- Лорды Гондолина, обратился Турукано к собравшимся: Я выслушал ваши мнения и теперь настало время вам узнать о моём решении. Я повинуюсь воле великих валар. Народ Гондолина покинет город и пойдёт к морю, вверяя себя милости и защите валар. К морю его поведёт Идриль, моя дочь. Она будет вашей королевой в случае если я не вернусь. Я не могу просто отдать Гондолин Врагу. Я хочу, чтобы Моргот дорого заплатил за него. И видит Эру, у меня это получится. Со мной остануться только те, кто считает также. Я теперь уверен, что Моргот знает всё. Приход Посланника сказал мне об этом. Но я также уверен, что Враг не знает о двух вещах, это моя личная тайна и никто не ведает об этом кроме меня. Настало время раскрыть эту тайну, лорды. Первое: Из города ведёт не один тайный ход, что расположен в центральном районе у стены, есть ещё один ход. Он начинается в моём дворце в моих покоях. Через него все и будут уходить. Враг не знает о нём. Потому что и предатель о нём не ведает. Второе, это то, что должно было дать нам время подготовиться к войне, если бы Враг напал неожиданно. Но об этом я буду говорить только с теми, кто хочет остаться со мной. Только с ними я буду говорить дальше, чтобы не дарит напрасных надежд, тем, кто решит остаться, узнав о моей второй тайне. Решайте, лорды, кто из вас останется со своим королём, в городе, который обречён на уничтожение. И прежде чем вы решите, я скажу это снова. Я не обещаю вам, что мы выживем в этой битве. Но обещаю, что если мы погибнем, то погибнем не напрасно. Турукано опустил голову:
- Мне жаль, но мы действительно не сможем долго удерживать город. Ломион не выдержал пыток. И рассказал Морготу всё.
Поведет народ к Морю... Может не вернется... Если погибнем... Даже подумать обо всем этом было страшно. А в сердце рождалась то ли ненависть, то ли обида на Ломиона. Ну почему, почему он смог попасться в лапы Врага? Неизвестно...
- Собратья мои, - на сей раз Галдор обратился ко всем, - теперь мы знаем правду. И мы примем ее, как бы горька она ни была. Предательство действительно поселилось среди нас, в стенах дворца. Слова адана подтвердились. Что ж, я думаю, справедливым будет, когда юноша по возвращении в город предстанет перед Советом. Если случившееся произошло и впрямь помимо его воли, по вине страданий, он не откажется помочь нам и добровольно расскажет все, что ему известно. Если же нет…
Голос Галдора резко оборвался. Но, пожалуй, все и так поняли, что хотел сказать глава разведчиков.
Идриль тихо вздохнула. Все происходящее казалось даже… Нереальным. Даже просто поверить, что Моргот наконец узнал о местонахождении Гондолина – трудно. Столько лет гондотлим жили в тайне, и вот, все это закончилось.
Сама принцесса же сомневалась, что кто-то согласится покинуть город добровольно, разве что, по повелению короля. Слишком дорог был для нолдор Ондолиндэ и они не могли допустить того, чтобы Темный так просто взял его.
В зале вновь поднялся невообразимый гвалт. Но на этот раз, опечаленная Итариллэ даже и не старалась успокоить эльдар… Пусть…. Можно сказать, сейчас они имеют на это полное право.
- Я… Я поведу народ, отец…. – шепотом, чтобы расслышал только отец, произнесла девушка.

