- Но как же?  Ведь это Ваш город, он цел. И если под Вашим началом нарготрондцы вступят в борьбу с Врагом, как недавно сделали гондотлим…
- Уже не мой... Я... попробую уговорить брата... Но решать ему. Вступили в борьбу с врагом? Расскажи... Я ведь не знаю о том, что у вас происходило в последнее время... У всех у вас...
А ведь он и правда не знал. Про то, что происходило в Белерианде с момента его мнимой гибели. И о том, что происходило в Гондолине с момента его  постройки.
- Я так давно не получал вестей о... вас. О Тургоне... О твоей матери... Она по-преженему живет в городе? Я помню, что раньше уезжала, несмотря на запрет.
Об этом говорили кузены, которые встречали ее, но это было так давно. Тогда у нее еще не было сына... А муж - синда? Где она могла его повстречать, не в Гондолине ведь.  И потом - они вернулись в город - вряд ли, не зря мальчик говорил про сумерки леса. Значит - уехала туда?
- Я прошу простить меня, государь… лорд Фелагунд, это не мое дело…
- Это ты прости... За резкий ответ.  Только... Как можно править теми, кому не веришь, и кто не верит тебе?
Или - править до первого спора, а потом - снова, как было на совете? Он не хотел короны. А брат... Он ведь тоже не хотел... Наверняка ему в тягость такое правление.
- Отлично, тогда идем.  Чем раньше мы оставим это место – тем будет лучше. Наверняка, стражники уже обнаружили ваше исчезновение… Я знаю, Властелин Зла умеет лгать. Но ему не под силу оказалось запугать вас. Так радуетесь этому.
- Идем... Конечно, не стоит здесь задерживаться... Постой, наше? А твое нет? Ломион, что происходит?
Он не мог не заметить тоску в голосе мальчишки. И страх - какое-то затравленное выражение...
- А тебя - удалось? Чем? Я не знаю, чего можно бояться больше, чем сдаться ему... Поддаться этому страху... Ведь все, что он может сделать - это только убить. Ему никогда не завладеть нашей душой, если мы сами не позволим...
И разве даже смерть - не лучше того, чтобы стать его рабом?
Кто-то звал... Эдрахиль? Он все еще не отпускал ту ниточку, что осталась еще из камеры... Упрямый... Это заставляло мысленно улыбнуться.
- Инголдо... очнись...  все хорошо... вс будет хорошо, слышишь?
- Да.. да, конечно... Я знаю... Холодно так...

Эдрахиль молча и с грустью слушал рассказ юноши... Он помнил Арэдель и по Тириону, и по Льдам... Решительная и смелая, она чем-то напоминала ему леди Артанис. Значит, она погибла... вот так, трагически и нелепо, от руки собственного мужа и отца своего сына... Турукано, наверное, было очень тяжело потерять сестру. И, видимо, он заменил мальчику отца...
Рассказ о битве потряс его... Значит, нолдор потерпели поражение. Об этом им говорили, и не раз, но одно дело услышать весть о разгроме от торжествующих врагов, другое - от друга, который не станет ничего преувеличивать, чтобы ударить побольней.
- Значит, поражение... а потери? Нам сказали, что государь Фингон был убит в этой битве. Это правда?
Как странно, что Нарготронд остался в стороне... Что же такое сделали феаноринги, что Ородрэт отказался иметь  ними дело даже в такой ситуации? Что-то говорило Эдрахилю, что та история имела продолжение...
- Судьба?  судьба, или злая воля… все равно, это печально.
- Стать жертвой злой воли - тоже судьба, как это ни печально.- задумчиво ответил он Маэглину.
Он вновь подумал о друзьях, погибших на его глазах... и о том, почему не погиб сам. Зачем было вытаскивать его, полумертвого, из подземелья и сохранять ему жизнь столько времени? И почему именно ему? Видимо, из-за Финрода, чтобы иметь способ надавить на него, шантажируя жизнью друга...
- Есть кое-что, страшнее смерти и даже рабства. Это гибель тех, кого любишь. Не таким ли образом Моргот заставил страдать и вас – нолдор, попавших к нему в плен, убивая по одному за раз, а других заставляя смотреть… Видите ли, есть одна… одно существо, беречь которое я поклялся любым способом. И пока она жива, меня ничто не запугает, и не сломят никакие пытки.
Слова Маэглина прозвучали эхом его невеселых мыслей...
- Да... ты прав. Именно это причиняет самые страшные страдания... когда не можешь помочь и вынужден быть просто свидетелем гибели тех, кто тебе дорог... Я очень надеюсь, что сможешь сберечь ту... или того. о ком ты говоришь, Маэглин.
И снова в голосе юноши было что-странное... он словно оправдывался. Перед кем? Перед ними? Но за что? Перед самим собой? И эта его оговорка - "вас"... как будто речь шла только о них... Он объяснил ее, и вполне логично, но все равно многое было непонятно.
