Турко выдержал взгляд МИорьо. Промолчал в ответ на бешеные высказывания четвертого.
-Я никому. Не позволю. Собой. Манипулировать. - отчетливо проговорил он, глядя в лицо брата. - Если я не интригую. это не значит, что я не умею.
-Где же манипуляции? Я просто решил. что тебе это необходимо.
Он залюбовался так быстро меняющим цвет лицом Карантира и даже не успел среагировать на рывок Диора, который расколотил бутыль. Пахнуло хорошим алкоголем.
- Поговорим, - сказал он, хватая Келегорма за шиворот и выволакивая тем же курсом, каким только что было отправлено принесенное последним вино. - Непременно.
-А вот это уже нагло. Что ты себе позволяешь, ублюдок? - прошипел третий сын Феанора, щуря красивые глаза. Рванулся. разворачиваясь лицом к Элухилю и выхватил клинок.
-Думаешь, то, что мы в лазарете, меня остановит? - оскалился он, - мразь я везде убью, даже в круге судеб. И не постесняюсь.
В дверях появился Морьо.
"Какого балрога он выполз? Валялся бы в постели, вон, кровь уже хлещет".
-Морьо, ложись, мы сами разберемся. - заявил Охотник, поигрывая клинком.

совместный пост: Турко, Морьо.
-Прямо сейчас. Можно прямо здесь.
-Нельзя, - проронил Морьо, глядя на старшего братца.
Турко усмехнулся и сделал выпад кинжалом, намереваясь всерьез ударить безоружного полуэльфа в стенах лечебницы, не предназначенной для дуэлей.
Морьо оказался между ними с неожиданной прытью, резко ударил рукой по запястью брата. перехватил другой рукой руку с кинжалом. Легкое движение, и хрустнули кости Третьего. Хватка у четвертого была воистину медвежьей.
Турко зашипел от боли, выронив кинжал. Вскинул черноволосую голову и замахнулся.
Не успел. С удивлением осознал, что лежит на спине на полу и любуется на стоящих над ним Элухиля и бывшего лорда Таргелиона.
Сражение заняло меньше 10 секунд.
Морьо скрестил руки на груди. Он пытался унять тяжелое дыхание.
-А теперь пошел вон. И хватит позорить нашу семью.
-Еще кто позорит, - запальчиво выкрикнул Турко поднимаясь и выдергивая осколки бутылки из своей ладони.

- Вам нужно сменить повязку, - негромко но твердо сказал он, обращаясь к Карантиру. - Идемте.
-Сначала пообещайте. что никаких дуэлей с Турко в ближайшем будущем не будет.
-Чего это? - спросил Тьелкормо мрачно. Охотник был зол.
-Я лично хочу посмотреть, как с тебя собьют спесь. а пока мне нельзя отсюда выходить.
Турко демонстративно фыркнул, вставая на ноги и глядя на брата мрачно.
-Ложись и правда. - уже более мирно сказал он.
-Желаю быть вашим секундантом. - сообщил Карантир, не проявляя стремления отправиться в комнату.
-Пытаешься дать своему дружку уехать? - подозрительно спросил Тьелкормо, отряхиваясь.
-Знаешь, мне кажется. бретильская история повторится. - Морьо промокнул кровь платком с щеки.
-Давай помогу лечь, - примирительно проговорил Охотник и подал Морьо руку.
Карантир хмыкнул и сам прошел до кровати. И лишь у самого ложа осел тяжело, позволив себе расслабиться. Сейчас он был похож на оживший труп.

Турко подошел к нему, глянул в глаза и сплюнул на пол у ног Аранеля.
- Да пошел ты, - прошипел принц первого дома.
- дурак - хмыкнул Морьо. Ему было совсем худо и он прикрыл глаза - чего ерепенишься? Как перелом объяснять будешь? С лестницы упал мол?
- Найду как. Может, и правдой. что хотел зарезать одного ублюдка.
- ножом в спину. В лазарете. Турко, ты образец благородства.
- К оркам благородства не проявляю. - бросил Турко - и к оркоподобным тоже.

-Это вы уходите. - огрызнулся Тьелкормо, - я остаюсь. Имею я право пообщаться с братом или вы мне указывать будете?
-Турко. я с удовольствием с тобой пообщаюсь, когда у меня перестанет раскалываться голова. - пробормотал Морьо.
-А не надо нервничать из-а всяких неадекватных личностей. И вообще, не общался бы ты с полукровками, - заботливым тоном сказал Турко.
Морьо страдальчески застонал.
-Турко, сгинь!
Тьелкормо обиженно повел плечами, поднялся на ноги.
-как знаешь, Мрачный, - и вышел прочь, хлопнув дверью.