Турукано слушал своих лордов, чувства любви, единства и радости от осознания общности стремлений, ураганом захлестнули сердце короля. По его щеке скатилась одинокая слеза. Он поднял руку:
- Благодарю вас, братья! Благодарю за всё! Я рад, что мы вместе! И верю, что Враг дорого заплатит за наш город. Мы будем бить врагов, пока сможем! Но настанет момент и мы должны будем покинуть Гондолин, покинуть быстро и без споров. Народ гондотлим должен жить! Жить для того, чтобы Враг знал, что он не победил нас. Поэтому моя воля такова: Все женьщины и дети должны покнуть город через тайный ход в моих покоях. Их должны сопровождать половина мужчин каждого Дома. Лорды, я требую от вас отобрать для сопровождения лучших ваших мастеров. Как бы то не было, они костяк будущего гондотлим. Вторая половина останется в городе и примет на себя удар полчищь Моргота. Пойдёмте в Зал Военного совета, Лорды. Там я расскажу вам о тайне, что спасёт нас и поможет уничтожить первую армию врага. Идёмте, Лорды. Ты же, Туор, сын Хуора, можешь присоединиться к нам или уходить из города, пока есть возможность. Тайна Гондолина, перестала быть Тайной. Потом Турукано повернулся к дочери, и сняв с головы драгоценную тиару сказал:
- Доченька, прости меня, я взваливаю на твои плечи огромную тяжесть, но я верю, что ты будешь прекрасной королевой для гондотлим. - он протянул ей королевский венец: Храни его, Итариллэ. А пока пойдём, нам надо будет ещё многое обсудить и ты должна знать всё.
Король спустился с тронного возвышения и направился через весь Зал к выходу.
------------> Зал Военнго Совета.

Маэглин вошел в Зал Совета в сопровождении нескольких воинов Дома Короля, чувствуя, как внутри у него словно бы клокочет скрытый вулкан. Сколько раз за минувшую неделю он давал слово своей возлюбленной, своей сестре и себе самому, что не станет переживать; что готов встретить свою судьбу, каковой бы она ни была. И все же… на деле все оказалось совсем иначе. Видно, такова уж презренная, трусливая душонка Сына Сумерек, не способная достойно выдержать угрозы – ни тогда, в Ангбанде, ни теперь.
Юноша шел вперед на ватных ногах, ожидая всего, даже самого страшного… увидав, что зал почти пуст (никто из лордов за исключением Галдора прибыть еще не успел) он испытал невиданное облегчение. По крайней мере, его пока миновали грустные и осуждающие взгляды соплеменников. Правда, надолго ли?..
Кивком головы Ломион поприветствовал лорда Дома Древа и инстинктивно запахнулся в плащ. Раны на его руках, хотя и успели подзажить, однако, были еще заметны… Затем юноша поспешно прошел вдоль зала и удалился за небольшую арку, расположенную неподалеку от возвышения, на котором находился королевский трон. Здесь он должен был дожидаться, когда Главы Домов пригласят его. Очевидно, занимать свое обыкновенное место позади Турукано он более не имел права.

Постепенно, зал заполнялся. Сегодня происходило важное для всех жителей Гондолина, а не только для королевской семьи, событие, поэтому на совете должны были присутствовать не только главы домов, но и другие члены совета, а их было несколько десятков. И все они хотели видеть предателя.
Возможно, сам юноша хотел бы, чтобы их было меньше, наверное, так и было, но дело было слишком значимым, чтобы пройти тихо.
Лорды приходили в зал, занимали предназначенные им места, кто-то тихо переговаривался в дальнем углу, но, в целом, в зале было довольно тихо. Предательство уже обсуждали, и не раз за эти дни, поэтому сейчас все ждали слов короля и предателя, второго, даже, больше, чем первого.
Некоторые не понимали, зачем они собрались здесь, ведь вина предателя была доказана, и наказание за это было только одно - смерть.
Появился король, прошел к трону и сел, посмотрев на темную нишу, скрывавшую еще более темный силуэт. Предатель. Взгляды собравшихся то и дело скользили по нему. Все ждали начало совета. Вернее, суда над тем, кому они раньше доверяли, а теперь презирали за обманутое доверие.