- Милорд, простите, но нам необходимо поскорее уйти отсюда… скажите, Вы сможете идти?
Маэглин все же подошел к ним, хотя было видно, как ему больно... Да ему впору тот же вопрос задавать... Но уходить и правда было надо.
- Эдрахиль, помоги ему…
Эдрахиль кивнул.
- Да... конечно... а вы сами-то дойдете?
Он снова посмотрел на друга:
- Ты как? Держись за меня.... сможешь?
Он был готов и нести его, если надо.

- Твоя мать... Была очень смелой... Никогда не умела сидеть на одном месте... Охоту любила... Они... С моими братьями и кузенами часто уезжали куда-нибудь. Знаешь... Ты похож на нее. Очень...
- Благодарю вас, - произнес Маэглин тихо и искренне. – Да, она была самой лучшей, доброй и заботливой. Правда, те, кто знают меня, обычно говорят, что я больше похож на своего отца...
Он опустил глаза. А ведь и правда. Мать была слишком чиста душой, чтобы вот так лгать и изворачиваться, как делал теперь он. Она скорее умерла бы, чем позволила Врагу сломить себя.
- Значит, поражение... а потери? Нам сказали, что государь Фингон был убит в этой битве. Это правда?
Теперь юноша и сам не знал, что отвечать.
- Мы тоже так полагали… все эти годы мы оплакивали его. Но совсем недавно Торондор, принесший весть о том, что Вы живы, милорд, сообщил Турукано и то, что его брат также остался жив, и живым попал в плен. Дядя собирался предпринять что-то, он хотел снарядить отряд, ехать в Феанорингам, что-то придумать… и я должен был отправиться с ним, когда… мне пришлось невольно разделить вашу и его участь.
Он растерянно оглядел своих спутников, желая, что им приходится узнавать столь важные новости подобным способом. Тем более, о многом он и сам был осведомлен лишь поверхностно.
- Да... ты прав. Именно это причиняет самые страшные страдания... когда не можешь помочь и вынужден быть просто свидетелем гибели тех, кто тебе дорог... Я очень надеюсь, что сможешь сберечь ту... или того. о ком ты говоришь, Маэглин.   
- Сберегу, - почти выкрикнул юный эльда со смесью отчаяния, решимости и злобы, сам удивляясь своей реакции. – Видит Эру, я сделаю все, чтобы она жила и была счастлива, и уж тем более не пожалею собственной жизни…
"… и своей чести", – закончил он про себя. Сколько раз ему сегодня то грозили изощренными истязаниями, то сулили корону Гондолина, но единственное, что для него было и оставалось важным и на пыточном столе, и на дыбе, и позже, сидя перед Морготом, и даже теперь – это лишь безопасность Идриль. Теперь, когда он чувствовал на своей шкуре, какою жгучей ненавистью к самому себе приходится платить за предательство, он, пожалуй, согласился бы с тем, что стать предателем – жертва гораздо большая, чем жизнь, ради той, кого любишь.
Однако следующие слова Финрода едва не убили его на месте. 
- Ты прав... Это страшно. И иногда... да нет, не иногда, всегда так... что ты готов на любые пытки чтобы защитить близких. Только вот... Морготу ведь этого не нужно. Ему нужно, чтобы в обмен на наше спокойствие, чтобы мы предавали всех остальных. И... если мы пошли бы на это, то и любимых бы предали. Каково было бы им осознавать, что ради них мы сломались перед врагом. Это ведь... Тоже хуже смерти. Когда из-за тебя происходит такое. Лучше уж смерть.
Губы юноши предательски дрогнули. "А ведь правда… каково придется Итарилде, если она узнает, что невольно стала причиной гибель отца и поражения нолдор в войне… Она возненавидит меня, и себя тоже". Одна мысль о том, чтобы его возлюбленная ощутила то же, что и он теперь, заставила его побледнеть. Душа Ломиона кровоточила, разрываясь между справедливостью слов лорда Фелагунда и ложью Моргота.
Случившееся с Финродом наверняка избавило его от необходимости как-то объяснить золотоволосым нолдор свое крайнее волнение и замешательство. Осторожно, кривясь от боли, Маэглин приблизился к спутникам. Лорд, кажется, мог стоять на ногах, но сильно шатался, опираясь на плечо Эдрахиля.
- Да... конечно... а вы сами-то дойдете?
- Я постараюсь, - не очень уверенно кивнул Ломион.
Они двинулись дальше вдоль по тропе. Но вскоре свернули с нее, уходя куда-то в горы – кажется, в сторону Тангородрима. Эдрахиль по-прежнему вел Финрода, придерживая и не давая упасть. Маэглин, почти согнувшись пополам, плелся следом. Раны болели все сильнее, руки и вовсе изнывали от боли.
