Эгалмот долго не мог поверить, что Моргот сдержал слово - но его в самом деле вывели из ворот Ангбанда, перенесли через Анфауглит - Эгалмот оценил разумность этого, понимая, что не прошел бы там один - и оставили в Ущелье Сириона одного.
Он взял припасы, нашел посох и поспешил вперед, не давая себе роздыха. Теперь надо было торопиться, как только можно. Эгалмот шел, шел и шел, пока не добрался до первой своей цели - Огражденного Королевства. Его остановили стражники, и он, дрожа от волнения, рассказал, что он бежал из Ангбанда и просит приюта и помощи. Не скрывал, что он нолдо. Эгалмот думал, что придется в качестве аргумента предложить рассказать вести об Эоле - он слышал о родстве Темного Эльфа с королем синдар - но его пропустили и так.
Разговор с Эльвэ был трудным и долгим. Эгалмот ничего не скрыл и объяснил, почему просил о приюте и встрече - он боялся слежки, боялся наложенных чар, но целители Дориата успокоили его - тревога была напрасной. Ему предложили отдых, но Эгалмот слишком спешил и не мог терять ни дня, так что принял лишь предложение показать тайные тропы, по которым он мог бы уйти из Дориата...
И еще ради одного разговора он задержался. Он узнал, что здесь, в Дориате, живет королева нолдор, бежавшая на родину после разорения Фаласа, и понял, что должен встретиться с ней. Синдар проводили его к королеве Эланор.

Эгалмот остановился в трех шагах от величественной синдэ в открытым и благородным лицом. Сердце сжалось - он видел такие лица, много лиц - во Льдах. Так смотрели те, кто уже заглянул за край и просто ждет часа, когда нить, связывающая фэа и роа, истончится, кто рад этому часу...
Королева утратила свою надежду, и это нельзя было не заметить. Но принес он ей эту эстель - или только новое горе? Не милосерднее ли смерть, чем мука неизвестности?
Он опустился на одно колено, склонив голову.
- Aya, моя королева. Звезда просияла в час нашей встречи, - почтительно произнес он. - Мое имя Эгалмот, королева, Эгалмот из Гондолина. Я был в плену в Ангбанде, но получил свободу... не стану лгать - не бежал, меня отпустили, но вести, которые я принес, не ложь Врага.
Сказать было невероятно трудно, но необходимо...
- Я видел там короля. И принца. Они оба живы и, насколько я видел, невредимы, - это было лукавство, а впрочем... по сравнению с ним самим - даже принц был невредим.

Конечно, королева не поверила ему. Он сам бы не поверил...
- Враг хитер. Ложь его искусна. Ты наверняка видел лишь морок. Мой муж погиб в сражении с огненным демоном, это видели многие. Мой сын был убит при падении Фаласа - и тому нашлось немало свидетелей.
Эгалмот встал на ноги и шагнул ближе.
- Враг хитер, но у его мастерства есть пределы. Моя королева, я тоже не верил и не хотел верить, но я знаю, что я видел... Я не обезумел. Я говорил с королем, я видел его так близко, как вижу вас, и я видел мороки. Я готов клясться именем Манвэ Сулимо, что не ошибся - государь жив, и принц жив.
Если не поверит королева - не поверит и Турукано, верно... не ему - Морготу не поверят. А Эгалмот был убежден в том, что видел истину.

