- А мне-то что? Я делаю свою работу. Мне твоя девка даром не нужна. И твой город тоже. А насчет добраться... доберутся, кто надо, не обольщайся. Тем более, ты на неплохо уже в этом помог.
"Нет, нет, я не мог…" Маэглин судорожно силился толи вспомнить, толи попросту понять, что именно он успел открыть врагам, находясь в недавнем болезненном полубеспамятстве. Он совершенно ясно видел, что человек, как бы тот ни пытался сломить его, до сих пор, однако, не ведал истинного имени пленника. Юноша слабо улыбнулся. Хотя бы это, но уж наверняка еще оставалось тайной.
"А раз так, значит, еще можно вести игру… Вряд ли я мог рассказать все, что знаю, о скрытой долине и о тайных тропах… Иначе для чего я им теперь? Зачем палачу знать, кто я? Нет. Он просто пытается обмануть, запутать…"
Почувствовав себя увереннее, эльда смело встретил взгляд адана, уже схватившего в железные клещи другую руку.
- Должен тебе сказать, мальчик, что это не самая страшная боль, которую тебе предстоит пережить. А ты уже в обморок падаешь... 
- Не самая страшная боль? – наигранно-изумленно переспросил Маэглин. – Но для чего это вам? Что еще я могу рассказать, если и без этого рассказал немало? Разве тайные пути в город – не все, что вам нужно? Почему бы теперь просто не убить меня?..
Его слова прервала новая вспышка боли. Пальцы хрустнули, открылись кости. Руку затопила горячая волна крови. По щекам побежали дорожки внезапных слез… однако, в этот раз боль уже не казалась ему оглушающей; она уже не повелевала его сознанием.
- Так о твоих родителях... говоришь, умерли? Тогда тем более нечего бояться скрывать их имена. Или.... есть чего? Ну? Кто же они?   
- И в самом деле так хочешь знать?
Быть может, теперь терять уже нечего…
- Мой отец – один из величайших мастеров, когда-либо рождавшихся по эту сторону Моря. Моя мать – сестра королей. Их имена… я не стану осквернять их, называя здесь тебе, паршивый раб Моргота. 

- Ты думаешь, я так плохо осведомлен об истории города, местонахождение которого так интересует нас? Можешь не осквернять, разрешаю. Сестра королей... умерла... а ты, стало быть этим королям - племянник, да? Как ты сказал, тебя зовут? Ломион? Ты - племянник Тургона, не так ли?
Маэглин вновь не стал отвечать. Лишь задрожал всем телом неизвестно, отчего более – от нового ощущения холодных щипцов на своей руке, или же от осознания того, что человек оказался более догадлив, чем он рассчитывал. На долю секунды глаза его вновь отразили внутреннюю панику – он себя выдал, значит, он себя погубил.
Однако, тут же решил эльда, разве его и впрямь оставили бы в живых, случись иначе? Теперь, когда враги узнали, откуда он, так ли было важно его настоящее имя?
- Нет… - Ломион покачал головой и вдруг хрипло рассмеялся. – Я – сын короля. Его наследник. Его правая рука. Я – Маэглин Ломион, глава Дома Крота – одного из самых могущественных домов в Гондолине. Теперь, тварь, ты доволен? Поглядим, как у тебя получится сломить волю потомка Финголфина… Что бы ты ни сделал, больше не дождешься от меня ни слова о Тайном городе.
Отныне он точно знал, что спасения нет. И отчего-то отнесся к этому до странности спокойно. Казалось, юноша и сам искренне поверил, что нету тех мучений, вынести которые ему было бы не под силу.