Они поднялись уже довольно высоко, преодолев немалый овраг, поросший редкой и серой, словно выжженной травой. Отсюда начинались горы. Краем глаза Маэглин заметил небольшое углубление в одной из скал, почти невидимое со стороны тропы, по которой наверняка пойдут орки.
- Может, спрячемся там? – предложил он.
Углубление это даже нельзя было назвать пещерой. Вероятно, там будет тесновато для троих. Однако, Ломион не чувствовал за собой сил идти дальше, да и другие, вероятно, держались на последнем издыхании.

- Благодарю вас.  Да, она была самой лучшей, доброй и заботливой. Правда, те, кто знают меня, обычно говорят, что я больше похож на своего отца...
- Знаешь... Я с твоим отцом не встречался. Но я вижу, что ты на нее похож, очень. И еще... Мы такие, какими сами себя делаем. Только внешнюю схожесть нельзя изменить. А все остальное... Мы ведь сами выбираем, как вести себя, как жить.
Сомнения, страх - он сомневался, что та же Арадель их не испытывала. Но она умела жить так, чтобы они не управляли ее жизнью. Ч любым страхом можно было бороться... И не только со страхом, но и с любым искушением тоже. Не об этом ли тот говорил, вспоминая о своем отце?
- Мы тоже так полагали… все эти годы мы оплакивали его. Но совсем недавно Торондор, принесший весть о том, что Вы живы, милорд, сообщил Турукано и то, что его брат также остался жив, и живым попал в плен. Дядя собирался предпринять что-то, он хотел снарядить отряд, ехать в Феанорингам, что-то придумать… и я должен был отправиться с ним, когда… мне пришлось невольно разделить вашу и его участь.
От такой новости перехватило дыхание. Значит, Фингон тоже жив... Где-то там, а крепости... Финрод посмотрел на серую стену. Как же можно уйти вот так, когда они так близко, и не помочь. Это было непредставимо, но - а разве у них был выход? Вернуться было нельзя... Но как же хотелось.
- Нельзя ведь просто уйти...
И еще - выходит, все то, что им говорили, было ложью.
- Он все время лгал... Все эти годы... Все его слова были ложью... Жаль, что мы верили...
Верили... но не до конца. Даже тогда, когда, казалось, нет смыслы сомневаться, в глубине сердца оставалась надежда, что Моргот солгал. И ведь так и было.
- Сберегу. Видит Эру, я сделаю все, чтобы она жила и была счастлива, и уж тем более не пожалею собственной жизни…
Он кивнул. Да, мальчик сделает все для этого.. Дай Эру, чтобы у него все получилось...
Они встали, медленно, и так же медленно отправились в путь. Сколько они смогут пройти прежде, чем упадут без сил? Финрод старался не слишком наваливаться на друга, знал, что ему ничуть не лучше. Странно, но ведь действительно, хватало почти незаметно касаться его плеча - просто чтобы знать, что идешь верно. Дорогу он давно не видел - все вокруг сливалось в сплошное темное пятно. Финрод и сам не знал, почему еще не упал. Идти казалось легче, чем стоять. Хоть какое-то движение... Если бы они остановились хоть ненадолго, он бы уже не поднялся.
- Может, спрячемся там?
- Да... наверное.
Кажется, остальные нашли какое-то укрытие. Финрод даже не взглянул, куда они свернули, просто послушно пошел следом. Ращелина... Небольшая и не слишком удобная. Но здесь было сухо и ветер не проникал. А еще - откуда-то выросла мелкая трава. Здесь, в горах, он совсем не ждал этого. Эльф коснулся ладонью прохладных тоненьких стебельков.
- Сегодня... мы уже не уйдем никуда... Нужно отдохнуть... всем...
Места здесь для троих было маловато, чтобы устроиться удобно, но... они уже привыкли к такому. Да и... не подермся ведь, вспомнил он старую человеческую пословицу.

- Я не знаю, - Маэглин развел руками. – Если у него и был какой-то план, то государь не успел рассказать мне…
- Да... конечно... Простите.
Эдрахиль почувствовал себя виноватым за то, что так набросился с вопросами на юношу. Ведь тот и правда не мог ничего знать, находясь тут. И точно так же, если не больше, переживает за Финдекано - ведь тот ему родич, и близкий.
- Кажется, дядя говорил что-то про Дориат. Сперва он собирался направиться туда, сказал, что хочет освободить Вас, лорд Финрод, сделать для Вас то же, что некогда сделал его брат для своего друга… но потом, узнав, что Фингон тоже жив, решил направиться в лагерь Первого Дома…
Эдрахиль удивленно посмотрел на юношу. Если Тургон хотел спасти друга, как в свое время Фингон спас Маэдроса, то при чем тут Дориат? И опять же зачем ехать в лагерь Первого Дома, чтобы спасти брата? Заручиться помощью Майтимо? Но что тот мог сделать?
- Нельзя ведь просто уйти...