- Спасибо.
-Не за что. - проговорил Морьо, не открывая глаз, - знаете, я их понимаю. И Турко, и Курво. Это на самом деле очень обидно и больно - чувствовать себя виноватыми. Это их Таргелион.  А Тьелкормо... И впрямь любил вашу матушку. Эльдар любят единожды. вы ведь знаете? Он понимает, что его род оборвался. потому что больше никогда и ни с кем... А Курво сына потерял. Все по той же причине. Так с Тьелпе и не общаются. Это очень грустно и страшно. Или я уже об этом говорил?
Он облизнул пересохшие губы.
-Жалко, что бутылка разбилась. Сейчас бы мне вино не помешало. А, впрочем, катись она к шелудивому псу...  Зачем Турко приволок... Надеялся. что напьюсь... А пьяный я ни на что не годен... Когда голова так болит...
А потом Морьо понесло. Его слова путались, он уже воображал, что его раненого тащат из Таргелиона на Амон-Эреб и пытался командовать несуществующими обозами.

Морьо окончательно провалился в мир грез. бормотал что-то, метался по кровати. Сильные пальцы сжимали простыню. Звал кого-то по имени. Отчетливо слышались два слога - Бронве.
Просил открыть окно, потому что жарко. Потом рассмеялся и сказал, что жарко оттого, что тело отца сгорает в огне из бездны. И им самое время к нему присоединиться.
Он не чувствовал ни примочек, ни компрессов, даже воду глотал не осознавая что делает. Успокоился лишь к утру. На высоком лбу застыли бисеринки пота, нос хищно заострился. Черные волосы резко контрастировали с белым как снег лицом.
Под утро он открыл глаза.
- Воды, - попросил хрипло. Впервые не подумал о вине в первую очередь.

-Плохо выглядите. Элухиль. - криво усмехнулся Карнистиро, отпивая воду. - вам бы отлежаться самому. Неужели в моем войске нет ни одного верного, который мог бы вас подменить?
В глазах Морьо застыла собычья тоска. Остаться на попечении своего врага - хуже наказания и быть не может. Несмотря на явное милосердие со стороны Диора... Тошно было сознавать, что владыка Дориата благороднее его собственных братьев. Тошно и горько.
-Мне уже лучше. Идите и отдохните. - попросил феаноринг тихо, - а вечером заходите. Еще поболтаем о смысле мироздания, - тихий смех.

- В таком случае, мы должны очень гармонично смотреться вместе, - улыбнувшись ответил Диор. Поставил опустевшую чашку на стол, уложил голда на подушку. - У меня все в порядке, правда. Я совсем не такой рохля, каким выгляжу.
-Я уже заметил. Когда вы братца моего на обе лопатки уложили. - усмехнулся Карнистиро. - Турко сильный эльф.
-Я, и правда, пойду, - юноша немного виновато поглядел на раненого. - А вы постпрайтесь уснуть. Если хотите - могу помочь...
-Не надо. Без чар засну. - отмахнулся он. Помолчал, - братьев не зовите. надо - сами придут. Не надо - гори все синим пламенем. Переживу.
Отвернулся к стене и замолчал, закрыв глаза. Вскоре он уже спал, в этот раз без метаний. благо жар несколько спал.

