Финрод так ничего и не ответил командиру. На смену упрямству внезапно пришло крайнее безразличие ко всему. Или же почти ко всему.
Отстраненно кивнув, эльда взял у лекаря чашку из рук и принялся пить.
- Ничего, пройдет... Кружится немного... Через сколько мы уходим?
Арандиль ответил вместо Глорласа.
- Думаю, не позднее, чем через полчаса. Но время у нас и вправду еще есть.
- Кружится? – Лаурэлассэ забеспокоился еще больше. - Вам все же не помешало бы прилечь. Хотя бы ненадолго.
При сотрясении даже легкое головокружение было дурным признаком, очень дурным… но что теперь делать? Впрочем, видно было, что Финрод и не думал возражать. Он снова лег и прикрыл глаза, давая себе отдых.
Внезапно Арандиль услышал осанвэ государя Тургона.
"Да, я понял тебя, Арандиль. Я приеду к западному перевалу."
Что ж… до западного перевала они сумеют добраться не раньше, чем через сутки. Даже если повезет, и никому из раненных не сделается хуже в пути, наверняка воины Дома Короля сумеют добраться к месту встречи гораздо раньше и будут ожидать их там.
Странное выражение лица Маэглина привлекло внимание разведчика. Уговоры явно не пошли ему впрок. Казалось, юноша явно собирался воспротивиться, как вдруг застыл, глядя неморгающими, расширенными от ужаса глазами куда-то за спину Арандиля.
- Неужели… Отец?
Подчиняясь первоначальному порыву, воин обернулся, но никого не увидел позади себя. Видно, у принца снова начались кошмарные видения. Арандиль резко махнул рукой, призывая целителя, а сам, ухватив Маэглина за плечи, с силой тряхнул его, пытаясь возвратить к реальности.
- Милорд, очнитесь! Ваш отец… он давно мертв. Там никого нет. Пожалуйста, не поддавайтесь...

Отредактировано Галдор (2011-11-23 01:58:20)

- Потом? А что потом решать?... Раньше или позже, но нам нужно домой...
- Да, - Эдрахиль кивнул, - разумеется. Просто решим, когда именно повернем к Нарготронду.
Он внимательно посмотрел на друга. Выражение лица Финрода не слишком порадовало его. Какое-то безразличное... устал? Или еще что-то? Или, как  он сам, думает о городе, о том, что им в нем теперь нет места, и эти мысли лишают его сил?
- Ничего, пройдет...  Кружится немного... Через сколько мы уходим?
- Кружится? Вам все же не помешало бы прилечь. Хотя бы ненадолго.
Лекарь был прав - лечь надо было... впрочем, Финдарато и лег. Полчаса.... Мало. Очень мало, но хотя бы эти полчаса ему было бы неплохо провести спокойно. Просить гондолинцев задержаться еще было бы просто невозможно. Они и так наверняка перепутали все их планы.
- Милорд, очнитесь! Ваш отец… он давно мертв. Там никого нет. Пожалуйста, не поддавайтесь...
Отец? Значит юноша видит своего отца? Неужели это такое кошмарное видение для него?
- Амбиции? О чем ты говоришь? Откуда ты здесь? Ты… жив или мертв?
Полный ужаса голос Маэглина заставил его вскочить и подойти ближе к принцу. Судя по тому, как тот отмахнулся от Арандиля, вряд ли его стоило пытаться удерживать. Да Эдрахиль и не собирался. Просто помочь, если это возможно...
- Вы... не видите его? Никто из вас?
- Тут... никого нет, милорд. - тихо сказал он.

Эол снова усмехнулся, глядя на то, как мальчишка пытается вырваться из его рук.
- Амбиции? О чем ты говоришь? Откуда ты здесь? Ты… жив или мертв?
- Амбиции, а что еще заставило тебя так быстро согласиться на корону Гондолина? Или, скажешь, нет? Далеко пойдешь, молодец. Неужели ради этого ты предал в прошлый раз меня, а  в этот - всех остальных? Хорошо... Я хоть буду чувствовать себя отмщенным. И проклятье мое тебе начинает сбываться. Ты все потеряешь... Все, к чему стремился. Или уже потерял? Я-то? А у тебя сомнения есть? Мертвее не бывает. Ты уж постарался, сынок.
Маэглин резхко отпрянул, вскочил на ноги и попятился к стене, пока не прижался к ней спиной. Эол тоже поднялся, неторопливо - а куда ему было мпешить?
- Вы... не видите его? Никто из вас?
- А что им меня видеть-то, я этих идиотов не знаю.