- А вот ругаться не надо, мальчик. А то ведь я могу рассердиться. Не ври. У Тургона нет и не было сыновей. У него есть дочь. Та самая Идриль, в которую ты так влюблен.
- Это уже не твое дело, - сказал Маэглин и вовсе, словно выплюнул в лицо палачу.
Однако против воли перед глазами вновь встало любимое светлое лицо - воплощение покоя и радости, так чуждое этим стенам. "А ведь она так и не узнает, что со мной стало. Что я отдал свою жизнь ради нее… - с горечью подумал эльда. – Для нее, как и для всех, я, вероятно, так и останусь упрямым мальчишкой, потерявшимся в горах… Интересно, вспомнит ли она меня когда-нибудь не с отвращением, как обычно, а.. хотя бы с симпатией?"
Размышления его прервало новое позвякивание железа – адан отбросил в сторону щипцы, так и не тронув больше руки Маэглина. "Ну вот, шутки и впрямь закончились…" – немедленно понял тот.
- Ты думаешь, что героически погибнешь, не сказав ни слова? Я бы не был так уверен в этом.
"Еще посмотрим!"
- Отвяжите его.
Руки и ноги освободили от оков. Однако, не успел Маэглин и почувствовать своей короткой свободы, как твари Моргота схватили его в охапку и потащили куда-то. Ослабленный пытками, он не мог сопротивляться толком, хотя, будучи в руках орков, бился и дергался – без надежды, из одного только упрямства; и, кажется, даже сумел ощутимо ударить одного из этих мерзких существ чуть повыше колена…
Его подтащили к одному из орудий, стоявших поблизости. Окровавленные руки туго стянули за спиной и закрепили на веревке, тянувшейся куда-то вверх. В следующий момент где-то что-то заскрипело. Руки рванулись вверх. Разрывающая боль прорезала сухожилья. Из горла эльфа исторгся приглушенный крик. Его тело беспомощно обвисло на дыбе. Теперь Маэглин боялся даже пошевелиться, чтобы не причинить дополнительных страданий своим выставленным суставам. Он бессильно опустил голову, едва слышно проклиная прислужников Тьмы.
И вдруг… он не ведал, сколько времени прошло прежде, чем до его слуха донесся звук открывающейся двери.
- Мне сказали, что у нас появился ценный пленник?        
Юноша медленно поднял взгляд, и сейчас же увидел… расписанное шрамами бледное лицо; глаза – пустые и бездонные, с первого взгляды словно бы ничего не выражающие, однако, полные чего-то потаенного и хищного, чему эльда не мог бы дать названия; редкие тусклые волосы, спадающие из-под черного венца, в котором сияли дивным светом две звезды – прекраснейшие в мире…
"Нет…" Маэглин затравленно наблюдал за незнакомцем сквозь тонкую пелену волос, упавших на лицо, и чувствовал, что вся его решимость уходит, словно вода из лодки, в которой пробили брешь.

Будто завороженный, Маэглин смотрел на вошедшего, не в силах оторваться; не в силах, казалось, даже вздохнуть. Одна мысль о том, что перед ним тот, о ком он столько слышал, кого с детства научился ненавидеть и бояться – властелин всего известного Зла, Мастер Искажения, мятежный Вала – безвозвратно гасила в сердце всякую надежду.
Эльда видел, как все, кто был в пыточной, чуть ли не в раз пали ниц перед Морготом, и отчасти был даже рад тому, что веревки и цепи плотно удерживали его, иначе он бы, вероятно, помимо своей воли также опустился бы на колени. От Врага исходила великая сила – совершенно непонятная юноше, и, казалось бы, едва ощутимая, однако… при первом взгляде на него в сердце словно клеймом выжгли сознание того, что никакие пытки, никакая боль, сколь бы велика она ни была, не может сравниться с тем, что способен сотворить этот незнакомец.
- И что же делает здесь наш таинственный пленник? Так как тебя зовут, эльда?
Враг обратился к нему... Маэглин хотел бы сказать многое. Он мог бы с гордостью обреченного выплюнуть свое имя Морготу в лицо, как уже сделал это недавно в разговоре с аданом. Мог бы просить о быстрой смерти. Мог бы… он мог бы многое, однако в этот момент все слова позабылись, оставив в душе лишь злобную и пустую безысходность. 
Единственное, на что отыскались силы, это, собрав волю в кулак, отвести взгляд. Впрочем, даже такой ответ говорил многое…

Отредактировано Маэглин (2011-09-14 20:00:21)

- Посмотри на меня, мальчик. Подними голову и посмотри на меня.
Кажется, голос Моргота гипнотизировал, напрочь убивая волю, одной спокойной бархатной нотой подавляя всякое сопротивление.
С долю секунды взгляд Маэглина беспомощно метался, словно разум эльда угодил в невидимую ловушку. Затем юноша поднял глаза, открывая Врагу свою беспомощную гордость, затравленную решимость, испуганно бьющуюся в глазах.
По телу прошлась странная, электрическая дрожь, щекоча и кусая каждую клеточку. И в этот миг Ломион впервые ощутил незримый удар. Невидимая, непоколебимая рука силилась сорвать полог Нежелания – он ясно чувствовал это и сосредоточил остатки своей воли на том, чтобы противостоять жестокому натиску. Все остальное – боль, кровь, текущая по всему телу, холод цепей; все ушло на второй план. Не открыться. Не выдать себя. Не сдаться…

