- Да, я не могу не согласиться с тобой.. но все же... Смог бы беоринг сделать то, что сделал, если бы не государь Финрод и ваша принцесса Лютиэн...Видимо, эльдар и эдайн должны действовать сообща.
Слова Гвиндора разбередили глубокую рану в сердце Белега, заставив вспомнить те восхитительные дни, когда они вдвоем – Тугой Лук и Драконий Шлем наводили ужас на врагов хранимого королевства, оберегая его границы. Два лучших друга – эльда и адан, были тогда непобедимы. А теперь… как знать, что за судьба ждет Турина?
Помолчав некоторое время, словно силясь справиться с собой, синда глухо проговорил:
- Иногда мне кажется, что судьбою иных аданов руководят могучие силы. Именно они когда-то позволили Берену преодолеть Завесу, неприступную даже для Врага Мира. Над Турином тоже распростерлась подобная сила, но мне кажется, mellon, что на сей раз она не добрая…
Словно какое-то невидимое темное облако окутало его фэа незаметно и против воли на то самого юноши.
- Ты делал то, что велел тебе твой долг. Если бы ты поддержал Беоринга, ты пошел бы против воли твоего короля. Да и как ты мог бы поддержать его?
Лучник чуть заметно усмехнулся.
- А что бы мог сделать ты, сын Гуилина, если бы поддержал своего короля в этом походе, кроме как погибнуть вместе с ним? Но тебе не дает покоя то же чувство, что и мне – ощущение, будто ты видел, как на твоих глазах творится бесчестное дело, и не помешал этому.
Это говорила совесть, как известно, не имевшая жалости, иной раз способная выжечь душу дотла. И спорить с нею бесполезно, даже разуму.
- Однако, нам пора, друг мой…
Белег вышел наружу и огляделся. Кругом стояла глухая ночь, но ветер утих – это показалось следопыту добрым знаком. В безветрие настигнуть орков будет еще легче, да и они наверняка воспользуются затишьем, чтобы остановиться для привала.

- Да, возможно, так и есть... Только на неведомо, для чего они это делают... Ведь наверняка у Высших сил есть какие-то ведомые лишь им самим цели. Не добрая? Что ты хочешь сказать? Что над твоим другом тяготеет злой рок?
Белег тяжело вздохнул.
- Похоже на то…
Он вспомнил слова госпожи Мэлиан, вспомнил, как настойчиво та старалась уговорить Морвен, княгиню Дор-Ломина, перебраться в Дориат, словно опасалась какой-то злой силы, способной погубить и Турина, и всю его семью. Но в самом Турине не было зла – юноша часто бывал слишком вспыльчив, упрям, но никогда не поступал ни против чести, ни против собственной совести.
- В одном ему сильно повезло... иметь такого друга, как ты, это счастье.
- Благодарю тебя за добрые слова. - Синда вновь тепло улыбнулся своему собеседнику. – Мне тоже повезло. Повезло, что я сумел отыскать тебя, что сумел помочь.. хоть как-то.
Хотя в будущем, если им удастся освободить Турина, и самим выбраться живыми, Белег собирался сделать все, чтобы Гвиндор беспрепятственно добрался до Нарготронда. А ведь путь во владения Ородрэта был не близок и довольно опасен.
- Да, я мог пойти вместе с ним... и погибнуть, если бы пришлось. Разве верность должна отступать перед страхом смерти? И ты правильно сказал - именно это не дает мне покоя. И то, что я не разглядел в том, что творилось тогда, истинной сути. А потом... потом стало поздно. 
- Но ведь не страх перед смертью остановил тебя тогда. Ты поступил так, как считал правильным. Значит, совесть твоя должна быть чиста.
Должна быть…. вот только она никак не хотела униматься. Белег знал это по себе, и хорошо понимал чувства Гвиндора.
Нолдо вышел из пещеры следом за ним. Лучник вновь огляделся кругом, затем повернулся к своему товарищу.
- Ветер утих, mellon, это хорошо. Ты помнишь, в какую сторону ушли орки?