- Ничего, пройдет... Я и так лежу...
Финрод снова завернулся в плащ. Его по-прежнему знобило, и чай нисколько не согрел… Глорлас наклонился над ним, проверяя лоб. Тот был слегка горячим.
Внезапно взгляд раненного сделался каким-то напряженным и одновременно растерянным, словно Финрод силился вспомнить что-то… что-то, вероятно, связанное с молодым целителем…
- Амбиции? О чем ты говоришь? Откуда ты здесь? Ты… жив или мертв?
Маэглин вдруг дернулся и отскочил к стене. На лице его появился ужас.
- Вы... не видите его? Никто из вас?
Разумеется, никто из находившихся в пещере так и не увидел никого постороннего. Видно, несчастного вновь мучили видения.
По знаку командира Лаурэлассэ поднялся на ноги и сделал шаг в сторону принца, встав рядом с Эдрахилем, который тоже не решился подойти к юноше вплотную, видно, опасаясь еще больше напугать его.
- Послушайте… - лекарь медленно поднял руки вверх, давая понять, что не собирается причинить Маэглину никакого вреда. – Здесь и правда нет никого, кроме нашего отряда и ваших спутников. Милорд, все хорошо…
Коротко обернувшись на Финрода, Глорлас резко нахмурился. Фелагунду сейчас были вредны любые волнения, хотя избежать их, видно, все-таки не удастся…

Эльфы уговаривали Маэглина не верить своим видениям, а Эол стоял рядом с сыном и наблюдал зп тем, как тот панически пытается им поверить. Учитывая то, как близко тот стоял, сделать это было очень проблематично.
- Радуешься?  Да, уже потерял. И скоро, вероятно, последую за тобой. Ты должен быть доволен.
- Ты прав, должен быть. Или ты думаешь, что я должен забыть, как ты предал меня, ради... Хм, да ради той же короны. Признайся, тебе же нравилось думать, что ты станешь наследником Тургона, будешь жить во дворце, будешь принцем, а не кузнецом. Амбиции, не так ли?..
Мальчишка теперь злился, пытаясь обвинить его. Ну да, самое простое. Только вот верил ли в это он сам?
- Ты сам виноват. К чему ты преследовал нас? Почему не дал уйти? Почему убил маму… это все ты, я… я не хотел твоей смерти.
- А почему вы сбежали от меня, не сказав, ночью. Вы были МОЕЙ семьей. Разве ты бы не поехал за Идриль, если бы она исчезла? А ты... Ты хотел, чтобы я был вечным пленником там ради того, чтобы наслаждаться роскошью. Разве ты не хотел освободиться от меня? Да и мать твоя погибла из-за тебя. Будешь отрицать это? Ты с рождения был криворуким неудачником.
Все, за что не взялся бы мальчишка, получалось из рук вон плохо. Он не был достаточно хорошим мастером, чтобы удовлетворять представлениям отца, не был послушным или благодарным сыном. Дерзкий, всегда упрямый и делающий все наперекор. Иногда Эолу казалось, что тот даже родился всем назло.
- Зачем ты явился? Чего ты хочешь от меня?
- Зачем? А что, я не могу просто так придти, поговорить с сыгном? Или посмотреть, как действует мое проклятье?