Мелькор ждал, пока мальчишка хоть немного придет в себя и сможет начать думать. Предложение, которое он готов был сделать эльфу было очень щедрым. Мелькор умел быть щедрым к тем, кто был ему полезен. Иногда, если хотел этого. А этому эльфу он был готов прежложить... многое. Только понять бы, что его может интересовать.
Что нужно было большинству он прекрасно знал. Власть, сила, слава. Женщина... Обычнно, этого хотели все, что люди, что эльфы, с разными вариациями.  Страх. Многие готовы были служить за то, что он избыват их от страха.
А мальчик сам подсказал ключик к себе, когда кричал в бреду. Итарилдэ... Интересно, а знает ли Тургон об этих чувствах. Вряд ли ему могло такое понравится.
Рядом прошла едва заметная рябь силы. Мелькору даже смотреть не нужно было, чтобы знать, кто это. Его первый ученик тоже решил присоединиться к представлению.
- Ты тратишь время понапрасну. Я… я знаю, что ты хочешь от меня. И ты не получишь этого…
- Я ведь и не скрываю, чего хочу. А тебе не интересно узнать, что я мог бы тебе предложить?

- Не интересно, Что может предложить палач своей жертве, кроме смерти – медленной или быстрой? Что бы я ни ответил, у тебя нет причин оставлять меня в живых… к тому же, ответ мой тебе должен быть известен давно.
Мелькор чувствовал отчаяние эльфа. Оно было ему на руку, несомненно... но еще больше на руку было другое. Пленник был в смятении. Сейчас он стал для мальчишки избавлением от страданий и боли, а тот не мог не хотеть этого. Тело так слабо и так зависит от влияния извне... А душа... душа, чтобы там не говорили, зависит от тела.
Он коротким жестом велел оркам опустить Маэглина, словно давая тому понять, что мучить его дальше не собирается.
- Ты ошибаешься, мальчик... я не палач. И вовсе не хочу твоей смерти - ни быстрой, ни медленной. И смерти или мучений твоей возлюбленной я тоже не желаю, хотя знаю, что тебя пугали этим. И еще я вижу больше, куда больше, чем тебе кажется. Кроме любви в тебе живет тоска... я прав? Есть еще кто-то, кто завладел ее сердцем, не так ли?
Темный вала помолчал, выдерживая паузу, чтобы дать эльфу возможность оценить его проницательность и проверить, правильна ли его догадка.
- А если я пообещаю тебе то, о чем ты мечтаешь? С твоей стороны потребуется немного... совсем немного. А я даю тебе слово, что с головы твоей принцессы не упадет и волоска... золотого, насколько я помню. Обещаю я не причинять разрушительного вреда городу. Ведь тебе предстоит править там. Стать королем... вместе со свей королевой.
Мелькор говорил спокойно, тихо, не спуская глаз с лица юноши.

