Усталость, впервые давшая знать о себе еще в покоях леди Мыши, казалось, дождалась своего часа, когда раны и внутреннее напряжение сделают свое дело, и теперь вдруг накатила тяжелым снежным комом. Эльф не открыл глаз, даже когда орки принялись что-то делать с ним - сперва освободили ноги, связали, надели на них что-то большое и тяжелое. Затем уложили на пол, принялись прикручивать руки. Вяло подумалось, что наверное следовало бы сопротивляться. Это ни к чему бы не привело. Но хотя бы избежать унизительной покорности. Больше всего сейчас хотелось уснуть - глубоко, без сновидений. И надолго. Тем более странным, нелепым и жестоким сознание воспринимало все то, что происходило здесь.
Удары плети, которые посыпались один за другим на свежие раны, резко привели в чувство. Эндил забился на полу изо всех сил - словно рыбка, выброшенная на берег. Он кричал. Он уже не пытался подавить крики - горькие, полные обиды крики ребенка, которому причинили боль.
- Я ничего не скажу... Ничего... - повторял он как напоминание самому себе, надеясь, что Гортхаур не услышит его из-за свиста плети. - Я не имею права говорить...
Если бы можно было попросить о помощи... Просто попросить. Конечно, это не помогло бы. Но может быть, вышло бы выиграть время - несколько секунд или даже минут. Однако это невозможно. В тот раз мешал кляп во рту; в этот раз - гордость и упрямство, то, что еще оставалось от Эндила из Дориата; то, что еще делало его свободным эльда, а не рабом Моргота.

Отредактировано Маэглин (2015-01-31 07:56:17)

Юноша вздрогнул. Угроза была реальной, он сразу это понял.
На миг страх и вправду взял верх. Неужели он мало страдал за других? Разве не заслужил того, чтобы избавиться от боли, чтобы, быть может, вернуться домой живым? Ведь он - не принц, не лорд. Тхуринэйтель права, сам по себе он не нужен врагам. Если рассказать им все, что известно, им не будет нужды мучить его.
Но потом он оборвал сам себя - разве можно так думать? За его молчанием там, в Дор-Ломине одинокая женщина и новорожденный ребенок. Если темные доберутся до них, они убьют дочь леди Морвен, а ее саму... Эндил не хотел даже представлять себе, что орки сделают с ней. Это - не суеверные вастаки. Он и так уже довольно наболтал. Больше они от него не добьются.
Новый удар был и вправду болезненнее предыдущих. Мальчик дернулся и взвыл. И тут на него накатила злоба. Как одна из ступеней отчаяния.
- Говори, мальчик.
Эндил, не сказав не слова, отчаянно плюнул в сторону Гортхаура. Он изо всех сил надеялся, что майа прикончит его за эту выходку. Тогда он обретет свободу, пусть и через Мандос.

Мелькор не стал звать охрану, и так ясно, что принц никуда не денется. А если даже попытается, Вала вполне мог остановить его и своими силами.
Они спустились в подземелья. Дорогой Владыка задал эльфу только один вопрос:
- Твой друг рассказывал тебе о том, как он оказался в плену?
Может, удастся решить сразу две задачи - разговорить этого дориатского упрямца и сделать Эрейниона более послушным. Поглядим...
Когда достигли нужного помещения, Мелькор молча сделал знак оркам, дежурившим у дверей, чтобы они открыли. Мальчишку пропустил первым, а сам вошел следом.
Глазам открылась почти та же картина, что и некоторое время назад - палачи, Ортхэннэр. Разве что парень уже не лежал на полу, а сидел привязанный к креслу. И кажется, был без сознания. Мелькор предупредительно удержал Эрейниона за руку, давая понять, чтобы он не пытался вмешаться.
- Вам с Эндилом предстоит многое узнать об этом Доме и его обитателях. В первую очередь, здесь не любят, когда гости спорят и дерзят. Твой друг сегодня очень рассердил Майрона, отказавшись отвечать на его вопросы. И ты видишь результат. Что будешь делать, принц? Захочешь помочь, или будешь, как некогда твой отец, просто зрителем?