"Ну да, не исчез... Тогда пропал. Я тоже тогда не понял, что мы так далеко в сторону уплыли, да и вспомнил про грот только тогда, когда ты начал про него рассказывать... Мы же редко там бывали, чаще ты к скалам убегал. И тоже без предупреждения..."
"И не исчез и не пропал. Конечно, я убегал - меня же не пускали никуда, а мне хотелось. Убегал? Далеко? Этого я не помню... И что я там делал?"
Айканаро и правда не помнил про скалы. Хотя, если судить по гроту - явно то, что делать не следовало...
"Нарьо... Ты что? Что с тобой?"
"Что с вами?"
"Все в порядке... не волнуйся..."
Он ответил сразу обоим, а затем, отдельно, Финроду:
"Ты не переживай за меня, правда. Просто ведь не только хорошее вспоминается."
Может быть, не стоило говорить об этом брату сейчас. Ведь наверняка спросит, что именно он вспомнил.
"Не надо... Все будет хорошо, не переживай так..."
"Я знаю. Конечно, будет."
Айканаро улыбнулся брату. В конце концов хорошо уже то, что память постепенно возвращается. А то, что приходит с ней.. и правда, не обязательно должно быть радостным. Как и жизнь вообще... а ведь ему именно целую жизнь вспомнить предстоит. Если получится...
- Радуешься? Да, уже потерял. И скоро, вероятно, последую за тобой. Ты должен быть доволен.
- Ты сам виноват. К чему ты преследовал нас? Почему не дал уйти? Почему убил маму… это все ты, я… я не хотел твоей смерти.
Айканаро слушал то, что говорил Маэглин... это было страшно. Не столько тем, что юноша говорил с призраком, столько то, что что он говорил. Даже в страшном сне невозможно было представить такое. А ведь это все время жило в душе принца, мучило его. И теперь вот так "воплотилось в жизнь". Невозможным, искаженным, причудливым образом...
"Иголдо... с ним давно такое творится?"

- Радуешься? Да, уже потерял. И скоро, вероятно, последую за тобой. Ты должен быть доволен. Ты сам виноват. К чему ты преследовал нас? Почему не дал уйти? Почему убил маму… это все ты, я… я не хотел твоей смерти. Зачем ты явился? Чего ты хочешь от меня?
Речи Маэглина становились все более неистовыми и бессвязными. В словах юноши звучала ненависть – тихая, глухая, страшная. Было видно, что он не уходил себя, как во время предыдущих приступов безумия – он слышал и воспринимал все, что ему говорили. Но тоска и страх от этого не сделались меньше.
Глорлас продолжал говорить с принцем, надеясь, что тот сумеет преодолеть свой новый кошмар.
- Маэглин… сударь, не поддавайтесь страху. Того, что вы видите, на самом деле не существует, и оно не способно причинить вам вреда.
Целитель сделал нерешительный шаг к Маэглину. Нельзя было оставлять его без внимания. В прошлый раз мальчишка едва не задушил сам себя. Кто знает, что он может предпринять теперь?
За спиной раздался странный шорох. Юный лекарь обернулся и увидел, как Финрод упал навзничь на голые камни. Видно, он не выдержал и тоже захотел утешить Ломиона, однако, не рассчитал своих сил. Глорлас подбежал к нему и придержал, помогая подняться.
- Милорд, зачем вы…? – спросил юноша с участием, но и с досадой в голосе.
В голове промелькнула беспокойная мысль: "Как же он сможет идти самостоятельно, если не в силах даже удержаться на ногах".

- Амбиции? Другого я и не ждал. Конечно же, ты видишь только это. Но я все же скажу тебе... Да, ты прав, больше всего тогда я хотел освободиться - от тебя, от вечного сумрака, в котором жил, как в тюрьме. Разве ты сам не помнишь, как обещал посадить меня в кандалы, как будто я - твой раб. Или того, что дротик, убивший мать, изначально предназначался мне?
Эол снова подошел вплотную, так, что чувствовал прерывистое дыхание мальчишки и положил руку ему на плечо, прижимая к стене.
- Ты всегда был неблагодарным мальчишкой, который только и дедал, что сбегал. И дерзил постоянно.. И пытался нагадить мне в мастерской. Делал все назло, чтобы тебя наказали и ты чувствовал себя несправедливо обиженным.
Может, это было и не овсем справедливо, и тот иногда пытался что-то сделать, как полагается, а может и нет.
- Убить тебя... Да, хотел, за предательство. За то, что ты отрекся от меня, щенок!
Глаза призрака гневно сверкнули.
- Конечно, ты всегда был недоволен мной. Считал, что я проявляю мало усердия в работе, что я не уважаю тебя и не подчиняюсь… что бы я не делал, тебе невозможно было угодить. В Гондолине меня ценили – и не только как племянника короля, но и как мастера, от тебя же я никогда не слышал ни одного доброго слова.  О чем поговорить?  Если же ты хочешь поглядеть на то, как исполнится твое проклятие, то пришел слишком рано. Даже если меня казнят, то не теперь, по крайней мере, не раньше, чем мы доберемся до города.
- Ты и был недостаточно усерден. Я помню, как ты работал, и помню, как нужно было это делать. Ты просто не хотел. Считал, что тебе этого не нужно, хотел всего и сразу, признания, славы. А ты - подчинялся? Когда это? Ценили в Гондолине - за то, чему ты научился у меня, даже такими урывками, как пытался работать. А мог бы стать мастером, а не глупым самоуверенным мальчишкой! Просто поговорить... Посмотреть, во что ты превратился. Ничего, я подожду до города. Мне нечем особенно заняться, поэтому я подожду и сам на все посмотрю...
Он недовольно поморщился, когда мальчишка побежал к золотоволосому эльфу, но потом последовал за ним, склонившись к самому уху.
- А знаешь, я ведь могу забрать его с собой... Прямо сейчас...
Он коснулся плеча лежащего на земле эльфа.