Нельзя... невозможно. Но и помочь ничем они не могут. Это было невыносимо больно - знать, что кто-то остался там и ничего не сделать, чтобы его спасти.
- Простите, но сейчас мы не можем ничего сделать…
Эдрахиль только кивнул. На сердце было тяжело... Он оглянулся на чернеющую за их спинами глыбу Твердыни. Там, за ее стенами, мучились сотни, тысячи пленников... и не было никакой возможности помочь им.
- Он все время лгал... Все эти годы... Все его слова были ложью... Жаль, что мы верили...
Верили... а все равно надеялись, что это неправда. Как было с Нарготрондом...
- Сделаю,  во что бы то ни стало.
Теперь в тоне юноши не было сомнений, и взгляд его был ясен и открыт. Видимо, он очень сильно любил ту, о которой говорил.
Между тем они медленно продвигались вперед... Финдарато изо всех сил старался идти сам, как можно меньше опираясь на его плечо. И ведь уговаривать бесполезно, все равно будет упорно его беречь...
Наконец, они добрались до расщелины. Там было и правда тесно, зато сухо и относительно тепло.
- Сегодня... мы уже не уйдем никуда... Нужно отдохнуть... всем...
Эдрахиль кивнул. Говорить сил не было... Он подождал, пока оба его спутника устроятся если не удобно, то хотя бы как-то... Затем тоже сел, прислонившись спиной к стене. Надо немного отдохнуть и посмотреть раны Маэглина. Проклятое плечо отозвалось на неудобное положение ноющей болью... ничего, это пройдет.

- Да... конечно... Простите.
- Ну что ты... не нужно. Ты ведь ни в чем не виноват...
Конечно, разумом Маэглин сознавал, что во всем этом нет его вины. И все-таки… быть может, он уже мыслил, как соратник Моргота, и против воли примерял вину за его злодеяния на себя.
"Все равно. Теперь уже все равно. Ничего не изменишь, не переиграешь… - жестко сказал он сам себе, словно нанося удар по сердцу. - К чему жалеть попусту? Ведь если бы в тебе изначально не было корысти и властолюбия, если бы ты сам тайно не желал короны, Врагу не удалось бы победить, сломить теня, как он не сломил лорда Финрода и других пленных. Теперь главное, чтобы белокаменный город устоял. Пускай ценою поражения, но Гондолин должен выстоять! И чтобы Идриль была жива…"
- Ломион... А кто она? Твоя невеста?
- Нет, - уклончиво отвечал принц, - Обычаи не позволяют мне на ней жениться. Да и она не любит меня…
Что толку, если бы он сейчас назвал своим спутникам имя Итариллэ? В который раз всколыхнуть в сердце уже осевшую горечь, услыхав то, что он и без того много раз слышал от Турукано – что кровосмесительные браки запрещены между эльдар, и что ни одна сила не заставит полюбить против воли… Но ведь он-то знал иное. Он знал и помнил, что Старшему Народу дано любить лишь один раз за всю жизнь, и если уж он отыскал свою любовь в лице двоюродной сестры, в ее светлом взгляде и золотых волосах, то теперь уже не мог вовек отказаться от нее.
Упав на холодный каменный пол пещеры, юноша пролежал без движения несколько минут, устремив вверх невидящий взор, давая себе отдохнуть. Светловолосые нолдор на короткое время тоже затихли, должно быть, сев поближе друг к другу, чтобы им обоим было теплее.
- Наверное, там уже заметили пропажу... тюремщиков. Нужно... Чтобы кто-то постоял на страже, наверное... Вы поспите...
Слова лорда Финрода заставили Ломиона встрепенуться и живо повернуть голову. Если орки и в самом деле пойдут по их следу и обнаружат пещеру, то первым увидят именно того, кто стоит на страже. Значит, нельзя допустить, чтобы это был Фелагунд…
- Постойте, милорд, - Маэглин, скрепя зубами, поднялся на ноги. – Позвольте мне посторожить первому. Ведь я пробыл в крепости совсем недолго, мои раны не так тяжелы, как ваши. Да и глаза мои хорошо видят в темноте. Прошу, не отказываетесь...
Он не знал, какими словами следует убеждать своего нового друга пустить его вперед, чтобы тот послушался, и в то же время вновь не заподозрил чего-то... недоброго.

- Нет.  Обычаи не позволяют мне на ней жениться. Да и она не любит меня…
Обычаи? Финрод знал всего пару из тех, что могли стать препятствием для этого.  То, что девушка уже была замужем... Или близкое родство с ней. Но... Близкое родство могло быть у мальчика только с одной девушкой. Да и не се ли равно, если она не хотела этого брака? Силой ведь не заставишь... Он снова вспомнил про Аредель. Не была она счастлива с мужем. Может, поэтому Ломион не сближался с ней тоже?