Упрямый... Почувствовал, что он еще нужен и решил набить себе цену? Мелькор ведь чувствовал, что его предложение не оставило мальчишку равнодушным. И глаза у него вспыхнули, когда ему предложили корону. Теперь только гордость мешала ему принять предложение. Да, наверное, еще неверие в то, что он получит желаемое.
- Королем? Я – полукровка, темный эльф, сын, нажитый обманом, сделаюсь правителем светлого Гондолина? Это и есть цена предательства?
- Ты - наследник королей двух королевских домов. Разве ты не заслуживаешь того же, что и твои предки? Это? Да, если ты захочешь. И не только.
Мелькор улыбнулся. Он ведь и правда не хотел разрушать город. Что ему с руин?
- И все, что ты от меня просишь, это отдать тебе город – единственный оплот нолдор, еще способный противостоять твоим силам. Погубить надежду в сердцах моего народа. Погубить своего короля. Взять Идриль против ее воли – не королевой, а наложницей… да, это и впрямь щедрое предложение, владыка…   Только… куда уж мне… Мой государь – Тургон, к этому я привык. А то, чего я желаю на самом деле, ты не мог бы дать мне, даже если бы и вправду был властелином Эндорэ...
- Зачем же противостоять мне, когда можно жить в мире. Подумай об этом. Что вам до клятвы сыновей Феанора? Только с ними у нас идет война. А ты бы мог стать королем сильнейшего города эльфов, возвысить его над всеми. Дать ему то, чего никто не мог - защиту... От меня. От того, что на него нападут, что он будет разрушен. А твой король... Не из-за него ли погиб твой отец? Да, он приютил тебя в городе, но относился ли он к тебе, как к сыну? Доверял ли, уважал, любил. Или ты для него был только тенью ушедшей сестры? А ты не хотел бы стать самим собой? А Идриль... Она может и полюбить тебя. И быть с тобой не наложницей... Ведь не обязательно кому-то знать о нашем договоре. Ты можешь быть не захватчиком, а спасителем, заботящимся о ней после смерти отца. Думаешь, она будет ненавидеть тебя, если ты ее спасешь?
Напасть на город, убить короля и правящую верхушку, большинство лордов. Потом сделать вид, что они отступают под натиском Войска, возглавляемого Маэглином. А потом дергать за ниточки, все больше подминая под себя город.
- Впрочем... Если ты не хочешь помочь мне, то я ведь и без твоей помощи найду город. Пусть не завтра, а через месяц или год. И тогда мне придется разрушить его до основания. Тогда не останется ни надежды, ни самих нолдор. И принцесса твоя окажется в этих стенах... Говорят, она красивая? Давно у меня не было красивых женщин...
И осанвэ - скорее морок - тонкая фигурка, прикованная к стене, то, что было когда-то платьем превратилось в жалкие лохмотья, почти не прикрывающее тело. Синяки и шрамы на белой коже. Волосы, когда-то бывшие золотыми сейчас превратились в серый колтун. И глаза - пустые, мутные, безумные.
- Выбор за тобой.

- Никогда,
Вот оно как... кажется, пленник вообразил себя очень важной фигурой. Как же, сам Владыка Тьмы пришел уговаривать лично. Видимо, придется напомнить ему, кто он и где.
- Как знаешь. -равнодушно и холодно сказал Мелькор. - я только повторю тебе то, что уже говорил ранее. Я найду Гондолин. Я уже его нашел почти - ты изрядно сузил круг моих поисков. И тогда то, что ты видел сейчас, станет явью. По твоей вине, мальчик.
Перед глазами пленника возникла страшная картина... Теперь Маэглин словно бы шел по Гондолину... Город лежал в руинах. Вокруг стоял густой запах пепла и крови. На главной его площади, среди обломков дворца, валялись искалеченный трупы короля и лордов, и орки грабили их тела. А в углу площади были собранны пленники - в основном женщины и дети. И среди них - Итарильдэ. Бледная, с расширенными от ужаса глазами, она увидела Маэглина и протянула к нему руки, моля о помощи. Но,как ни старался юноша преодолеть расстояние между ними, оно не сокращалось. И ему пришлось просто наблюдать, как ее и других увели в Ангамандо под хохот и веселое улюлюканье орков.
- Вот на что ты сейчас обрекаешь всех. Но ты, как я вижу, сделал свой выбор. Ты истинный наследник своего рода, так же бессмысленно упрям.
По знаку Мелькора пленника снова вздернули на дыбе, а сам Вала устало опустился в поднесенное ему орками кресло.