"Прыгал ты оттуда... Постоянно... И когда маленький был, и потом... За это и ругали тебя, а толку-то? Ты так и убегал, что бы тебе не говорили."
"Правда? Ну так ведь со мной ничего не случилось. Значит, и не стоило волноваться. Тем более, что это все равно ведь не помогало..."
Айканаро вновь попытался заставить себя вспомнить... Но, как обычно, это закончилось только головной болью... жаль. Видимо, нельзя заставить память вернуться... она сделает это сама. Или не сделает...
"Не в порядке... Я вижу, что вспоминается не очень хорошее. Что?"
"Я.. я потом скажу... ладно? "
Он просто не мог не мог сейчас говорить об Ангарато... слишком больно это было. И брату будет больно...
А Маэглин все беседовал с видимым только ему одному Эолом... И по его, полным горечи. ненависти и отчаяния ответам становилась очевидна история его жизни. По крайней мере той ее части, что закончилась с появлением юноши в Гондолине. Айканаро никак не мог понять, как же такое вообще могло быть между отцом и сыном. Своего детства, да и юности, он не помнил. но даже то, что всплывало в памяти, было светлым, спокойным, надежным... Каково же было Маэглину жить вот так?
- О чем поговорить? Если же ты хочешь поглядеть на то, как исполнится твое проклятие, то пришел слишком рано. Даже если меня казнят, то не теперь, по крайней мере, не раньше, чем мы доберемся до города.
Проклятие... Айканаро вдруг ясно понял, чего боится юноша. Помимо осознания собственного предательства, помимо мук совести... Он был уверен, что свершится проклятие отца, видимо, сказанное перед смертью.
"Давно? Я не знаю... С тех пор, как мы встретились - да, но это было пару дней назад..."
Всего пар дней назад... так мало... но... ведь и суток не прошло с тех пор как он сам пришел сюда. А кажется, что прошла целая жизнь... странная вещь - время.
"Но так же нельзя, невозможно... Да и несправедливо это. Он же мучается, сходит с ума... как ему помочь? Я..."
Он не договорил... Финдарато попытался встать, чтобы подойти к юноше, но тут же упал обратно. Айканаро еле успел подхватить брата, чтобы тот не ударился о каменный пол пещеры. Тут ж подоспели Эдрахиль, Глорлас и даже Маэглин, забывший на миг о своих мучениях...
- Милорд, зачем вы…?
Айканаро показалось, что в голосе лекаря мелькнуло некоторое раздражение... да, конечно, Финроду не следовало вставать сейчас. Но как можно было остаться равнодушным к тому, что происходило с Маэглином?
- Дайте воды... -попросил он, обняв брата и с тревогой глядя в его лицо...

- Я знаю. Не подходите ко мне, не надо…
Принц вел себя все более странно. Он не позволял приблизиться к себе, словно предпочитая остаться с воображаемым Эолом один на один. Лекарь обернулся к своему командиру, не ведая, как ему поступить, возможно ли позволить принцу погрузиться с головой в это безумие. Однако в следующий миг ситуация внезапно разрешилась сама собою...
Финрод лежал без движения, без сознания, бледный и слабый.
Спустя мгновение Лаурэлассэ уже ощущал вину перед ним за свою досаду, вызванную, по большей части, искренней тревогой за состояние эльфа, и неожиданностью его порыва. Впрочем, понять лорда было можно. При виде того, что творилось с его молодым родичем, мало кто сумел бы усидеть на месте, не попытавшись хоть чем-то помочь мальчишке.
Эльфы, находившиеся в пещере, тут же обступили Финрода – и  Эдрахиль, и Аэгнор, и Арандиль, и даже Маэглин… кто-то присел рядом, стараясь помочь; кто-то продолжал глядеть из-за плеча соседа… Глорласу пришлось сделать выразительный жест, прося большую часть разведчиков отойти подальше. По знаку командира двое из них осторожно переложили Финрода обратно на подстилку. Целитель тут же вновь закутал его в плащ.   
- Дайте воды...
Арандиль принес флягу с водой и подал Глорласу, который поспешно приложил ее горло к губам эльда.