- Постойте, милорд.  Позвольте мне посторожить первому. Ведь я пробыл в крепости совсем недолго, мои раны не так тяжелы, как ваши. Да и глаза мои хорошо видят в темноте. Прошу, не отказываетесь...
Мальчишка встал на ноги... Эру, он ведь стоять не мог... Ну куда ему? И... Почему он так старается вызвать опасность на себя? Как будто не только старается их защитить, но и наказывает себя за что-то. Да и они... Они ведь ему никто, дальние родичи, о которых он почти ничего не знает. Почему же тогда...
То, что мальчик сторонился их, было понятно. Они и знакомы-то были пару часов, но все остальное...
- Я постою на страже. Спасибо, принц, что вызвались, но очевидно, что у вас не будет на это сил. Ваши раны достаточно тяжелы, и они свежие и причиняют сильную боль. Сейчас из нас троих лучше всего чувствую себя я... мне и стоит посторожить. Но сначала я хотел бы все же посмотреть...  может быть, я смогу хоть немного помочь...
- Нет. Это... приказ. Спасибо, Ломион, но Эдрахиль прав, ты ранен. А я... Просто устал. Все остальное не страшно. Это не помешает... А ты, - он посмотрел на друга, - устанешь при лечении. И... Тебе нужно отдохнуть гораздо больше. Ты единственный, кто сможет сражаться, если что. Поэтому у тебя должно быть достаточно сил.
Он снова посмотрел на паренька...
- Ломион... Что произошло такого, за что ты себя так винишь и наказываешь?

- Нет. Это... приказ. Спасибо, Ломион, но Эдрахиль прав, ты ранен. А я... Просто устал. Все остальное не страшно. Это не помешает... А ты устанешь при лечении. И... Тебе нужно отдохнуть гораздо больше. Ты единственный, кто сможет сражаться, если что. Поэтому у тебя должно быть достаточно сил.
В словах Финрода был явный смысл. Эдрахиль действительно был единственным, кто сможет хоть как-то сражаться.
- Хорошо... Хотя я тоже вполне мог бы. Но, думаю, мы все успеем насторожиться еще...
Вряд ли они смогут быстро уйти отсюда... хотя это было опасно - сидеть тут, прямо под носом у врага. Но им нужно было хотя бы немного времени на отдых.
- Пожалуй… Благодарю.
Эдрахиль посмотрел на руки юноши... Дело плохо. Переломанные пальцы, торчащие кости... палачи потрудились на славу...
- Это все, чтобы я больше не мог заниматься любимым делом…  Они так и сказали мне: "тебе здесь не нужны пальцы, кузнец"... 
Жгучая ненависть, как и тогда, в камере, заставила Эдрахиля стиснуть зубы. Как же им нравится бить по больному, так, чтобы удар попал именно туда, где будет хуже, страшнее всего... Он мотнул головой, беря себя в руки. Нельзя лечить с ненавистью в сердце. Даже если это ненависть к врагу.
- Тебе будет очень больно... сможешь вытерпеть?
Смешной вопрос... а что еще юноше останется? Эдрахиль снял с себя орочью рубашку, порвав ее на лоскуты. Конечно, "бинты" могли быть и почище... но выхода не было. Затем осторожно, стараясь не слишком мучить его, начал вправлять кости... Конечно, чарами было бы быстрей. Но вряд ли сейчас ему по силам были чары. Да и Маэглин бы не выдержал... Поэтому с их помощью он лишь постарался облегчить юноше боль.

- Ты один в плен попал? Послушай...  Ты не обязан что-то нам говорить... Мы ведь тебе чужие, знаю... И доверять нам ты не обязан... Но ты не думаешь, что это может быть важно? Что произошло? Ты... сказал что-то там, о чем сожалеешь?
- Вы не чужие мне, - возразил юноша. – Знаю, это звучит… странно, но я… с первого взгляда на вас обоих я понял, что меня связывает с вами нечто важное и прочное. Ведь вы, милорд, и сами знаете это… я помню, как вы посмотрели на меня при первой встрече. Вы тоже почувствовали это, верно? Что произошло… - теперь эльда задал прямой вопрос. Волей-неволей, вновь пришлось изворачиваться. – Да, я попался оркам один, со мною не было даже верных. И… я не сказал ничего важного… кажется. Просто однажды провалился в бред и… так они узнали мое имя. Но это все.
Маэглин старался, чтобы голос его не дрожал. Иначе чего доброго новые знакомые опять ему не поверят, и только больше заподозрят во лжи.
- Тебе будет очень больно... сможешь вытерпеть?
Ломион только кивнул. Теперь ему и вовсе казалось, словно боль больше его не пугает. И в самом деле, разве сломанные кости могли сравниться с тем всеобъемлющим ужасом, с тем ощущением беспомощности и страха, что заставили его пережить чары Моргота? Вновь вспомнив эту темную, мрачную силу, словно бы сжимающую в кулак его душу и его волю, юноша невольно задрожал…
- Ничего... Все хорошо будет.