Эгалмот видел, как отчаяние в душе королевы боролось с надеждой. Видел, что она и хочет - и не может верить, как он сам, когда узнал те же вести.
- Я прошу тебя, Эгалмот, благородный эльда, верный Турукано. Я верю, что ты говоришь все это единственно потому, что желаешь мне добра. Но прошу тебя, не надо. Осознание смерти двух самых дорогих для меня эльдар - любимого супруга, ради которого я покинула дом много лет назад, и сынишки, Эрейниона, совсем еще мальчика - эта страшная правда далась мне нелегко. И я боюсь, что второй раз мне не потянуть подобной ноши.
- Моя королева, я сознаю, что вести мои не так добры, как мне бы хотелось, - Эгалмот смотрел ей в лицо, не отводя взгляда, - Но теперь надежда есть, пусть слабая, колеблющаяся - но ради Нолдарана, ради вашего сына, не губите себя! Мы будем сражаться за нашего короля, я знаю, государь мой, Тургон, не покинет брата в беде. Прошу вас, не позвольте отчаянию взять верх.
Он не знал, отдать ли ей в руки короткое письмо, написанное королем, но, уже ступив на путь, глупо было идти на попятный, и Эгалмот решился.
- Государыня, узнаете ли вы почерк Нолдарана?

Я хочу верить тебе, Эгалмот. Но почему в таком случае Моргот молчал до сих пор? Почему передает столь важные вести только сейчас? Ты и вправду уверен, что это не уловка Врага, чтобы заманить Турукано в ловушку?
- Потому что у него не было способа доставить их в Гондолин, - предположил Эгалмот. Или, вероятно, потому, что раньше король не соглашался написать? - Нет, я... Я уверен, и поклянусь в том перед моим королем - то был не морок!
Что не отменяет того, что предложение Моргота - ловушка. И все же ловушка, которой можно избежать! Гондолин еще стоит, и Нарготронд стоит, и Феаноринги могут поддержать их...
- Узнаю.
Молча достав из-за пазухи короткую записку Нолдарана, Эгалмот с поклоном подал ее королеве.

Королева поверила наконец, и Эгалмот, видя ее слезы, готов был проклясть себя за то, что заговорил. Или... Или так все-таки было лучше? Слишком много ему за последнее время пришлось выбирать, ориентируясь на собственную невеликую мудрость... и от его выбора зависело слишком много жизней.
- Ты видел его? И нашего сына - тоже? Скажи, как они? Ты сказал, что им не причиняли вреда, но есть и душевные раны, которые иногда тоже бывают видны. И чего именно желает Моргот? Жизнь Турукано в обмен на жизни его брата и племянника?
- Да, моя королева, видел, - он протянул руку, но не посмел коснуться пальцев эльфийки. - Государь был невредим и не сломлен. Он... - Эгалмот почувствовал, что голос сорвался, - он был очень... великодушен, - еле слышно. - Когда мне сказали, что он жив, я не поверил, потребовал встречи... и узнал - с первого взгляда. Принца я видел лишь мимоходом, он спал. Но государь подтвердил, что это был принц Эрейнион, нам дали побеседовать.
Вопрос об условиях заставил его до крови прикусить губу.
- Моргот желает переговоров, - спокойно. - Чего он потребует от моего короля, я не знаю, зато знаю, что государь мой Тургон хитер, умен и отважен, и так легко в ловушку не попадется. Он... мы сумеем придумать что-то.

- Разве не было все так же с лордом Маэдросом? Но тогда Феанариони отказались вызволять брата, и Моргот бросил того умирать в муках на скале. Интересно, что же ждет Финьо? И Эрейниона? Если Турукано не сможет или не успеет...
Лицо Эгалмота исказилось гневом - на Моргота, прививавшего каждому страх и отчаяние.
- Они отказались, но я не верю, чтобы мой король отвернулся! - горячо возразил он. - Он успеет. Успеет придумать, как вызволить Нолдарана. Еще много осталось до срока, назначенного Бауглиром, есть время и придумать, и исполнить. Не тревожтесь, моя королева, - Эгалмот поднес ее пальцы, сжавшие его ладонь, к губам. Благодарение Валар, что по нему не плачет жена... а мать не знает, что с ним.
- Спасибо тебе за твою весть. Как бы то ни было, правда лучше неведения. И еще, я хочу отправиться с тобой. В Гондолин, к Турьо. Если он откажется от переговоров - я буду умолять его, если же согласится - я хотела бы его сопровождать.
А вот это озадачило Эгалмота.
- Моя королева, - осторожно начал он. - Вам всегда будут рады в Гондолине, я не сомневаюсь в том, но... не лучше ли, не безопаснее ли будет вам в Дориате? Нам предстоят сражения, а вам безопаснее дождаться Нолдарана и принца здесь...