"Я понимаю, дядя, и я… постараюсь собраться".
"Главное - не давай сбивать себя с мысли и не отвечай на каверзные вопросы" - посоветовал племяннику Тургон. Он ещё раз глянул на Маэглина и ободряюще ему кивнул.
Зал постепенно заполнялся. Пришли не только сами лорды, но и верные их Домов. С одной стороны это было несовсем хорошо, так как чем больше народу, тем труднее говорить о чём-то, пытаться убедить в этом, добиться понимания всеми слушателями проблемы. А с другой - ни у кого не будет повода сказать, что этот суд был тщательно отрепетированным и даже подстроенным мероприятием. Разговоры в зале велись негромко, сливаясь для Турукано в неясный гул, эхом отражающийся от высоких сводов и будто множащийся из-за этого. Когда все собрались и расселись по местам, король Гондолина на мгновение прикрыл глаза, сосредотачиваясь и приводя мысли в порядок. Потом встал с трона и обвёл всех присутствуюших взглядом, не останавливая ни на ком внимания. И затем только заговорил спокойным ровным голосом, но так, чтобы все находящиеся в зале могли хорошо его слышать.
- Приветствую всех собравшихся на сегодняшний совет. Его поводом стал суд над принцем Маэглином сыном леди Аредель и моим племянником, обвиняемым в предательстве: выдаче Врагу местонахождения Гондолина и части важных военно-оборонных сведений, а также ослушание приказа короля. Обвиняемый здесь и готов предстать перед вами, дабы рассказать обо всём случившемся со своей точки зрения. Но сначала я попрошу лорда Галдора обрисовать произошедшее неделю назад на перевале недалеко от города. Это важно для рассмотрения советом дела. А затем мы послушаем рассказ Маэглина.
На этом Тургон замолк и сел обратно. Смотрел на собравшихся. Пытался понять настроение и реакцию на свои слова. А также продумывал, что будет говорить дальше, если это потребуется, а это не могло не потребоваться.

Владыка Тургон начал заседание Совета Лордов с речи:
-Приветствую всех собравшихся на сегодняшний совет. Его поводом стал суд над принцем Маэглином сыном леди Аредель и моим племянником, обвиняемым в предательстве: выдаче Врагу местонахождения Гондолина и части важных военно-оборонных сведений, а также ослушание приказа короля. Обвиняемый здесь и готов предстать перед вами, дабы рассказать обо всём случившемся со своей точки зрения. Но сначала я попрошу лорда Галдора обрисовать произошедшее неделю назад на перевале недалеко от города. Это важно для рассмотрения советом дела. А затем мы послушаем рассказ Маэглина.
Глорфиндель внимательно слушал короля, понимая, что он будет защищать Ломиона, насколько это возможно, собственным авторитетом. Безусловно, лорды прислушаются к нему, но Глорфинделя больше беспокоил их страх. Страх перед будущим, перед неизвестностью, перед Морготом. Он может помешать им принять мудрое решение. Для Лорда Дома Золотого Цветка же последние дни раздумий не прошли просто так. Он знал, что ему надо делать, в крайнем случае...

"Главное - не давай сбивать себя с мысли и не отвечай на каверзные вопросы"
Маэглин ответил дяде робкой улыбкой.
"Конечно, я понимаю, что должен отвечать на все вопросы, какие бы мне не задали…"
Вот только… сумеет ли он? Нет, теперь юноша боялся даже не того, что может струсить или запутаться, просто, его воспоминания о подземельях Ангбанда, о встрече с Морготом и о своем предательстве, были сумбурны и держались, по большей части, на ощущениях, нежели на памяти рассудка. Многие свои действия и мысли Маэглин теперь попросту не сумел бы объяснить. В одном лишь была уверенность, он никогда не желал зла ни самому Гондолину, ни его жителям, включая близких ему эльдар. И в этом-то ему теперь и предстояло убедить Совет.
- Приветствую всех собравшихся на сегодняшний совет. Его поводом стал суд над принцем Маэглином сыном леди Аредель и моим племянником, обвиняемым в предательстве: выдаче Врагу местонахождения Гондолина и части важных военно-оборонных сведений, а также ослушание приказа короля. Обвиняемый здесь и готов предстать перед вами, дабы рассказать обо всём случившемся со своей точки зрения. Но сначала я попрошу лорда Галдора обрисовать произошедшее неделю назад на перевале недалеко от города. Это важно для рассмотрения советом дела. А затем мы послушаем рассказ Маэглина.
Что ж… едва ли Галдор мог сообщить что-либо по существу дела, однако, если Турукано считал, что тот сумеет как-то помочь, его выступление и впрямь будет нелишним. К тому же, лорд Дома Древа был уважаем среди членов Совета, и Лорды зачастую прислушивались к его мнению.
Галдор, не заставив себя ждать, поднялся с мечта и принялся за рассказ. По завершении своего повествования, он сообщил:
- Как бы ужасен ни был поступок принца, и каковыми бы ни являлись его мотивы, ясно одно, Маэглин возвратился в город добровольно, прекрасно сознавая, что ждет его здесь. Это позволяет надеяться на то, что он давно осознал, что совершил, и наверняка сожалеет об этом. 
Ломион, все это время остававшийся в тени, за аркой и с жадностью умирающего ловивший каждое слово, произнесенное разведчиком, с благодарностью поглядел на Галдора, хотя тот едва ли мог увидеть это; а затем решительно шагнул вперед, почти поравнявшись с Турукано. Кажется, теперь наступил самый ответственный момент – теперь говорить предстояло самому юноше.