Голос Финрода удивительным образом прогнал тяжкие воспоминания.
Маэглин придал своему лицу как можно более непринужденный вид, и даже попробовал улыбнуться, покорно откидываясь спиной на одну из каменных стен и отдавая себя в руки Эдрахиля. Тот скинул рубашку и торопливо порвал на бинты. Затем взял правую руку Ломиона. Юноша отвел взгляд и стиснул зубы покрепче... Удивительно, оказалось, что вправлять выставленные кости ничуть не менее болезненно, нежели ломать их. В первый раз, услышав глухой треск, эхом отдающийся в стенах пещеры, Маэглин лишь зажмурился – плотно, до слез в глазах. Во второй раз приглушенно вскрикнул, не сумев сдержаться. В третий… а быть может, в четвертый или пятый, он судорожно завертел головой, силясь подавить новый крик и не подвернуть своих спутников опасности быть обнаруженными. Сознание его вдруг стало затуманиваться, милосердно подавляя боль. Последнее, что он запомнил, прежде, чем окончательно лишиться чувств, это солоноватый привкус крови во рту – кажется, он прокусил себе губу, заглушая крик; и успокаивающе-мягкий говор Эдрахиля. Вот только что тот говорил ему, юный эльда разобрать уже не смог…

- Вы не чужие мне.  Знаю, это звучит… странно, но я… с первого взгляда на вас обоих я понял, что меня связывает с вами нечто важное и прочное. Ведь вы, милорд, и сами знаете это… я помню, как вы посмотрели на меня при первой встрече. Вы тоже почувствовали это, верно? Что произошло…  Да, я попался оркам один, со мною не было даже верных. И… я не сказал ничего важного… кажется. Просто однажды провалился в бред и… так они узнали мое имя. Но это все.
- Да, прости... Я, наверное, просто сказал не так. Посмотрел? Как?  - При этих словах Финрод немного растерялся и смутился. - Да, я почувствовал... Вернее... Я видел тебя в темнице, в пыточной... Правда, не знал еще, кто ты. Твое имя? Это... Тоже очень важно. Теперь Моргот может узнать, где искать Гондолин. Нужно предупредить Турьо... А ты - не вини себя, не нужно. Это была случайность... Ты не виноват ни в чем.
Опасно... А ведь и правда - нужно было предупредить, и как можно скорее. Как только они смогут. Наверное, стоило, все же, послать осанвэ. Может, не сейчас, он не знал, сможет ли дозваться друга отсюда, но он попробует, обязательно. И про мальчишку надо сказать, тот наверняка волнуется.
- Конечно, сменю. Будь уверен. Посплю.. Я не помню, когда. Вчера?
- Я уверен... Спасибо... Только ты, все равно, поспи, а не вскакивай каждую минуту. Если что, я разбужу... Вчера? Или раньше?
В любом случае, больше суток назад. А ведь они не сидели в последнее время... И это требовало много сил - и такой поход, и лечение...
Финрод немного отстраненно смотрел на то, как Эдрахиль пытается подлечить пареньку руки. Тот почти сразу потерял сознание. Рано... Эту боль можно было вытерпеть... А это плохо - значит, слишком измучен, чтобы справиться с этим. И, значит, им придется задержаться здеь дольше, хоть и нельзя.
- Надеюсь, я смог помочь... Знаешь, было бы неплохо еще твою руку посмотреть.
Финрод поднял голову. Оказывается, он так задумался, что почти перестал замечать происходящее. Или задремал?..
- Ты смог... Больше здесь ничего не сделаешь... Посмотри... Тоже вправить кость нужно... Только чары больше не используй.

- Я уверен... Спасибо... Только ты, все равно, поспи, а не вскакивай каждую минуту. Если что, я разбужу... Вчера? Или раньше?
- Я посплю... и не уверен, что, если засну, то буду вскакивать... скорее меня и правда будить придется. Я правда не помню.. может и раньше. Да это неважно...
Если заснет... Эдрахиль был совершенно не уверен в этом. Несмотря на усталость, он никак не мог избавиться от постоянного напряжения, ожидания, что вот-вот их обнаружат и тогда надо будет как-то защищаться... сможет ли он? Ведь, кроме него, некому... Сейчас он отвечал за своих спутников. Пусть даже перед самим собой... Хотя, на самом деле, уже не только перед собой... Ведь был Ородрэт, который еще даже не знал, что его брат жив, был Тургон, наверняка уже ищущий племянника. Он считал себя обязанным сделать все, чтобы с ними ничего не случилось. Вряд ли все это позволит ему уснуть... не говоря уже не проходящей ни на миг тревоге за друга...