- Я знаю, Эгалмот, знаю, что Турукано не оставит брата в беде. Проклятый Бауглир на это и рассчитывает, я не сомневаюсь в этом. Сколько времени он дал тебе и Турьо - тебе на дорогу, а Турьо для принятия решения?
- Девять недель. Прошло меньше трех, - обнадежил королеву Эгалмот. Он успевал даже раньше, чем ожидал сам.
Настойчивость эльфийки несколько пугала его. Прежде всего, не хотелось ставить короля перед выбором - нарушать или нет законы города ради жены своего брата. Хотя... Тайна Гондолина так или иначе поколеблется, но... нельзя было решать самому.
- Моя королева, вы не сможете тогда покинуть Гондолин прежде, чем туда возвратится Нолдаран, - непреклонно ответил Эгалмот. И речи не могло идти о том, чтобы ей поехать с Турукано, и здесь даже все почтение к супруге Нолдарана ничего не меняло. - Так не все ли равно, где вам ожидать? Здесь - ваш народ.
Перспектива ехать верхом тоже не очень радовала. Это - всегда опасно.
- Я намеревался идти пешком, скрытно и тайно. Это надежнее.

К счастью, королева поняла его и не стала настаивать. Эгалмот был благодарен ей за это.
Если мое присутствие и впрямь может вызвать затруднения, я конечно предпочту остаться. Но обещай, что будешь присылать мне вести всякий раз.
- Ваше присутствие не вызовет затруднений, моя королева, и в Гондолине всегда будут рады вам, - постарался объясниться он, - но покидать город до прибытия Нолдарана будет слишком опасно и для нас, и для вас.
А если и королева попадет в руки Моргота?! Не говоря о том, как это опасно для нее - это станет приговором Гондолину.
- Здесь, среди ваших родичей, за Завесой - вам ничего не грозит. И... Мы постараемся передать вам радостные вести так скоро, как это будет возможно. Даже если это не смогу сделать я сам - сделают другие,

- К сожалению, хороших новостей может и не быть, мы оба знаем это, Эгалмот. В Гондолине мое ожидание было бы проще - по многим причинам.
- В таком случае, моя королева, я буду рад проводить вас в город, - согласился Эгалмот. Если она согласна остаться в стенах, ожидая возвращения родных...
На самом деле он понимал, почему юлит - он боялся. Боялся взять на себя ответственность и привезти королеву в Гондолин, боялся, что это придется не по душе королю - а у Турукано и без того немало поводов отречься от него, Эгалмота...
И, поняв это, Эгалмот разозлился на себя. Если королеве легче в Гондолине - он должен сделать все возможное, чтобы помочь ей добраться туда!
- Итак, когда ты намерен пуститься в путь, Эгалмот? Если тебе требуется что-нибудь, я буду рада помочь.
- Как только смогу. Больше меня в Дориате ничто не держит... Моя королева, вы выдержите пеший путь?

- Если это в самом деле возможно, я была бы благодарна тебе.
- Не мне, королева, но государю Тургону, - Эгалмот поклонился слегка. - И... пока я ничего не сделал.
Ему еще предстоит добраться до Тайного Града. И при одной мысли о том, что его там ожидает, сердце сжалось в страхе. А если... если его обвинят в предательстве? Он заслужил это.
- Не я побывала в плену, Эгалмот. Моих сил должно быть больше, чем твоих. И если ты считаешь пеший путь более безопасным, я разумеется соглашусь.
Он криво улыбнулся в ответ. Силы - дело десятое. На короткий путь его хватит... Везения бы. Не попасться бы темным.
- В таком случае отдохните до вечера, моя королева, и соберитесь в путь, - сказал Эгалмот вслух. - Король обещал дать провожатых, которые выведут меня за пределы страны незаметно. И еще одно, - вспомнил он. - Пока вы в Дориате, я прошу вас никому не сообщать то, что я вам поведал. Это должно оставаться тайной - таково условие Бауглира.
С этими словами он поклонился и распрощался с королевой.