- Как знаешь. Я только повторю тебе то, что уже говорил ранее. Я найду Гондолин. Я уже его нашел почти - ты изрядно сузил круг моих поисков. И тогда то, что ты видел сейчас, станет явью. По твоей вине, мальчик.
Душу вдруг сковало ужасом. "О чем он говорит? Как я мог помочь ему? Неужели?.." И тут Маэглин все понял. Конечно, теперь, зная, где был схвачен ценный пленник, Моргот наверняка решит исследовать эти места подробнее, и тогда ему не составит труда обнаружить скрытую долину, и сам город. Одним своим присутствием племянник короля уже указал ему место проведения поисков. Враг немедленно уничтожит Гондолин, сравняет с землей, похоронит среди пепла и праха, а его – эльда, не пожелавшего подчиниться воле Стихии, перед смертью заставит увидеть все это…
Нет, пока еще не поздно, нужно остановить Моргота! Пусть даже ценой поражения, гибели короля, и его собственных угрызений совести, однако, спасти город, уберечь себя и Идриль… В конце концов, зачем обманываться попусту? Уже долгие годы он втайне лелеял надежду на королевскую корону; убедил мать возвратиться в Гондолин, убежать от отца, в первую очередь, зная, что будет там, в городе, наследником Тургона… Краем сознания Ломион еще понимал, насколько чудовищны подобные мысли, но уже ничего не мог поделать. Они навязчиво лезли в голову, одолевая последние капли былой решимости умереть во имя спасения других.
И в этот момент смятения его накрыл морок, посланный Темным Владыкой. Он шел среди руин, оставшихся от некогда прекрасных улиц, видел мертвые тела своего дяди и Лордов Гондолина, видел Итариллэ в грубых лапах орков, беспомощно тянущую к нему руки, умолявшую спасти… и он, неистово бегущий навстречу и не успевающий к ней.
Вмиг позабыв думать о чем-либо; позабыв, казалось, как дышать, он громко воскликнул:
- Нет! Нет, не надо… - и бросился вперед, однако, тут же повис на руках подоспевших тварей. Они вновь выкрутили руки за спиной и вздернули на дыбе, но юноша словно и не заметил этого, лишь продолжая метаться, не чувствуя боли, и дико кричать: - Нет… не ее, пожалуйста, только не ее… 
- Вот на что ты сейчас обрекаешь всех. Но ты, как я вижу, сделал свой выбор. Ты истинный наследник своего рода, так же бессмысленно упрям.
… видение неожиданно рассеялось. Маэглин поднял голову и встретился глазами с Властителем Мрака, теперь сидевшим в широком кресле напротив него и презрительно улыбающимся. В сердце сейчас же зажглась непрошенная злоба, стыд за то, что не удержался, открыв Врагу свою слабость. "Вот, значит, как… очередная уловка, морок… ему мало терзать мое тело, он желает подчинить себе разум… Будет смотреть на мои муки, спокойно восседая рядом и радуясь… ну нет, больше я не поддамся!" Былые сомнения испарились вновь.
- Тебе не отыскать город, - прошипел эльф, – и, думаю, ты сам знаешь об этом. Иначе бы не стал тратить на меня столько времени, расходовать попусту свои обещания. Гондолин скрыт милостью Ульмо. Твои твари могут и дальше бродить поблизости, но к городу так и не приблизятся, пока не будут точно знать, где он стоит. Со мной можешь делать, что хочешь, но тайну ты не узнаешь…   

- Нет, мой мальчик. Ты очень и очень неправ. Ульмо... он такой же Вала, как и я. А значит, наши силы равны. И ты ведь не последний пленник оттуда. С тобой... с тобой я и так сделаю, что хочу. Но тебе, видимо, очень нравится мысль о собственной героической гибели, да, Ломион? Так я тебя разочарую - убивать тебя тут никто не собирается. А какой тут может быть героизм.... ты сам видишь. Грязь, кровь и вонь.
Маэглин силился не слушать речи Валы, находившие предательское отражение и в его собственных мыслях. Будь его воля, он закрыл бы уши руками. Его былые решимость, стойкость и бесстрашие растворялись, словно снег, под палящим светом этих слов. С отчаянием он продолжал искать их в своем сердце, но едва поймав, терял сызнова.
Ему предстало новое видение – снова Идриль, и вновь здесь, в Ангамандо… на сей раз он закрыл глаза, стиснул зубы, убеждая себя в том, что эти мороки на самом деле ничего не стоят. Однако, когда его слуха достиг девичий крик, страшнее которого не могло быть ничего, известного Ломиону, он вновь, позабыв про цепи, резко дернулся вперед, инстинктивно порываясь к ней на помощь – в суставах тут же разразилась чудовищная боль, заставившая его глухо застонать.
- И ты готов обречь ее на такое, нолдо? Из-за своей глупой гордости? Ради того, чтобы не стать предателем? Твое право.. но сначала ответь - что будет худшим предательством для нее? То, что ты видишь теперь - это морок. Но он лишь показывает то, что будет на самом деле. Или не будет. Все зависит от тебя.
- Я повторю то, что уже говорил тебе, - прошептал эльда, отдышавшись. – Ты зря тратишь время, Владыка… к чему бы тебе сидеть здесь, если ты можешь попасть в Гондолин и без меня? К тому же… даже если твои армии возьмут город, тебе будет не добраться до Итарилдэ…
Спасительное воспоминание о секретном туннеле, недавно упомянутом дядей, проскользнула в сознании так внезапно, что Маэглин едва было не проговорился.