Эол только молча слушал все оправдания - если это можно было назвать оправданиями- мальчишки. Он злился, наверное, очень сильно, но это была бессильная злоба.
- Ты всегда был слабаком. Хотел, чтобы с тобой сюсюкали и вытирали тебе сопли. И так и не научился ничему... Посмотри - тебя за день сломали, превратили в дрожащую тварь, тогда как многие там были дольше всей твоей жизни, и не поддались врагу. Я всегда знал, что ты слишком слаб, чтобы из тебя выросло что-то толковое. И сразу же теряешь контроль над собой. Думал, можно приучить, даже собаку можно, но ты оказался даже больше тряпкой, чем я ожидал.
На истерику сына он почти не обращал внимания. Или ему, даже, доставляло удовольствие смотреть на то, как тот пытатся высказать ему все, что думает.
- Что, мертвому мне проще сказать вот это? От живого ты шарахался, как от огня. Конечно, я посмотрю. Мне интересно. Знаешь, говорят, что перед смертью можно увидеть истинное лицо эрухини. Думаю, твое мне не понравится. Ты хоть не расплачься, не позорься еще больше. Я хочу увидеть это, очень. То, как ты получишь по заслугам.
Он не отреагировал на резкое движение сына, когда тот решил... Защитить от него этих эльфов?
- Что, ты научился ценить кого-то, кроме себя? Или просто тебе нужен кто-то, кто бы тебя пожалел? У тебя было все, когда ты от меня избавился, чего ты хотел. Власть, богатство, твой блестящий город-побрякушка. Но тебе и этого было мало. Ты решил предать свой народ, единственный из эльфов, взять любимую женщину рабыней, а не женой. И ты хочешь меня убедить, что тебе не все равно, что будет с ними?

"Правда... А нужно было, чтобы случалось? Так камни внизу были, а ты был еще маленьким - младше, чем тогда, когда мы за жемчугом плавали... Конечно, ты не боялся... Наверное, даже не знал, что что-то плохое может быть. А мы вот не могли так... Хорошо еще, что отец не про все твои приключения знал..."
"Нет.. зачем? Не нужно было. Ну вот и не случалось. А почему вы не могли? Боялись за меня? А отцу не рассказывали, чтобы не пугать и что было бы, если бы он узнал?"
Айканаро подумал, что, брат, наверное, слегка опешил от такого количества вопросов. Наверное, он просто хотел найти что-то, за что вновь зацепится память, потому и спрашивал... Но пока она молчала. И все равно было очень хорошо говорить с братом...
"Ладно... Как скажешь..."
Не обижайся... Просто.... трудно говорить сейчас об этом..."
Айканаро виновато взглянул на Финрода.
"Если хочешь, я вообще не буду ни о чем спрашивать, расскажешь только то, что сам решишь..."
"Нет. Этого я точно не хочу. Ты... лучше спрашивай, ладно?"
Он не собирался ничего скрывать от брата,и ни за что  не хотел бы оставаться один на один своими воспоминаниями...
"Невозможно... Но я не знаю, что можно сделать... И не знаю, можно ли что-то сделать... Только он сам может помочь себе, главное, чтобы захотел... Ты? Что ты?"
Обморок брата сбил его с мысли... Вокруг них собрались, кажется, все, кто был в пещере. Финрода переложили на подстилку, Глорлас принес флягу с водой. Айканаро сел рядом с Финродом и слегка приподнял его за плечи, чтобы тот не захлебнулся.
Думая только о том, что происходит с братом, Айканаро почти не слышал продолжения беседы Маэглина с призраком. Но одна фраза вдруг резанула его слух. И, особенно, странное движение юноши - тот словно попытался загородить собой Финрода.
- Не смей. Лучше забери меня. Ты ведь за этим пришел, за моей жизнью, верно? И ты имеешь право забрать ее…
Айканаро вздрогнул и тоже инстинктивно загородил брата собой, обняв за плечи.
- Лорд Маэглин, он не сможет никого забрать с собой. Его не существует. Ему это не по силам.
Голос Эдрахиля звучал спокойно и четко. Он был прав - никто не властен над их душами,кроме Единого... Но все равно отчего-то сделалось не по себе. А каково было все это время Маэглину?