Они вышли в путь с закатом и спешили, как могли. Валар были милостивы - путникам удалось незаметно миновать темные земли и добраться до Криссаэгрим. А потом начался бесконечный подъем тайными горными тропами. Эгалмот выбивался из сил, но не щадил себя - время играли против них. Оставалось всего шесть недель...
Еще день - и впереди замаячили Деревянные Врата, первые из шести, охранявших город: подъемные ворота, закрывавшие собой высокую арку, из перекрещенных деревянных брусьев. Стражем ворот был Элеммакиль, давний друг Эгалмота.
Когда им преградили путь стражники, Эгалмот бросил наземь нож, показывая, что безоружен, назвался и назвал спутницу. Его узнали, и спустя недолгое время обоих повели в город. Эгалмоту с каждым шагом все труднее было идти - родной город, его вторая родина, давил на сердце, на душу, вызывал недостойные слезы. Он должен был возвратиться иначе...
И все же они были здесь.
Оказавшись в самом Гондолине - Эгалмот с изумлением отметил новые, седьмые ворота, самые надежные из всех - он попросил устроить королеву и доложить Турукано новости. Говорить с ним он должен был без Эланор.

Отредактировано Эгалмот (2015-01-29 19:13:53)

Эгалмот не обманывался по поводу своего статуса - хоть его и приняли в Гондолине, но наверняка не были вполне уверены, что в его теле - он сам, а не злобный дух. И хорошо еще, если его не подозревали в сознательной службе Врагу... хотя к этому он был, пожалуй, близок.
Войдя в тронный зал, Эгалмот растерял всю свою решимость. Изможденный узник, не сильно похорошевший за долгую и тяжелую дорогу, он казался в роскошном чертоге дворца жалким и чужим. Но все же он прошел мимо рядов стражей - зачем они здесь? от него? - и остановился в трех шагах от трона. Опустился на одно колено, склонив голову.
- Aya, мой король! - и поднялся на ноги, все еще не поднимая лицо. - Благодарю тебя за то, что ты согласился принять меня, и надеюсь, что прошедшие годы были благополучными для тебя, для твоей семьи и для всего народа.
Эгалмот сглотнул. Все. Вступление закончено, к делу. Как же трудно сказать...
- Государь мой, я был бы рад сказать - я бежал из плена, я добрался домой. Но это была бы ложь. Я не бежал, я был отпущен для того, чтобы принести в Гондолин вести о могуществе Моринготто. И я... согласился... - выдавил он. Слова упали тяжело, как свинцовые. Здесь, в тронном зале, Эгалмот уже не был так уверен, что его король поверит его и простит. Брат Нолдарана был вовсе не похож на старшего, более доброго и снисходительного к чужим слабостям.
- Скажу в свое оправдание лишь то, что я абсолютно уверен - враги не обнаружили моего следа, и тайна Гондолина остается тайной, в это я ручаюсь жизнью своею и клянусь тронами Валар, - твердо сказал Эгалмот. Он был убежден в этом. - И второе... я согласился потому, что вести, порученные мне, важны для всего нашего народа, хоть и черны они, как крылья ворона.