Эрейнион молчал, проигнорировав вопрос Врага. Ему было совсем не до бесед с этой тварью. Да он его почти и не слышал. Моргот был прав - принц не знал и не видел здесь многого. Но он помнил, в каком состоянии привели Эндила. И понимал, что видел далеко не самое худшее, что мог. Что же - худшее, мальчик представить не мог. И не мог не пытаться представить.
В общем, когда они вошли в застенок, Эрейнион пытался понять, что же он может сделать, чтобы избавить Эндила от этого кошмара. И в то же время он твердо знал, что не сможет согласиться на требования, предъявленные Бауглиром.
На синда было страшно смотреть. Не совсем понимая, что он делает, юноша рванулся к другу, но был остановлен. Кем и как он не видел. Он вообще ничего не видел, кроме Эндила. Слова Бауглира тоже пробивались к сознанию с трудом.
- Вам с Эндилом предстоит многое узнать об этом Доме и его обитателях. В первую очередь, здесь не любят, когда гости спорят и дерзят. Твой друг сегодня очень рассердил Майрона, отказавшись отвечать на его вопросы. И ты видишь результат. Что будешь делать, принц? Захочешь помочь, или будешь, как некогда твой отец, просто зрителем?
Эрейнион молчал долго. В ушах словно стучали молотами все кузнецы Арды с Ауле во главе. Когда же заговорил, то не узнал собственного голоса.
- Если ты хочешь таким образом заставить меня изменить решение - это бессмысленно. Если хочешь наказать меня, то отпусти его и возьми меня. Если же ты хочешь чего-то другого... то ни мои слова, ни мои поступки ничего не изменят, верно? - До сих пор нолдо смотрел только на друга взглядом, полным тоски и вины. А потом повернулся у Врагу. - И как же я могу ему помочь?
Он и не пытался скрыть боли и страха. Не было на это сил. Да и смысла - тоже.

- Умоляю. Умоляю, пощадите его. Не нужно ему этого видеть... Он ничего не знает, я не рассказывал... Ни разу за эти дни, клянусь, чем хотите. Допрашивайте только меня. Меня одного. Но отпустите принца.
Мелькор проигнорировал просьбу синда, лишь отметив для себя, что за это время Майрон действительно добился определенных продвижений. Мальчик явно держался из последних сил. Достаточно последний раз как следует надавить.
Принц какое-то время глухо молчал, словно стараясь уложить в голове все, что видел. Потом произнес:
- Если ты хочешь таким образом заставить меня изменить решение - это бессмысленно. Если хочешь наказать меня, то отпусти его и возьми меня. Если же ты хочешь чего-то другого... то ни мои слова, ни мои поступки ничего не изменят, верно? И как же я могу ему помочь?
С минуту Вала глядел на него, размышляя. Нет, принц действительно не в курсе всей этой истории с Морвен. Кроме того, юный нолдо не пойдет на уступку и не станет просить об этом своего приятеля. Оставалось только взять обоих наскоком.
Наконец, Владыка сделал знак одному из орков. Тот молча бросил на жаровню ангбандское клеймо. Пока оное раскалялось, Мелькор подошел к Эндилу и сделал характерный жест в сторону Эрейниона, давая понять, что теперь и он может сделать то же самое. Пусть рассмотрит вблизи раны своего друга, пусть видит получше его глаза, полные отчаянной мольбы.
Когда клеймо раскалилось, орк потянул за прут и протянул его... Эрейниону. В это время палач, подойдя сзади, зажал Эндилу рот - на случай, если синда не пожелает оставить при себе своего мнения относительно всего происходящего - и потянул за волосы, открывая правую щеку.
- Ты, наверное, уже понял, чего я от тебя хочу, Эрейнион. Здесь в Твердыне пленники больше всего ценят время, свободное от боли. Сделай то, что я хочу, и твой друг его получит - много времени. Вы сможете вернуться в комнаты Тхуринэйтель, Эндилом займутся целители - иначе он может остаться калекой. Если откажешься, вы оба останетесь здесь. Надолго. И не надейся, что я соглашусь заменить его тобой. Решай, принц.