"Конечно, я понимаю, что должен отвечать на все вопросы, какие бы мне не задали…"
"Только не на те, которые задавать тебе никто не в праве."
А таковые были. И, наверное, кто-нибудь осмелится их задать. Но отвечать на них Маэглину не стоит, поскольку такие вопросы в большинстве своём являются провокационными.
- Как бы ужасен ни был поступок принца, и каковыми бы ни являлись его мотивы, ясно одно, Маэглин возвратился в город добровольно, прекрасно сознавая, что ждет его здесь. Это позволяет надеяться на то, что он давно осознал, что совершил, и наверняка сожалеет об этом. - так сказал Галдор в конце своего рассказа.
Тургон кивнул, подтверждая правдивость слов лорда. После вновь посмотрел на племянника. А тот вышел из-за арки, за которой стоял всё это время и предстал перед Советом. Со стороны было видно, что Маэглин собран и решителен. А что творилось у него в душе и мыслях - никому не было ведомо и, наверное, не нужно было знать.
- А сейчас перед Советом будет говорить принц Маэглин. Прошу всех выслушать внимательно и хорошенько обдумать его рассказ прежде чем выносить, или даже просто высказывать, предполагать, какие-либо решения. Я, знающий обо всём случившемся, пришёл к выводу, что не всё так просто и ясно, как кажется на первый взгляд. И всем сначала стоит задуматься и разобраться прежде, чем подводить итоги. - Сказал Турукано, смотря пристально и серьёзно на лордов. Сейчас он хотел только того, чтобы рассказ Ломиона не оставил ни малейшей неточности в трактовке произошедшего. А также не хотел он и того, чтобы лорды сразу же пошли по неправильному пути решения. Для этого и просил их сначала всё хорошенько обдумать.
Теперь слово было за Маэглином. Король кивнул ему, разрешая начать говорить. И приготовился внимательно слушать, чтобы не дать племяннику упустить чего-то важного, что тот мог просто не вспомнить сейчас, не дать ему повод волноваться, да и просто дополнить рассказ, сказав о том, что увидел в видении, переданном при разговоре Ломионом.

Маэглин окинул взглядом зал, словно пытаясь найти в ком-нибудь хоть тень поддержки, лишь на миг задержав его там, где притаилась Кампилоссэ. Но и этого краткого мгновения хватило, чтобы эльдэ почувствовала его страх. В зале воцарилась такая тишина, что девушке казалось, те, кто находятся рядом, могут слышать, как бьется ее сердце. И в этой тишине особенно громко прозвучал голос короля:
- А сейчас перед Советом будет говорить принц Маэглин. Прошу всех выслушать внимательно и хорошенько обдумать его рассказ прежде чем выносить, или даже просто высказывать, предполагать, какие-либо решения. Я, знающий обо всём случившемся, пришёл к выводу, что не всё так просто и ясно, как кажется на первый взгляд. И всем сначала стоит задуматься и разобраться прежде, чем подводить итоги.
И почти одновременно с этими словами ее сознания коснулось осанве.
"Melde, знай, что бы ты сейчас ни услышала, и что бы ни случилось потом, я люблю тебя, люблю всем сердцем, и не перестану любить даже за пределами жизни, в Чертогах Намо".
«Заметил!» - пронеслось в сознании Кампилоссэ. Увидел или почувствовал – неважно. Главное, Маэглин знал, что его любимая здесь. Она и сама не знала, хорошо это или плохо. С одной стороны, девушке хотелось, чтобы Ломион знал, что не все здесь настроены против него. А с другой – эльдэ  понимала, что, возможно, ему будет тяжелее выдержать это испытание, зная, что все происходит у нее на глазах.
Объяснятся, даже при помощи осанве, сейчас было явно не место и не время, поэтому девушка не стала отвечать словами. Просто коснулась его разума, отдавая любимому тепло своей феа, надеясь, что это хоть немного поможет ему.
- Лорды Гондолина,  мне известно, что, на ваш взгляд, я не достоин жалости. Что ж, быть может, вы правы, и я готов подчиниться решению Совета, каким бы оно ни было. Однако, знайте, что ни при каких обстоятельствах я не желал гибели Гондолина, напротив, мне казалось, что добровольно открыть Врагу его местонахождение – единственный способ сохранить город и жизни эльдар, обитающих в нем. Я поверил обману Моргота, и в этом моя вина. Но прошу вас, дайте мне возможность искупить ее. Тем более, я знаю, как это сделать – Темный Владыка обещал известить меня, когда соберется двинуть свои войска на Гондолин. Зная день и час его нападения, мы сумеем лучше подготовиться к нему. Конечно, это лишь малая доля в сравнении с тем злом, что я невольно причинил нашему городу, но в борьбе с Морготом даже это крохотное преимущество может оказаться решающим. А посему прошу, поверьте мне…
Голос Маэглина прозвучал на удивление спокойно – видно ему все же удалось взять себя в руки.