Отредактировано Аэгнор (2011-11-27 11:29:56)

- Не смей. Лучше забери меня. Ты ведь за этим пришел, за моей жизнью, верно? И ты имеешь право забрать ее… Тогда давай, покончи со мной поскорее. Но не трогай никого больше, прошу.
Странные, пугающие слова принца заставили Арандиля вновь поглядеть на него внимательно и с тревогой. Стало видно, что юноша находился на грани исступления и, казалось, вновь отдалялся от действительности. Новое видение сводило его с ума, заставляло почти желать собственной смерти… Но командир отряда не мог допустить этого – по ряду причин, среди которых не последней было и то, что он попросту не хотел кончины мальчика. Конечно, Эдрахиль прав, ни одно из его видений не могло нанести Ломиону реального, физического вреда. Но что, если тот сам не захочет жить дальше? Покончить с собой бессознательно, не понимая, что делаешь… прежде Арандиль едва ли подумал бы, что кто-то из эльдар способен на такое, но теперь, наблюдая состояние Маэглина, начинал понимать, что уже ничему не удивится…
Он подошел ближе, крепко обхватил юношу за плечи и хорошенько встряхнул, надеясь пробудить от кошмара. 
- Милорд, не говорите таких вещей. Я не позволю умереть – никому из вас. Поверьте мне.
Между тем Финрод вроде бы начал приходить в себя. Сделав несколько глотков, эльда громко закашлялся, открыл глаза и тут же непонимающе огляделся кругом. Лекарь осторожно придержал его, помогая сесть.
- Как вы, сударь? – торопливо спросил он, снова прикладывая ладонь ко лбу раненного.

- Не хотел ли? Тогда ведь ты именно этого хотел. Я помню, с какой ненавистью  и торжеством ты тогда на меня смотрел. А чего ты хотел? Как еще можно было назвать то чувство, которое ты испытал на стене? Разве не ненавидел ты меня тогда и не считал помехой для той жизни, которой хотел для себя?
Голос Эола был совсем тихим, едва различимым, но, каким-то образом, не терялся в той суматохе, что царила в пещере. Их слышал всего один эльф, но слышал так, чтобы не пропустить ни одного слова.
- Когда твое проклятие исполнится, мы с тобой, наконец, будем квиты. Но пока этого не случилось, я хочу просить у тебя прощения – за то, что позволил ненависти возобладать над прочими чувствами, за то, что отрекся от тебя, даже не попытавшись простить, и за то, что никогда не был тем сыном, каким ты хотел меня видеть…
- Квиты?... - Призрак умолк на мгновение. - Да... Думаю, когда ты умрешь, презираемый и проклинаемый всеми, мы будем квиты. Но этим ты не расплатишься со всеми остальными, кто умрет по твоей вине. И, поверь, их проклятья будут куда страшнее моих. Дважды предатель и отцеубийца. Не поэтому ли на тебя смотрели и раньше с таким отвращением? А сейчас - ты ведь не потому просишь прощения, что сожалеешь о произошедшем, просто хочешь свою совесть успокоить. Но это не смоет ни предательства с твоего сердца, ни крови с твоих рук.
Он шагнул вперед, проходя сквозь мальчишку и склоняясь над сидящими эльфами.
- Нет, не все равно. Не знаю, поймешь ли ты, но я никогда бы не причинил боль той, кого люблю, и не сотворил бы насилия над нею… И я скорее умру, чем позволю тебе убить кого-то из этих эльдар – моих родичей, моих друзей, которые были добры ко мне. Тем более, что тебе это ни к чему. Ты ведь только моей смерти хочешь.
- Знаешь, никто из них мне не нужен. Но я хочу, чтобы не осталось никого, кому бы ты мог верить. А ты... Ты уже причинил ей боль. Отнял дом, будущее, саму жизнь. Теперь она до конца жизни будет жить в страхе и ненависти, в умирающем городе, видеть все, что было ей дорого и чего Она желала. Бояться потерять мужа... Бояться, что ее сын так и не родится.
Он  засмеялся, думая о чем-то своем.