Эндил все яснее ощущал себя загнанным в угол. Смерть была ему заказана, как и беспамятство. Ни избавления, ни даже короткого отдыха. Но и подчиниться, сдать врагам женщину с маленьким ребенком, предать государя Тингола, предать память отца и собственную совесть он не мог. Не мог почти физически. И терпеть больше не было сил. Оставалось только одно - безумие. Если он сойдет с ума, мучить его дальше не будет смысла. Тогда, возможно, его наконец отпустят в смерть. Единственный выход, который еще возможен.
Юноша чувствовал, что приближается к этой черте, и мог бы даже порадоваться этому, если бы... Если б не Эрейнион, который был здесь и видел все. И каждый виток мучений друга отражался в его душе.
- Ты, наверное, уже понял, чего я от тебя хочу, Эрейнион. Здесь в Твердыне пленники больше всего ценят время, свободное от боли. Сделай то, что я хочу, и твой друг его получит - много времени. Вы сможете вернуться в комнаты Тхуринэйтель, Эндилом займутся целители - иначе он может остаться калекой. Если откажешься, вы оба останетесь здесь. Надолго. И не надейся, что я соглашусь заменить его тобой. Решай, принц.
Поначалу мальчик подумал, что ослышался. Он никак не ожидал такого поворота. Да, мучить его на глазах у друга, но не... так. Эльда пытает своего сородича, страшнее этого ничего быть не могло. Эндил хотел крикнуть: "Эрейнион, не надо!" Но орк-палач не дал ему, заткнув кулаком рот, и заставил отвернуться. Теперь ему оставалось лишь гадать, что будет дальше и молиться, чтобы его друг не поддался. Потому что если поддастся - синда это чувствовал - он погубит их обоих.

Отредактировано Маэглин (2015-02-07 23:22:00)

Внутри и снаружи было пусто. Все чувства, что переживал в последнее время Эрейнион перегорели, оставив какое-то отупение. Его словно бросили связанным в колодец. Те же холод, пустота и полное бессилие. И слова - принц уже не очень понимал, чьи - доносились тоже будто из колодца.
- Я бы на твоем месте не отказывался от этой возможности избавить друга от страданий. Следующая может не представиться. Или представиться нескоро. Поверь, это время не пройдет бесследно ни для кого из вас, но для него в особенности. И самой страшной мукой для него будет видеть тебя рядом, знать, что ты страдаешь вместе с ним. ...Или ты предпочитаешь, чтобы он тебя не видел? Не видел ничего?
Как-то равнодушно подумалось, что говорящий лжет. Он не может иметь друзей и знать, что такое дружба. И потому, конечно же сделает то, что говорит. Мальчик как-то отрешенно смотрел на жаровню. Он уже не понимал почему нельзя соглашаться, нельзя верить Этому. Но помнил, что почему-то точно нельзя.
- Принц, у тебя есть время подумать, пока не раскалилось железо. Или синда получит клеймо - и не иначе, как из твоих рук! - или я прикажу выжечь ему глаза. Но и тогда ему не дадут передышки. А приняв муку от тебя, он сможет отдохнуть. Думай хорошенько, Эрейнион, времени на раздумья у тебя не так уж много.
Словно в полусне Эрейнион взял протянутое ему клеймо и неуверенно шагнул к креслу. Он плохо понимал, что происходит и зачем это нужно. Все плыло перед глазами...
Внезапно очнувшись, обнаружил себя стоящим вплотную к связанному эльфу а клеймо, что держал он в руке, едва не касалось кожи Эндила. Железо загремело по каменному полу, выскользнув из безвольно повисшей руки.
- Я не могу, - шепнул нолдо ни к кому не обращаясь.
Ноги подогнулись и Эрейнион почти упал к ногам синда.
- Прости меня, братишка... - прижался лбом к коленям Эндила.