- Я думал о Вас… там. Мне говорили, что Вы тоже там были… на моем месте. И однажды… мне вдруг сделалось страшно за вас… и любопытно… и очень захотелось увидеть Вас живым…
Эдрахиль передернул плечами... Был.. они оба были там.. И эти воспоминания никогда не оставят их... Омерзительное чувство беспомощности - это было даже хуже боли. И страх- не выдержать, сдаться, да даже просто показать свою слабость... Он прятал его так глубоко, чтобы даже тени его не заметили палачи, но он был все равно...
- Нет, не надо! Прошу, не делайте этого! Я сам… я должен сам рассказать все королю. От этого зависит… многое. Пожалуйста, поверьте…
Да что такое с этим парнем? Ведь попытаться предупредить Турукано было бы сейчас более, чем разумно... Он и помочь сможет, в конце концов. Не сейчас, конечно, но позже, когда они выберутся из окрестностей Ангамандо, - прислать кого-то, чтобы ему было легче добраться до дома.
- Прошу… пожалуйста… не нужно… Вы… многих погубите…. Вы погубите… ее…
А Маэглин продолжал повторять одно и тоже... даже в полубреду, вызванном болью. Пока не потерял сознание. Быстро - почти сразу... наверное, был слишком измучен, чтобы терпеть...
- Ты смог... Больше здесь ничего не сделаешь... Посмотри... Тоже вправить кость нужно... Только чары больше не используй.
- Да... в таких условиях точно не сделаешь. Остается надеяться, что кости с срастутся правильно. Давай посмотрю... вправлю, если нужно. Почему не использовать? Хотя бы, чтобы больно было поменьше...
Эдрахиль пересел к другу, посмотрев на спящего Маэглина... лицо у юноши сейчас было спокойным, хоть и бледным...
- Все-таки странно, что он так не хочет предупредить дядю... И почему это может кого-то погубить? Я не понимаю... вообще многого не понимаю в нем...- тихо сказал он и принялся осторожно разатывать повязку на руке Финрода.

- Почувствовал... Я не знаю, что... Наверное, я вспомнил это при нашей встрече... А дорог - так ведь так и есть. Только не проси объяснить почему, я вряд ли смогу. Просто это есть... Думал? Мы все там были... Чтож... Я рад, что мы встретились.
- Я тоже…
Он действительно был рад, несмотря ни на что; несмотря на опасность, которой подвергся, повстречавшись с этими эльдар… он был рад, что встретил их. Хотя бы потому, что в одиночку он, вероятно, уже сошел бы у ума.
- Не надо? Что не надо? Тише... Ничего не будет. Что от этого зависит? Ломион! Успокойся. Кого погубим, почему? – слышал он, проваливаясь в пустоту. И, не замечая этого, продолжал отчаянно шептать, умоляя подождать и не сообщать королю; умоляя о пощаде для Идриль и для всех гондотлим…
… Кажется, он проспал недолго, однако проснувшись, почувствовал себя ощутимо лучше. Эдрахиль перебинтовал израненные пальцы, останавливая кровь, и вправил выставленные плечи. Оглядевшись кругом, юноша увидел, что теперь эльда занят рукой лорда Финрода – видно, тому тоже требовалась помощь…
- Ломион... Что ты им сказал. Что такого важного? Знаю... Тебя пытались запугать... И жизнью той девушки тоже. Но подумай сам - как бы он мог до нее добраться? Вспомни, что он нам говорил, сколько лжи. Ему нельзя верить...  Все, чего он хочет - это уничтожить нас... Эльфов... Никто ведь не смирится с его властью... А значит, война будет длится до тех пор, пока жив хоть кто-то из нас. А Гондолин... Это та сила, которая может ему противостоять. Это - наш единственный шанс на ... да на все. На жизнь. Нет эльфов в Ангбанде... Толлько орки... Знаешь... Они когда-то были эльфами... Вот что нас ждет, если мы сдадимся... Или смерть под пытками или... превращение к таких де, как они. Что ты им рассказал? Это езще можно остановить... – обрушился на Маэглина поток слов. Беспокойных, отчасти гневных.
"Вы полагаете, милорд, что я не знаю этого? Что я не распознал лживой лести Моргота, обмана в его речах, суливших мне все, о чем я прежде не смел и мечтать… но он не обманул в одном… да Вы, лорд Финрод, и сами понимаете это… теперь, зная, где меня поймали, Враг бросит в эту область все свои силы, и он отыщет город, так или иначе… я уже помог ему, я уже предал, сам того не желая… Все, что можно сделать теперь, это спасти его жителей, спасти ту, ради которой я готов умереть… Любым способом".
Теперь Ломион ясно понял, что, запаниковав, вызвал сильнейшие подозрения, едва себя не выдав… но ошибку еще возможно было исправить. Главное, взять себя в руки.
- В чем Вы подозреваете меня? – спросил он, пробуя сесть. – Да, мне угрожали многим, однако я не сказал Врагу ни слова о местонахождении Тайного Города или его укреплении – в этом могу поклясться Вам чем угодно, хоть именем Единого…
Юноша и сам удивился твердости в своем голосе. А ведь это была правда. Он действительно ничего не рассказывал на словах – от него и не требовалось….