- Ты помог мне куда больше, чем тебе кажется.
Белег искренне улыбнулся. Если это так, и их сегодняшняя встреча сумела вселить надежду в сердце Гвиндора, вдохнуть в него новые силы, значит, этот безумный поход, чем бы он ни окончился, не был проделан впустую…
- Нет,не страх.  По крайней мере, не за себя. Я верил что я прав... но я до сих пор не знаю, верил ли я в это по-настоящему или просто дал себя убедить. Мне казалось, что приход Берена - начало конца Нарготронда... что поддержать его, означает погубить город... и всех, кто там живет.
- Значит, mellon, ты, все же, поступил по совести, ибо желал благо своему королевству и своему народу. Я же бездумно подчинялся решениям короля, попросту не допуская мысли, что Тингол может быть неправ.
Победа Берена и Лютиэн стала немым укором не только владыке Элу, но и всем счастливым жителям Дориата, не исключая и Куталиона. Должно быть, именно поэтому воин и принял решение присоединиться к союзникам – подсознательно надеясь искупить свои былые сомнения.
Эльфы вышли из пещеры и огляделись кругом.
- Да, разумеется... Они ушли туда. Нам надо торопиться, если мы хотим догнать их до рассвета.
Белег коротко кивнул, вскинув лук на плечо, и они вдвоем направились на север.

- Ох, друг мой... так просто было бы согласиться с тобой и считать себя ни в чем не виноватым! Но тогда почему мне не дает покоя голос моего сердца? Почему я все время думаю об этом? Впрочем... сейчас уже поздно что-то говорить. Все случилось так, как случилось.
- Ты прав, Гвиндор, - вздохнул воин Дориата, - наше раскаяние уже не спасет никого из погибших. Но это не значит, что нам следует предаваться отчаянию. Ведь изменить будущее мы еще в состоянии. И, помня о прошлом, не повторить былых ошибок.
Конечно, это было слабое утешение. И все же, вера в то, что им еще будет дана возможность искупить свои ошибки, могла помочь обоим преодолеть невольное чувство вины.
Выбравшись из пещеры, эльфы направились на север. Спустя какое-то время лес сделался реже и, наконец, окончился совсем, сменившись высокими горными склонами. Ветер не возобновился, однако, небо оставалось затянуто тучами. Подобное затишье не нравилось Белегу. Синда боялся, не предвещает ли оно скорой бури…
Внизу, в лощине, был заметен слабый огонек. Орки! Сердце лучника забилось быстрее. Он бессознательно сжал рукоять Англахеля в своей руке и, кивнув Гвиндору, принялся спускаться. Небо все больше темнело, где-то вдалеке уже грохотал гром.
Эльфы незаметно приблизились к лагерю. Орки спали, лишь четверо волколаков служили им часовыми. Приглядевшись, Белег понял, что смог бы легко перестрелять их, не подняв шума.
В противоположном конце лагеря, у большого дерева виднелась безжизненная фигура. Пленник не шевелился. Голова его была низко опущена, а лицо полностью закрыто спутанными черными волосами. Враги привязали его к древесному стволу. Увидав своего друга, Белег побледнел и едва сумел удержать крик. Он решительно спустил с плеча лук и оглянулся на Гвиндора, словно ожидая его одобрения.

Гвиндор улыбнулся, глядя в лицо синда.
- И все же, Белег, я не устаю удивляться тебе. И тому свету, что ты хранишь в душе и которым так щедро делишься с теми, кто в этом нуждается.
Вместо ответа Белег крепко обнял своего друга и осторожно похлопал по плечу. Тому, наверное, было невдомек, что эта веселая, благодарная улыбка сделалась самой лучшей наградой для лучника за его негаданную помощь.
Когда они приблизились к орочьему лагерю, и сумели разглядеть безжизненную, привязанную к дереву фигуру молодого адана, воин Дориата едва сумел удержать крик отчаяния и ненависти к проклятым тварям Моргота. Ведь даже издалека было заметно, что беспамятство Турина вызвано измождением и болью – орки, очевидно, пытали его. Эти чудовища славились особой страстью к чужой боли. Иной раз Белег был не в силах поверить, что некогда они были такими же квенди…
Гвиндор, кажется, заметил смятение своего спутника.
"Тише, друг... выдав себя, мы ему точно не поможем." 
"Ты прав, mellon, прости меня…"
Белег снял с плеча Бельтрондинг, натянул тетиву, прицелился… четверо волков-часовых упали бесшумно и так быстро, что казалось, словно Куталион положил их всех одною стрелой. Покончив с волколаками, эльда сделал знак сыну Гуилина следовать за ним и сам осторожно двинулся вперед, направляясь прямиком к тому дереву, у которого виднелось тело Турина.