Обманом и воровством пришлось Бронвелин добираться до Гондолина, где по слухам от проезжих находились раненые после войны лорды. Один из них в живых или мертвых должен был быть спаситель с утеса. Аданет помнила каждую деталь лунной ночи и строгих ч е р т эльфа, что могли бы стать неожиданной надеждой для рода, если бы Бронве не скрыла от семей встречу у обрыва. Тогда не найдя близких людей и подходящего случая, чтобы поделиться своим везением, Бронвелин слушала и расспрашивала с интересом каждого заезжающего в поселение странника, надеясь услышать хоть что-нибудь про темноволосого нолдо с острыми грубыми чертами и такими же резкими движениями. Поначалу девушка узнавала его в рассказах по своим представлениям о его поведении, переспрашивая его внешность и имя. Так, собрав больше всего повторений, она смогла окрестить того, кто острой занозой засел в ее груди, именем Карнистиро. Новости об исходе войны после долгого неведения дошли до далекого горного поселка только с вернувшимися первыми воинами, от которых Бронве и узнала о местонахождении оставшихся на этом свете. Она оставила дела, шедшие после той встречи своим чередом, работу с козами и подготовку большой партии жилеток из шкур для продажи, вдовским долгом тоже пришлось пренебречь. Но Бронвелин размышляла о старом поверье и находило в нем недосказанное матерью: если козий бог подослал мужчину- весточку от мужа, то не стоит ли к нему присмотреться? Разве жених может подослать недостойного? И ценил он ее, кажется, весьма высоко, раз отправил самого лорда. Договорившись с одним странником без дома, но с лошадью и обозом, Бронвелин отдала ему трех коз из стада своей семье, само собой без ее ведома. В последний вечер перед отъездом девушка пошла к ручью и пустила по его холодным водам венок благодарности из желто-сиреневых цветков и пахучих трав для несостоявшегося мужа. Ее разговор с уплывающим даром был похож на прощальный.
Дорога до Гондолина показалась бы Бронвелин еще более тяжелой, если бы не активный и молодой организм. Но от передышки она отказалась, разыскав лорда, без стеснения спрашивая у попадавшихся ей эльфов дорогу. Она сама не заметила, как стала рассматривать только один вариант – выжил. Недолго дверь оставалась преградой, так как аданет смело распахнула ее и шагнула к койкам. Эльф спал, повернувшись на бок, отчего его профиль казался более резким. Для удобства в поездке под платьем ноги Бронвелин скрывали широкие штаны из легкой ткани. Не смотря на свою терпеливость в работе, сейчас ей хотелось услышать голос и увидеть глаза мужчины, чтобы убедиться в своей правоте. Пальцы коснулись щеки эльфа и его уха. Аданет улыбалась.
- Карантир, - позвала она, -я узнала твое имя, - довольно закончила.

Отредактировано Бронвелин (2013-04-28 22:09:52)

Пока глаза эльфа еще не открылись, а руки были вытянуты по стерильно белой простыни, Бронвелин разглядывала лорда. Сурово сдвинутые брови даже во сне, тонкая линия губ и запятнанная кровью повязка на голове, до ужаса подходящая к его лику своей опасностью и близостью к смерти. Значит, травма была серьезная, несомненно, серьезная, Бронве была убеждена, что этот лорд по пустякам бы не остался в лазарете. Но ее улыбка говорила о том, что она даже рада тому, что он здесь- найти его в самом городе было бы куда сложнее. Наконец, лорд, кажется, с трудом открыл глаза, боль видимо еще терзала его усталое, но сильное тело. Холодный пронзительный взгляд тут же обжег горянку, и та едва удержалась, чтобы не пошатнуться. Все сомнения осколками рассыпались от колкого взгляда Карантира. Именно его порой чувствовала на себе Бронвелин, когда в одиночку пала стаю около ближайшего редкого леса, но это была лишь иллюзия в отличии от настоящей секунды. Мужчины и мальчики ее поселения всегда горячи и быстры в своих решениях и поступках, кровь в них всегда кипела, а действия были предсказуемы, хоть и поголовно опрометчивы. Лорд возвышался над ними неживой нереальной скульптурой, которую когда-то показал дикарке путешествующий художник. Такой же мистический притягивающий холод, белая оболочка, за которую ей удалось заглянуть в самые близкие минуты той ночи. Бронвелин смотрела прямо в глаза, не опуская взгляда, как чтилось среди некоторых девушек. Пальцами она касалась повязки на лбу, проводя по ее лохматому краю.
- Долго тебя еще продержат здесь?- ей было интересно, могла ли она опоздать, - а я знаю, что вы одержали победу, только я приехала не поздравить, - честно говорила она, - хотелось увидеть, что ты жив, - горянка улыбалась, стоя совсем рядом, так что можно было почувствовать запах дорожной пыли и отдаленные ноты козьего молока, которым каждый день пропитывались ее руки.