- Знаешь... Ты спросил, почему я сижу здесь, а не иду завоевывать город. Так ведь в этом нет нужды. Пока мы тут беседуем, там, наверху, уже готовятся отряды орков. Каждое мгновение приближает ту минуту, когда все показанное мной исполнится. А мне просто интересна беседа. И еще - я не хочу без нужды уничтожать город. Он полезнее мне целым и процветающим.
- Я тебе не верю. Не верю тебе… не верю… - несколько раз повторил эльда, словно заклинание, отчаянно мотая головой.
Он чувствовал головокружение, но в этот раз не от ударов, а он безумных мыслей и тайных желаний, вдруг поднявшихся на поверхность из самых глубин души, и поначалу оглушивших и ослепивших. Теперь у него не осталось сомнений в том, что боль перенести было легче, нежели эти странные предательские метания.
- Не добраться? Ты про то, что она успеет уйти из города? Нет, не будет ей этого пути... Ты зря на это надеешься. Ты так и не понял еще... Здесь бывает или так, как я решу - или никак.
- Не тебе об этом судить! – дерзко выкрикнул Ломион. – Наше спасение не в твоей власти. И ее спасение тоже… она покинет город еще до того, как твои уроды вступят туда, уж в этом будь уверен.
Юноша усмехнулся. Он и правда верил; ему хотелось верить, что так и будет. Эта вера на короткие мгновения стала его воздухом, без которого было невозможно ни жить, ни сражаться…
- Помнишь, про своего соседа в камере?...   
Маэглин хорошо помнил. И сейчас увидел все так, словно снова возвратился в тот каземат. Странно, ведь он глядел на это… то, что прежде было телом эрухини, не больше пары секунд, однако, за это время образ сумел отложиться в его памяти настолько прочно, что и сейчас болезненное воспоминание казалось слишком реальным. Безжизненное тело. Неестественно запрокинутая голова, заломленные кверху руки. Сквозь изъеденные ткани видны напрочь обглоданные кости. В давно свернувшихся и побагровевших ранах копошатся черви… странно, раньше он не замечал, что это тело женщины… нет, не просто женщины – эльдэ. Белокурые локоны. Это…
- Нет!
Маэглин взвыл. К горлу подкатили бессильные рыдания. Глаза увлажнились слезами. Он снова начал биться – все сильнее, все неистовее, насколько еще хватало сил, в надежде, что от боли сможет хоть ненадолго лишиться сознания.
- Ненавижу! - напропалую выкрикивал он Морготу. - Ненавижу! Лжец! Проклятый обманщик! Дрянь! Ненавижу тебя…   

- Да-а? Ты всерьез считаешь, что у меня не хватит ума сначала окружить все подходы к городу? Ты ведь потомок воинов и полководцев, Маэглин. Если даже она и успеет покинуть город, то орки перехватят ее по дороге. не обольщайся на этот счет.
- Турукано предвидел это, – сходным тоном отвечал Ломион. - Неужто ты думаешь, что мой король не предусмотрел ничего на случай осады? Что бы ты ни предпринял, как бы ни старался, гондотлим все равно смогут безопасно уйти из города, минуя ваши войска. И среди них Итариллэ…
В действительности ему самому оставалось лишь надеяться на это, поскольку в последнем разговоре дядя так и не открыл ни место расположения туннеля, ни то, где он проходит и оканчивается…
…  Моргот поднялся из кресла и неторопливой, хищной походкой стал приближаться. И тут, глядя в его глаза, Маэглин ощутил… нет, не боль – всякая боль таяла в сравнении с этим чувством всеобъемлющего, неумолимого, холодного ужаса, внезапно обрушившегося на него; вонзившегося, подобно кинжалу, в самую душу. Эльда дико затрясся, попытался отвернуться, спрятаться – и не мог. Он был беззащитен перед лицом открывшейся бездны, что теперь готовилась проглотить его, навек уничтожив не только тело, но и саму его личность – мысли, чувства, мечтания… Захваченная страшной воронкой мрака, полной невидимых когтей и зубов, душа эльфа теперь билась в тех же конвульсиях, что недавно – его тело под ножом палача. Ужас сорвал с нее все покровы, оставляя трепещущей, обнаженной, открытой. Ужас словно бы захватил сознание в тиски, не давая даже той малейшей свободы выбора, какая еще может оставаться у пленников.
Позабыв о ненависти; позабыв свою гордость, Маэглин зашептал тихо, затравленно, безнадежно:
- Остановитесь… прошу… не надо… пожалуйста… пощадите…