Эктелион слушал выступавших несколько отвлеченно. Во-первых, почти все это он уже слышал на недавнем совете, а во-вторых, для него все и так было ясно. Предательство Маэглина не ставилось под сомнение, да и сам принц, насколько знал лорд, своей вины не отрицал, так что, по его мнению, решение тут могло быть лишь одно.
То, что Тургон будет всеми силами пытаться защитить племянника, было, в общем-то, ожидаемо. Немного настораживало то, что и Галдор, по-видимому, был склонен простить предателя. Однако, глава Дома Древа всегда был более склонен миловать, чем карать. Сам Эктелион тоже не был таким уж кровожадным и мог простить многое. Но не предательство. Он слишком хорошо знал, чем оно оборачивается, и сколькими жизнями придется заплатить Гондолину, чтобы отстоять свое право на существование… если это вообще удастся.
Галдор завершил свою речь, и в этот момент из-за арки вышел Маэглин. Вновь заговорил король:
- А сейчас перед Советом будет говорить принц Маэглин. Прошу всех выслушать внимательно и хорошенько обдумать его рассказ прежде чем выносить, или даже просто высказывать, предполагать, какие-либо решения. Я, знающий обо всём случившемся, пришёл к выводу, что не всё так просто и ясно, как кажется на первый взгляд. И всем сначала стоит задуматься и разобраться прежде, чем подводить итоги.
Мальчишка окинул зал каким-то, затравленным что ли, взглядом. Лорд Дома Фонтана прекрасно видел, что Ломион испытывает сильный страх, что, конечно же, не удивительно. Наказание за то, в чем обвинялся Сын Сумерек, было только одно – смерть – и предатель знал это, может быть, лучше прочих. Однако когда принц заговорил, голос его был тверд и вполне решителен, так что Эктелион ощутил некое внутреннее одобрение по отношению к юноше – все-таки нашел в себе мужество ответить за свой поступок.
- Лорды Гондолина, мне известно, что, на ваш взгляд, я не достоин жалости. Что ж, быть может, вы правы, и я готов подчиниться решению Совета, каким бы оно ни было. Однако, знайте, что ни при каких обстоятельствах я не желал гибели Гондолина, напротив, мне казалось, что добровольно открыть Врагу его местонахождение – единственный способ сохранить город и жизни эльдар, обитающих в нем. Я поверил обману Моргота, и в этом моя вина. Но прошу вас, дайте мне возможность искупить ее. Тем более, я знаю, как это сделать – Темный Владыка обещал известить меня, когда соберется двинуть свои войска на Гондолин. Зная день и час его нападения, мы сумеем лучше подготовиться к нему. Конечно, это лишь малая доля в сравнении с тем злом, что я невольно причинил нашему городу, но в борьбе с Морготом даже это крохотное преимущество может оказаться решающим. А посему прошу, поверьте мне…
Эктелион не верил ни единому слову. Но, даже если бы и поверил, это ничего не меняло. Шанс на то, что Моргот действительно предупредит Маэглина, ничтожно мал, а вот оставлять в городе, которому грозит война, предателя – безумие.