Две недели, по словам Карантира, были в запасе у дикарки, но она сама понимала, что после известий о закончившейся войне терпеть было бы невыносимо. Тем более, когда все чаще мимо гор проезжали возвращающиеся домой к своим возлюбленным и женам. Но лорд ведь не знал, кто и где его ждет, потому ехать по дороге надо было тому, кто ее видел.
- Узнала еще кое-что, -улыбнулась Бронвелин, - узнала, что у тебя шестеро братьев, и ты у своего отца четвертый, - аданет слегка склонилась к бледному лицу лорда и снова выпрямилась, - узнала еще, что называют тебя между собой Мрачным, и как ты не побоялся защитить чужой город и пошел на риск. А все этому удивлялись. Про несчастье, когда у тебя был город, один странник поведал, - девушка опустилась рядом с ним на кушетку, не придерживая платья, как обычно это делали приличные эльфийки. Она слышала много, но почти всегда одно и то же. То ли никто не знал этого лорда по-настоящему хорошо, то ли его боялись. Однако, кто-то ей рассказывал про его любовь к вину, но этот факт не показался Бронвелин удивительным или особенным, ведь вино в горах любили многие и делали с ним сотни вариаций из разных ягод. – а еще у тебя жены нет. Дикарка засмеялась и развязала мешочек из козьей кожи, что был привязан на ее платье толстой веревкой. Оттуда она извлекла горсть красных вытянутых ягод с кисло-сладким чуть вяжущим привкусом.
- Это кизил. Я его тебе на утро хотела показать, но тебя уже и след простыл. Мне бабка рассказывала, что он ягода необычная, умная, да непредсказуемая. Когда-то давно первые адан в горах себе ягоды выбирали, и жадный самый выпросил у козьего бога кизил. Рад он тогда был, кизил ему поведал, что самый первый цветет. Адан тот хвалился перед всеми, свой сад показывал, когда его деревце белыми цветами покрылось, а у остальных только голые ветки. Да, только потом никто так, как он не плакал и не проклинал кизил. Расцвести он расцвел, и плоды появились, только так зеленые и кислые и стояли, пока у остальных вовсю урожай был. Адан кизилу этого никак простить не мог, как же он его ругал, и бросил свой сад и переехал на другой край деревни. Когда весь урожай уже собран был, остальные аданет пошли посмотреть, как там кизил один живет, да и собрали все ягоды спелые, красные, посмеиваясь все вместе над глупым адан.
Бронвелин поднесла ладонь ближе к руке Карантира, чтобы он попробовал ягоду. Уж очень девушке хотелось показать кизил именно этому лорду.

Отредактировано Бронвелин (2013-04-29 15:16:53)

Кожа лорда вблизи была еще бледнее, как застывшая со снегом вода на горных вершинах, где почти не таял лед. Бронвелин казалось, что, если коснуться кожи Мрачного чем-то горячим, то она непременно начнет таять. От этого аданет нестерпимо хотелось трогать лицо эльфа, чего она и не сдерживала. Смуглыми пальцами касалась вновь щеки и высоких скул, гладила, пока Карантир пробовал ягоду. Девушка заметила, что он не дрогнул ни одной мышцей лица от ее кисловатого вкуса и улыбнулась. Ее поразила стойкость лорда, и Бронве подумала, что может сейчас он терпит сильнейшую боль, оставаясь таким же недосягаемо спокойным.
- А я доверяю козьему богу и его подаркам, - аданет улыбнулась. Она ни разу не молила своего рогатого бога о мужчине, как часто это делали вдовы, посвящая каждую ночь обрядам и молитвам. Бронве же увлекалась вещами вокруг, не держа себя в рамках. – некоторые ведь не любят сладкой малины. Мне вот нравятся ягоды с кислинкой. Они и будто не хотят, чтобы ты их попробовал, но ведь так ярко привлекают. А потом уж их вкус забыть невозможно, - она ссыпала оставшиеся плоды в ладонь Карантира, раскрыв ее, и взяла себе одну, тут же отправляя в рот и морща нос с довольной улыбкой.
Когда рука лорда дотронулась живота, Бронвелин почувствовала, что он все понял. Где-то давно она слышала, что дети эльфов появляются совсем иначе. Кто-то из пожилых маленькой Бронве рассказывал, как просят своих богов эльфы, чтобы тот дал им наследника. Но уже после той ночи дикарка была абсолютно убеждена, что лорд не оставил ее одну.
- Пока никто из семьи не знает о нем, и не проведен обряд благодарности и почтения, он не продолжатель их рода, - покачала головой Бронвелин и потрогала жесткие кудри Мрачного бесцеремонно, - знаешь, как волки наших козочек убивают? Пугают одну, чтобы все стадо заволновалось, а потом только нападают. Вот я и думаю, уязвим тот, кто боится. А мне лишь безумно надо было узнать, жив ли Карантир, и угостить ягодами, - Бронве заулыбалась. Она не говорила «хотела узнать», она сказала «надо», потому что, когда что-то захватывало ее, это становилось обязательным из-за настырности, а не просто желанием. –а ты совсем тут один лежишь?