- Видно, этот болезненный бред через чур напугал Вас… - Ломион улыбнулся. – Поймите, я нарушил приказ, пересек запретную границу против воли своего короля. Так или иначе, когда я возвращусь в город, поднимется скандал, который может нанести вред не только мне, но и моим верным, Дому Крота, которым я руковожу. За ними ужесточится контроль, который повредит добыче руды и железа, производству стали и, как следствие, всему королевству... Нет, всем будет лучше, если это дело решится как можно тише. Я сам все улажу, когда вернусь. Ведь, хвала Эру, ничего действительно серьезного так и не случилось. Не нужно поднимать шумихи.

Отредактировано Маэглин (2011-09-26 22:05:14)

- Я знаю, что ты можешь. Только нужно ли? Тратить свои силы на борьбу с болью, если есть возможность облегчить ее? Я обещаю тебе, что лягу... похоже, нам придется провести тут больше времени, чем мы думали. Да, я думаю, он лжет. Или скрывает что-то. Да, это очень заметно. И ты не думал, - как он бежал? С такими руками? Он ведь не то что орка убить, дверь с трудом смог бы открыть... Да, он явно очень боится, что мы что-то узнаем. Сначала мы, потом Тургон. И... ему стыдно. И очень тяжело на душе.
- Почему нет? Тратить силы, все равно, кому-то придется. Так зачем тебе? Все хорошо... Я знаю... Вижу, что лжет. Думал. Теперь уже думал. И то, что он не боялся, что орки его хватятся... И дверь должна была быть заперта - снаружи. А орка он и правда не убил бы. Думаешь, его отпустили? Тогда... За какие заслуги? Только... Что нам-то с этим делать? Нельзя ведь просто забыть об этом.
Нельзя было не обращать больше внимания на все то, что происходило. И еще... Было жаль мальчишку. Чем же его запугали? И... Почему он согласился-то? Сломался за... сколько? - пару дней? день?
- В чем Вы подозреваете меня? Да, мне угрожали многим, однако я не сказал Врагу ни слова о местонахождении Тайного Города или его укреплении – в этом могу поклясться Вам чем угодно, хоть именем Единого…  Видно, этот болезненный бред через чур напугал Вас… Поймите, я нарушил приказ, пересек запретную границу против воли своего короля. Так или иначе, когда я возвращусь в город, поднимется скандал, который может нанести вред не только мне, но и моим верным, Дому Крота, которым я руковожу. За ними ужесточится контроль, который повредит добыче руды и железа, производству стали и, как следствие, всему королевству... Нет, всем будет лучше, если это дело решится как можно тише. Я сам все улажу, когда вернусь. Ведь, хвала Эру, ничего действительно серьезного так и не случилось. Не нужно поднимать шумихи.
Чем больше Финрод слушал оправдания мальчишки, тем меньше они ему нравились. Что-то было в них неправильного... Даже не то, что они не сходились с тем, что тот говорил раньше. Как то, что он скажет Тургону о грозящей опасности могло погубить кого-то, а тем более девушку? И... Неужели можно, находясь в здравом уме, сравнить нагоняй, полученный от дяди за прогулку, с возможностью гибели города? Он ведь не настолько ребенком был, чтобы не понимать этого... Не ребенком... Но столько лжи? Значит, было, что скрывать... Неужели он и правда предел Гондолин? Почему-то, веры его словам уже не было. И от этого было горько... Теперь в этой маленькой пещерке стало неуютно.
- Поклянись, что ничем не выдал города или его жителей и Моргот не узнал от тебя ничего, что могло бы помочь ему в войне.
Если мальчик откажется... Или снова попытается выкручиваться... Значит, он и правда предатель, и тем важнее сказать обо всем Турукано.
"Турьо... Не знаю, услышишь ли ты... И поверишь ли... Моргот мог узнать о местоположении Гондолина. И о том, что происходит в городе... Я... Видел... твоего племянника... В Ангбанде... Что-то странное происходит... Боюсь, он мог выдать Врагу что-то важное... Будь осторожен... Мы попробуем добраться до вас..."
Хоть бы он услышал... И поверил. Нельзя было терять времени... Сейчас главное было защитить город.
От этих мыслей его отвлекло то, что Эдрахиль, наконец, снял повязку и занялся его рукой. Больно... Он сжал зубы, стараясь ничем  не показать, насколько это больно. Как будто, тот не знал этого...
"Давай я все же сниму боль, Инголдо. У меня это сил не отнимет, а тебе - прибавит. Подумай, нам ведь надо уходить отсюда скорей..."
"Ладно... Сними... И... спасибо... Да, нужно... Только вряд ли получится."

-Где вы, Финдарато? Я пошлю к вам отряд. Где вы, где вы, где вы???-