Приблизившись к дереву, Белег ужаснулся – повсюду в стволе торчали короткие орочьи ножи. Видно, проклятые твари забавы ради бросали их, стараясь попасть в пленника. Но тот – хвала Эру! – нисколько не пострадал. Разве что впал в забытье от слабости, совершенно измотанный издевательствами и побоями.
Когда новая вспышка отчаянного гнева миновала, синда достал нож и стал осторожно перерезать веревки, опутавшие тело Турина, изредка оглядываясь кругом, не проснулся ли кто из орков. Но чудовища, кажется, были пьяны и спали крепко, совершенно уверенные в своей безопасности.
Наконец, дело было закончено. Весь лагерь по-прежнему был погружен в сон, и никто из тварей Моргота не заметил двоих непрошенных гостей. Турин покачнулся и безвольно повис на руках своего друга. Белег молча кивнул Гвиндору, прося помочь – все-таки, адан был достаточно тяжел в сравнении с любым из эльдар – и указал взглядом на ближайшие заросли терновника, располагавшиеся чуть выше по склону. Теперь им было необходимо добраться туда со своей ношей как можно скорее.

Гвиндор помог своему товарищу донести измученного юного адана до примеченных Белегом зарослей. Здесь никто из орков не мог обнаружить их. По крайней мере, не сразу. А пока проклятые твари сообразят, что к чему, лучник надеялся, что он и его друзья успеют убраться отсюда.
Между тем небо все больше темнело, скрывая восхитительные дары великой Элберет, окружая хмурую лощину тяжелыми черными тучами, предвещающими грозу. Грохотание грома делалось все громче, все отчетливее, все более угрожающе. За горными хребтами уже была заметна стена плотного дождя в золотом отсвете молний, стремительно сменяющих одна другую. Теперь синда был уверен, не пройдет и часа, как буря разразиться над их головами. Он уже ощущал необычайный холод, и едва мог разглядеть в наступившем почти что кромешном мраке напряженное лицо сына Гуилина.
Эльфы положили Турина на траву. Белег присел рядом с другом, тяжело дыша, с болью и горечью вглядываясь в его изможденное лицо, полное синяков и кровавых подтеков.
- Кажется, обошлось без серьезных ран...
Шепот Гвиндора помог ему вернуться из забытья. Воин Дориата кивнул, едва сдерживая дрожь. Похоже, нолдо был прав.
- Нужно освободить его от оков.
С этими словами Белег обнажил Англахель – единственный в Средиземье клинок (не считая его "брата"), способный рассекать обычное железо, словно стекло.
"Эру, только бы не промахнуться!"
Темнота и предательская дрожь в руках мешали сосредоточиться, чтобы как следует рассчитать удар. Белег медлил несколько минут, дожидаясь подходящего момента, и, наконец, размахнувшись посильнее, ударил. Железо жалобно звякнуло и разлетелось в стороны.

- Белег!
От этого крика на синдарине Турин вздрогнул и уронил меч. Крик подтвердил худшие его опасения, что сраженный является его лучшим другом из Дориата Белегом Тугим Луком. Кричавший эльда был ему незнаком, но явно знал его друга.
- Во имя великих Валар, я нечаянно, я не знал...- прошептал он, осознавая случившееся.
Собрав все силы он медленно подполз к убитому, обнял его так сильно как смог и все время шептал:
-Прости меня, прости меня...
На душе Турина почернело, как то небо, готовое пролить сейчас стену дождя. С этой минуты и до смерти он уже не будет прежним никогда.
Пошел дождь, а он продолжал обнимать  бесчувственное тело друга.

Отредактировано Турин (2012-01-06 00:20:31)

Прошло немало времени, дождь шел не переставая, а сын Хурина продолжал оплакивать друга, не замечая всего этого. Тут чья-то рука опустилась на его плечо. Слегка вздрогнув, хадоринг неосознано потянулся к лежавшему поодаль мечу, но поняв, что это друг, знавший Белега. Оглянувшись, он увидел высокого темноволосого эльфа, судя по-всему из Нолдор.
- Надо... похоронить его.- проговорил эльда.
Его не надо было хоронить, если бы он, Турин, не сбежал из Дориата, не стал разбойником с большой дороги, не встретился с ненависным Мимом, не захватили в плен орки...
-Позже, не здесь и не при такой плохой погоде. Он достоин большего...
Турин хотел похоронить друга в ясный погожий день под большим раскидистым дубом, стоящим у дороги... Дороги, которая столько раз разъединяла и соединяла их... Почувствовав резкую боль и холод металла Турин и сам не заметил, как от злости сжал лезвие меча, этого прекрасного эльфийского меча, что тот вновь слегка обагрился, на этот раз его собственной, хадориновской кровью.
-Помоги мне встать, пожалуйста, я вырежу из веток носилки...Нам нельзя оставаться здесь, орки близко...

