Выглядел эльф заметно свежее. Видимо и до него, и до стражи дошло, что чувство юмора у здешних хозяев весьма специфическое и шутить с ними – себе дороже. Что ж, прекрасно. Правда, на понятливости в других вопросах это не сказалось.
- Не имею ни малейшего представления.
Майрон некоторое время молчал, словно размышляя или ожидая, что пленник сменит решение.
- Ты же понимаешь, что этот ответ меня не устраивает? Предпочитаешь, чтобы наша беседа продолжилась в другой обстановке?
Это не было угрозой. Констатация факта – всего лишь.

- Твое дело. Не думаю, что тебя так сильно интересует мое мнение по этому вопросу.
- Ты сам выбрал, нолдо, - заметил Майрон и велел охране вести пленника следом за ним.
Конец короткого путешествия по довольно узкому и темному коридору  закономерно произошел в уже знакомой пыточной. По приказу майа, эльфа растянули на стене – лицом к этой самой стене – приковав за запястья и щиколотки, сорвали рубаху.
- Финдекано, - голос майа был абсолютно спокоен, - к чему упрямиться? Просто расскажи, кто к тебе приходил, опиши хотя бы внешность. И я немедленно велю вернуть тебя в камеру, не причинив вреда.
Палач взял в руки короткую плеть, увешанную по всей длине «хвоста» мелкими и острыми крючками. Замер рядом с пленником, глядя на майа и ожидая приказа.

- Как багородно и милосердно. Я уже сказал - разбирайтесь межу собой сами. Если у вас правая рука не знает, что делает левая - проблемы ваши.
Майрон усмехнулся.
- Ты ошибаешься, как минимум, дважды. Разбираться я буду с тобой и проблемы это – твои.
С этими словами майа сделал знак палачу и тот с силой хлестнул по обнаженной спине эльфа. На обратном движении вонзившиеся в тело крючки разрывали кожу, вырывая небольшие кусочки плоти… Когда на спине Нолофинвиона алело десять неровных полос, Волк велел прекратить.
- Ты будешь отвечать? Или мы продолжим?

Отредактировано Майрон (2014-03-16 13:58:17)

Несколько дней Тхуринэйтель не рисковала снова появляться у эльфов. Во-первых, им нужно было дать соскучиться. Во-вторых, слишком частые визиты могли угрожать ей самой.
Наконец, она взяла еще воду и немного лекарств и направилась вниз, в подвалы. Узников в камере уже не было...
Задав пару наводящих вопросов охране, Тхури поняла, что крупно просчиталась. Она полагала, что эльфов на допрос уведут орки и проморгают флягу. Но Майрон пришел сам... и наверняка все понял. А учитывая, что ее он не позвал, объяснение могло быть лишь одно - Волк не знал, кто навещал пленников. Значит, остроухие молчали.
Интересно, как долго Фингон промолчит? До первой угрозы мальчику? До второй?
Тхуринэйтель прислонилась к каменной стене коридора, наплевав на грязь и сырость. Нужно было решать, что делать.
Вообще-то она очень не любила жертвовать своим комфортом - и стоило попытаться исчезнуть с нижних этажей немедленно и старательно замести следы. Обеспечить себе алиби - благо, это было довольно легко.
Но иногда ради достижения целей приходилось жертвовать и собой. Сейчас был как раз тот случай. И она направилась к допросной комнате.
Орки на входе остановить ее не посмели. Тхури толкнула дверь и вошла, одним взглядом схватывая картину: эльфёныша, к счастью, не было, зато палачи трудились над остроухим королем. Судя по виду спины - не так давно, но старательно. И безуспешно...
- Ты будешь отвечать? Или мы продолжим?
- Не буду.
- Как благородно с твоей стороны, - Тхуринэйтель скользнула между мужчинами. - Оставь его в покое, Волк.