Ледяное спокойствие короля явственнее всего свидетельствовало о его гневе. Да, Эгалмот понимал, что Турукано едва ли простит ему даже такую слабость - хотя где-то в глубине и звучала обида, он заставил ее голос умолкнуть. Его жизнь уже не стоила ничего, важным было только то, что он еще не успел сказать.
- Первое - Чем держит тебя в своём подчинении Моргот? Я с трудом верю, что он просто отпустил тебя, не оставив себе возможности вернуть тебя обратно. Второе - Почему ты уверен в том, что враги не обнаружили твоего следа?
- Отвечу сперва на второй, государь, - спокойно отозвался Эгалмот. - Он проще. Я прошел через Дориат, чтобы целители помогли мне убедиться в том, что на мне нет черных чар, и разум мой свободен от воли Моргота. Это так. Кроме того, крюк этот помог сбить со следа и тех, кто мог попросту шпионить за мной - и здесь уже надежность выбранных троп и мои навыки порукой, что меня не могли выследить.
Он глубоко вдохнул воздух и ответил наконец на самое главное.
- Государь, Моргот отпустил меня потому, что я перестал быть ему нужен, ибо он рассчитывает уловить рыбу крупнее. Потому что там, в Ангбанде я видел - живого, но плененного - государя Финдекано и его сына, принца Эрейниона, о чем я и должен сообщить тебе. Я решил, что вести эти стоят того, чтобы свободные эльдар знали их - неважно, какой ценой. Нет, я видел не морок и не ожившее тело, я говорил с Нолдараном и видел его близко, и я убежден в том, что не был обманут, и в свидетели своих слов я вновь призываю Валар! - сейчас Эгалмот был, пожалуй, рад, что слова его слышат и гвардейцы. Есть надежда, что если не поверит король - хоть кто-то поверит... а толку?
- И если ответа на мои вести не будет в течении оговоренного Морготом срока - а он истечет через пять недель и два дня - то заложники станут пленниками, - с прорвавшейся тоской закончил Эгалмот.
Он достал из-за пазухи оба письма: большое - от Моргота, и короткую записку - от самого Финдекано, и, не приближаясь к Турукано, передал их через одного из гвардейцев, стоявших за троном. И опустился на колени.
- Государь, я много лет верно служил тебе, и сейчас впервые прошу. Не о милости, не о прощении и не о пощаде - как ты решишь, так и будет. Но ради всех лет, что связали нас, я прошу поверить той вести, которую я принес.

Отредактировано Эгалмот (2015-02-02 10:44:05)

Эгалмот смотрел на короля, шедшего к нему, с нехорошим предчувствием. Особенно, когда гвардейцы скрутили ему руки, не обращая внимания на сжатые в кулаке свитки. Он сжался и рванулся - скорее машинально, не зная, как можно реагировать иначе... но держали крепко. А король выхватил меч, одновременно пояснив, что собирается делать...
"Он проткнет меня насквозь, да и все," - пронеслась безумная мысль. Чем-то подобным веяло от всего оказанного ему приема.
Но ничего страшного не случилось. Кожу на руке обожгла холодная сталь, и Эгалмот снова слабо вздрогнул, но та исчезла, а головы коснулись теплые руки.
С трудом справившись с собственным страхом, Эгалмот заставил себя приоткрыться навстречу, снять прикипевшую к душе броню аванирэ. Это само по себе было нелегко после года плена, а неласковый прием не помогал доверию, но нолдо знал - иначе нельзя. Разве он бы поверил без проверки вернувшемуся из плена? Он, не понаслышке знающий, как ломает Бауглир?
А потом все закончилось. Его отпустили, и Эгалмот поднялся на ноги. В горле стоял комок. Не такой он видел встречу... хотя - с какой, собственно, стати? Приняли - и то добро. Признали.
- Письмо от Моринготто с условиями и письмо от государя Финдекано, - коротко ответил Эгалмот. И наконец отдал их Тургону.
Короткая записка Финдекано всего лишь служила ручательством за достоверность сказанного в письме.
"Турукано, то, что скажет посланник, - правда. Мы - я и мой сын - живы и находимся в Ангамандо. Но прошу тебя - не принимай отпрометичивых и поспешных решений, пытаясь нас освободить"
Моргот же писал обстоятельнее. В нем было указано место, куда Турукано надлежало явиться для переговоров через девять недель - оставалось пять и два дня. В противном случае безопасность заложников никто не гарантировал. Опоздание приравнивалось к отказу от переговоров, как и нарушение числа сопровождающих. Место было выбрано жестокое - Ход-эн-Ндегин, Курган убитых.