Подошедший эльда был явно опустошен и зол на Турина за случившееся. Кто мог в этом его винить? Убийца его товарища просил помощи и как ему следовало поступить? Сил подняться и идти у сына Хурина было немного, если они и были. Без помощи эльфа он стал бы добычей, неважно кого, дикого зверя или орков.
-Хорошо, я помогу... И ты прав, нам надо уходить скорей. Хотя я думаю, что орки нас вряд ли найдут - дождь смыл все следы. Да и искать не станут в такую непогоду...
Ухватившись за протянутую эльда руку, Турин встал, слегка пошатываясь и при поддержке эльфа он пошел до ближайшего тисового дерева. Блестевший, с несколькими каплями запекшейся крови, меч по-прежнему он держал в руке. Это был дар и проклятие. Предмет, который всю жизнь будет теперь каждым ударом напоминать ему о Белеге. Срезав несколько веток и связав их между собой поясом Турин сделал носилки. Это отняло у него много времени и сил, и отняло бы еще больше, если бы не великолепный меч, резавший ветки тиса, как волоски. Погрузив тело Белега на носилки, Турин сказал первую за много часов фразу:
- Все, надо идти, но куда... Идти мне больше некуда. Разве что до одинокого дуба у дороги...

-Да, идем. Сначала... мы похороним его... а потом... Потом пойдем в Нарготронд. Я отведу тебя туда... Теперь, когда мы выбрались из леса, я смогу найти дорогу.
И они побрели по дороге, сквозь лес и вскоре вышли на открытую поляну, где чуть в стороне рос большой старый дуб. Он вполне мог быть ровесником и эльфу, а уж ему, человеку, и подавно. Жизнь человека - краткий миг для этого дерева, сотнями лет уходящего корнями в землю и тянущемуся кроной в небо. Под этим деревом и решил похоронить адан Белега Тугого Лука.
-Здесь... -коротко проговорил он, указывая на место под дубом. Сам он встал на колени и принялся руками скрести скрести сырую землю.

Турин продолжал рыть землю руками.
- Турин... Так ты долго будешь рыть. Возьми меч... – тихо сказал эльда, склонившись над ним.
Нет, он не возьмет этот меч, чтобы рыть могилу его бывшему владельцу. Меч не виноват, а виновата рука, нанесшая роковой удар. Нолдо принялся помогать адану, вскапывая влажную почву кинжалом. Турин хотел его остановить, но не стал. В конце концов, Белег был и ему другом. Так и не послушавшись эльфа, Турин продолжил рыть землю руками. В итоге, изранив их и потратив больше двух часов, Турин с эльфом закончили могилу. Турин вновь нарушил обет молчания:
- Его лук надо похоронить вместе с ним, а меч я возьму себе как напоминание о Белеге и о том, какие роковые ошибки в жизни уже не исправить…
Несмотря на то, что они обессилены многочасовым скорбным трудом, надо было еще пренести тело в могилу.
Взявшись за холодные и мокрые руки мертвого эльфа, адан спросил у нолдо:
-Поможешь...

Отредактировано Турин (2012-01-11 21:44:15)

Эльф помог Турину опустить тело Белега в могилу. Адан чувствовал всю скорбь, трагичность и боль этой минуты как для него, так и для эльда.
-Namarie, nilmonya... hantale... - проговорил эльф.
Адан так и не смог разобрать фразу, скорее всего это была благодарность. Благодарность за что-то, лично сделанное Белегом для этого нолдо. У Турина не хватило бы времени высказаться о том, за что он был благодарен Тугому Луку. Эльф начал закапывать могилу, а Турин еще несколько минут мысленно прощался с другом, сказав вслух лишь:
-Прощай, дорогой друг...Пусть Мандос будет милостлив к тебе...
После этого принялся помогать эльда закапывать тело. Когда яма сровнялась с землей Турин сел на землю, опершись на многовековое дерево и сказал эльфу:
-Я Турин, сын Хурина... хотя ты меня уже называл по имени. А тебя как зовут, эльда из Нарготронда?
Турин счел нужным все таки сперва представиться самому, чтобы узнать имя незнакомца, с которым, как он уже решил, пойдет в Нарготронд.

Отредактировано Турин (2012-01-12 16:50:46)