теплотой в голосе. – Ты сильный и отважный воин, Гвиндор. За всю мою жизнь мне встречалось мало эльдар, подобных тебе, со столь же горячим и благородным сердцем. Если кому-то и дано выдержать все испытания, и сохранить себя, невзирая ни на что, так это тебе.   
Кто еще мог решиться на то, чтобы, преодолев королевский запрет, расстаться со всем, что было дорого его сердцу, во имя справедливости и надежды? Белег и сам поступил точно так же, оттого хорошо понимал Гвиндора и уважал его честность и смелость.
- Надежда... да. Это удивительная вещь - estel... Иногда кажется, что отсалось только одно - умереть, уйти, лишь бы больше не мучиться, а все равно где-то на самом дне души живет надежда: а в друг все изменится к лучшему?
- Говорят, когда-то ваш народ преодолел непроходимый ледяной проход, руководимый одной лишь надеждой, - задумчиво произнес лучник. – Надежда ведет и тебя, и меня, mellon. А раз так, значит, ей по силам разжечь огонь новой веры в сердцах разрозненных и угнетаемых аданов?
Ведь так уже случилось однажды. Одного слуха об освобождении светоносного Камня хватило, чтобы сподвигнуть свободные народы Средиземья объединиться для борьбы с Врагом.
Гвиндор молча кивнул в ответ на слов благодарности.
- Что же... если этот меч и правда обладает такими свойствами, то я понимаю тебя. Меня тоже, наверное, не остановило бы никакое проклятие, лежащее на нем. Ты прав... в добрых руках клинок не может служить злу.
- Вот именно, - подтвердил Белег. – Однако, если меч со столь удивительными свойствами окажется в недобрых руках, он может натворить немало бед. Оттого я и прошу тебя сберечь его.
Он не стал говорить о том, что чувствовал уже некоторое время – с тех пор, как ступил в заросли Таур-ну-Фуин. Сила, заключенная в Англахеле, теперь проявлялась намного ощутимее, нежели прежде. Меч словно беззвучно кричал, отчаянно умоляя о чем-то. Так что, однажды воин даже вообразил себе, словно его близнец должен находиться где-то неподалеку, быть может, в Ангбанде, хотя это и маловероятно.
Белег поспешно тряхнул головой, вновь отгоняя от себя мрачные мысли. Как бы там ни было, сейчас не время размышлять о чем-либо подобном.
- Надеюсь. Просто... я отвык от оружия. 
- Зато оружие по-прежнему легко подчиняется тебе, - молвил синда, по-прежнему глядя на то, с какой готовностью, даже жадностью бывший пленник схватился за его охотничий кинжал. – Не беспокойся, Гвиндор, ты не подведешь меня. Однако, нам пора идти, как ты думаешь?
С наступлением рассвета орки наверняка остановятся на привал, чем ближе они с Гвиндором сумеют подойти к ним за это время, тем будет лучше.
- Да... я, наверное, глупости говорю. Просто уж слишком много зла принес камень всем... Ведь из-за него погиб государь Финрод, из-за него пролилось столько крови и еще может пролиться... Нет, наверное, я отдал бы его феанариони... и, может быть, что-то бы наладилось... Только, видно, и это невозможно.
- Наверное… хотя, ведь неизвестно, сколько бед мог бы наделать этот Камень, окажись он в руках Феанорингов. Подумай сам, Гвиндор, разве эльдар, поступившие так вероломно с твоим королем, достойны владеть сосудам предвечного света?.. Впрочем, это решать не нам с тобой.
Белег вздохнул и снова повесил Англахель себе на пояс.

- Ты переоцениваешь меня, друг... До того, как я встретил тебя, я был почти сломлен всем, что со мной произошло. За эти годы... я сильно изменился. Но надеюсь, что я оправдаю твою веру в меня.
Душу синда снова кольнула жалость. Вспомнилось первое впечатление от встречи с этим, как тогда показалось, незнакомым эльфом – усталым, исхудавшим, измученным… Вероятно, он и правда был почти сломлен несчастьями и болью. Но теперь… теперь сын Гуилина вновь был собою, Белег имел в этом сомнений.
- Ты был в отчаянии, Гвиндор, я видел это, но сломлен… вряд ли.
Едва ли плен мог совершенно сломить такого упрямого и непоколебимого нолдо. 
- Да, это так. Сам я в этом походе участия не принимал, но рассказов о нем слышал много... От отца, от его друзей... Да, нолдор тогда вела лишь надежда, больше ничего у них не оставалось. Но... ты уверен, что наша надежда и надежда эдайн сходны? Ведь они другие, совсем другие... То, что поддерживает нас может показаться им лишь пустыми ожиданиями.
- Как знать… - задумчиво отвечал Белег. – Бывает, что надежда аданов вспыхивает из неоткуда, подобно звезде, и побуждает к великим деяниям, на которые мало кто из эльдар отважился бы…
Воин помнил, как некогда… кажется, совсем недавно, хотя с тех пор прошла целая жизнь по меркам эйдан, государь Элу Тингол принимал у себя человека по имени Берен. Когда тот обещал королю принести светоносный Камень, всем, и в том числе самому Белегу казалось, что эта затея столь же безнадежна, как достать с неба серебряную Итиль. И все же, адан верил в свои силы, и, положившись на эту призрачную надежду, совершил невозможное.
- Я сделаю это. – Между тем, молвил Гвиндор, вновь внимательно вглядевшись в лицо своего собеседника. Белег поспешно тряхнул головой и непринужденно улыбнулся. Заметил ли нолдо его полный замешательства взгляд, то и дело бросаемый лучником на таинственный меч Эола?
- Ты так считаешь? Что же... будем надеяться, что ты прав. Да, пожалуй, пора. Я готов.
Белег кивнул и, снова закрепив ножны с Англахелем у себя на поясе, первым сделал шаг к выходу.
- Вот и выходит, что выбора особого нет... куда ни глянь, везде зло от этого Камня... Да... решать не нам. Я скажу, что не достойны... но... ведь и моя совесть не спокойна, Белег. Я, как и многие жители города, поддержал не своего короля, а феанорингов тогда...
По тону Гвиндора Белег разом угадал, что тот заговорил о сокровенном – о том, что уже давно не давало ему покоя.
- Ведь ты считал свое решение правильным, верно? – спросил синда. – Ведь было же что-то, что позволило тебе считать сыновей Феанора правыми?
Как знать, быть может, и в словах Феанорингов, и в их поступках была определенная доля справедливости?