В зале стояла тишина, пока говорили король и сам обвиняемый. Зато, как только отзвучали его последние слова, по всему залу пронесся тихий шепот. Правду ли говорил Маэглин, или нет...
- А есть ли теперь разница для Гондолина, чего ты хотел тогда? Ты ведь понимаешь, что большинство тех, кто сидит здесь сейчас, погибнет в этой войне. Так чего ты хочешь от нас? Доверия? Ведь ты бы убил нас всех, чтобы передать город врагу? - Негромкие слова Дуиллина разнеслись по всему залу, а Саглант вздрогнул и растерянно заозирался, но потом стал во все глаза смотреть на принца.
"А ведь он прав, разве нет? Ты предал их всех, продал их. Смотри, перед тобой те, кого ты, в мыслях своих, уже убил. Вспомни, как ты думал, как убрать их с дороги, а самому остаться в тени. Это - то благо, которое ты хотел для города? Чтобы все несогласные умерли, а все остальные стали рабами врага?"
Насмешливый голос одного из духов раздался в голове у мальчишки. Кажется, они не собирались оставлять его в покое, пусть даже они раскаялся. Это испытание для принца только начиналось.

Странная, недобрая тишина, воцарившаяся следом за его словами, поначалу буквально оглушила принца. Он видел, что лорды ему не доверяют, и не мог винить их. Можно ли было доказать свою невиновность, свои добрые намерения, когда он и сам, по существу, не верил всему этому и боялся… да, верно, боялся самого себя. Боялся того, кем он мог бы стать, не повстречай он Финрода и Эдрахиля, не найди он поддержки среди них.
Турукано посмотрел на него одобрительно; Кампилоссэ осторожно коснулась его души своим теплом, поддерживая и как бы защищая от недобрых взглядов присутствующих. Маэглин был искренне благодарен им. Знать, что среди враждебных эльдар находится хотя бы несколько друзей, было для него настоящим счастьем.
Но вот, наконец, начались вопросы…
- Тебе верить несложно. Но как можно верить Морготу? Он был с тобой честен?
Маэглин отвечал Рогу:
- Я не могу ручаться за чужие слова, в особенности же, за слова самого Врага. Но свое обещание отпустить меня он выполнил, это может значить только одно – он мне доверяет, и будет глупо не воспользоваться этим. 
Следующим поднялся Дуиллин.
- А есть ли теперь разница для Гондолина, чего ты хотел тогда? Ты ведь понимаешь, что большинство тех, кто сидит здесь сейчас, погибнет в этой войне. Так чего ты хочешь от нас? Доверия? Ведь ты бы убил нас всех, чтобы передать город врагу?
Голос юноши впервые предательски дрогнул.
- Поверьте, у меня и в мыслях не было подобного…
И тут Ломион замолчал, глаза его наполнились ужасом. Кто-то из лордов, кажется, Галдор, тоже встал со своего места, но слов его сын Арэдэли уже не услышал.
"А ведь он прав, разве нет? Ты предал их всех, продал их. Смотри, перед тобой те, кого ты, в мыслях своих, уже убил. Вспомни, как ты думал, как убрать их с дороги, а самому остаться в тени. Это - то благо, которое ты хотел для города? Чтобы все несогласные умерли, а все остальные стали рабами врага?" 
Неужели Айнур не оставили его даже теперь? Неужели эта мука продолжится – продолжится здесь и сейчас, когда ему так важно было оставаться в здравом уме?.. Маэглин не хотел даже думать об этом. Он с силой обхватил голову руками, словно это могло как-то помочь, изгнать назойливых духов из его головы. "Пожалуйста, Эру, пожалуйста, только не теперь…"
- Я не хотел никому зла, - громко и с надрывом повторил юноша, обращаясь толи к Лордам Гондолина, а толи к своим невидимым мучителям. – Тем более, никому из членов Совета. Но Моргот убедил меня в том, что он все равно отыщет город, и не оставит здесь камня на камне; что единственный способ спасти наш народ от гибели – это подчиниться…
Видно, этого последнего говорить не стоило, но теперь уже было поздно.