- Ты выбрал, - холодно произнес Мелькор, глядя на не кстати размякшего принца.
Больше он с Эрейнионом не говорил, а стал обращаться только к оркам - коротко и резко, отдавая приказы.
Палач отпустил синда и достал из огня раскалившийся прут. Затем двое его подручных подошли к привязанному пленнику. Один из них небрежно оттолкнул ногой Эрейниона - чтобы не мешал. Второй принялся отстегивать ремни, которыми был привязан мальчишка. Когда все было готово, оба орка подхватили Эндила, выдернули из кресла и придали к полу. Руки и ноги стянули веревками. На грудь положили тяжелую металлическую пластину - вряд ли эльф сумеет сохранить спокойствие, когда к его глазам поднесут раскаленное железо, а под такой тяжестью попробуй подергаться. Еще один из подручных палача зажал лапами лицо парнишки, не давая отвернуться. Когда все было готово, палач приблизился и опустился на косточки возле пленника, с пару мгновений прикидывая, как лучше ударить.
Конечно, ослепить синда можно было и обычным ножом, но крови было бы столько, что парнишка мог отдать феа Мандосу, несмотря на чары.
В это время сам Вала рывком вздернул Эрейниона на ноги и развернул его лицом к приятелю, заставляя смотреть.

Сердце билось словно через силу и каждый его удар казался Эрейниону раскатом грома. Мальчика трясло. Он не мог даже попытаться защитить Эндила от орков. Сил не было. Словно все они ушли на борьбу с самим собой. Борьбу, в которой любой результат - поражение.
Его рывком подняли вверх и заставили посмотреть на приготовления к казни. Это было невыносимо. Юноша дернулся изо всех сил, пытаясь вырваться и прийти на помощь другу. Но сил этих было так мало, что вряд ли Бауглир заметил эти дерганья. Широко распахнутыми от ужаса глазами принц смотрел, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища. Ничего, ничего нельзя сделать...
Камера качнулась пару раз, подернулась дымкой. Каменный пол вдруг стал каким-то податливым и мягким. Таким мягким, что Эрейнион чувствовал, как постепенно проваливается куда-то вниз. Его затягивала трясина. Поняв это, нолдо тихонько засмеялся. Наконец-то все закончится. Он сбежит от своих мучителей и они его не догонят... Мальчик все еще смеялся, когда темнота сомкнулась над его головой укутывая в себя, как в кокон.

Принц слабо задергался, и вдруг подозрительно обмяк. Похоже, он был готов свихнуться еще раньше, чем синда. Мелькор усмехнулся. Щенок в самом деле весь в отца - он будет кричать и биться головой о стену, видя страдания близких; может лишиться чувств или даже рассудка, но только не наступить на горло собственной гордости ради их спасения.
Владыка уже хотел отдать приказ оркам привести принца в приличный вид, когда к нему вдруг приблизился первый ученик.
- Учитель, если позволите, я хотел бы просить вас пощадить мальчика. Вернее, дать ему возможность заслужить Вашу милость.
Дерзость Майрона заставила Валу задуматься. Видимо, тот хотел предложить что-то и впрямь интересное, иначе не стал бы вмешиваться в работу Учителя. Ибо хорошо знал, чем могло грозить подобное.
В любом другом случае Мелькор предпочел бы завершить начатое хотя бы для того, чтобы преподать принцу полагающийся урок, но сейчас, раз уж мальчишка висел на руках Валы безвольной тушкой... Пожалуй, стоило сперва выслушать Ортхэннэра. Но прежде коснулся рукой лба Эрейниона, заставляя его погрузиться в сон - пусть отдохнет, а то и в самом деле может спятить. Да и слышать нынешний разговор ему - вовсе не дело.
- Я готов пощадить его, если он покорится. Но юноша, насколько я понял, предпочитает упрямиться.

Отредактировано Мелькор (2015-02-08 14:04:21)