Эльф таки подал голос. Но это было уже не важно. Важно было то, что говорила сейчас Мышь.
- Не могла же я не проверить, что с моим подопечным. Это я была в камере, Майрон. Не думала, что ты обнаружишь мои чары. Точнее, не думала, что ты вообще туда придешь. - Не думала она! Оно и видно... - Ты получил ответ на свой вопрос?
- Вполне. - Отозвался Майрон, жестом приказывая освободить эльфа.
Фингона отстегнули от стены и развернули лицом к майар, но уводить не спешили. Держали крепко, не позволяя делать глупости.
А Волк медленно обошел вокруг майэ, глядя на нее одновременно с гневом и сожалением. Остановился так, чтобы хорошо видеть лица обоих.
- Значит, ты. Что ж, не буду тебя спрашивать, зачем тебе это понадобилось - пока. Этот вопрос мы еще обсудим. А пока выбирай, что ты предпочитаешь. Чтобы я разбирался с тобой сам, или чтобы этим занялся Учитель?
Не поздоровится Тхури в любом случае. Майрон не собирался нежничать, несмотря на то, что Мышка была последней в списке тех, кого он хотел бы видеть перед собой в подобных обстоятельствах...

А Майрон злился, и еще как. Впрочем, судя по лицу эльфа - тот тоже был недоволен. Тхуринэйтель еле удержала обиженную гримасу. Да что ж с ними такое, с этими мужчинами, никак на них не угодить!
- Ты же так искал ответ, Волк, - она усмехнулась, - и теперь еще и недоволен? Нет бы сказать спасибо, что я помогла тебе, сама пришла с повинной...
Это уже была чистой воды подколка. Так, чтобы не считал ее испугавшейся.
- Значит, ты. Что ж, не буду тебя спрашивать, зачем тебе это понадобилось - пока. Этот вопрос мы еще обсудим. А пока выбирай, что ты предпочитаешь. Чтобы я разбирался с тобой сам, или чтобы этим занялся Учитель?
Она облизнула губы, выдавая страх. Испугать Тхури всерьез было трудно, сейчас - не тот случай, но все равно было очень и очень неуютно.
Пару секунд она продумывала варианты. Учитель был куда как предпочтительнее, конечно: его можно было заговорить, к тому же могло свезти на его хорошее настроение, а вот Волк определенно был в дурном. Да и если сообщить Учителю, что ее не смогли найти, Майрону не поздоровится тоже.
Но вмешивать Учителя в их с Волком отношения было... несколько нехорошо. По давней их традиции нелады наверх выносились только в экстренных случаях. Так что подставить его в ответ было можно, но... но Тхури привыкла играть по правилам, пока было возможно. И выворачиваться внутри них - так интереснее.
- Давай поговорим спокойно, Волк, - примирительно. - Ты не запрещал мне лезть к пленникам.

- Во мне проснулось неконтролируемое эльфолюбие. Не в гастрономическом смысле. Однако я сэкономила тебе несколько часов работы!
Замечательно! Видимо, Майрон обязан разрыдаться в приступе благодарности, не иначе. А от ответа Мышь все же ушла. Не удивительно, конечно. Это в ее стиле. Но все же стоит задуматься.  Обиженная интонация в голосе подруги немного смешила. И ведь не поймешь, то ли и впрямь задета, то ли играет. А вот разговоры пора прекращать.
Эльф нервничал, что понятно. И, кажется, был растерян. Майрон наблюдал за пленником незаметно. Хотя со стороны казалось, он о нолдо и думать забыл.
- Мне кажется, я уже ответила на него.
Ну конечно. Кто бы сомневался. Хорошо, Мышка. Раз ты не хочешь давать прямого ответа, то я буду понимать его так, как мне хочется.
- Откройся. - Приказал он майэ. Конечно, это было совсем не обязательно. Но так и проще, и "добровольное" лишение защиты - наказание само по себе.
Песнь была жесткой и звенела металлом. Майа знал, что делал. И очень не завидовал Тхуринэйтель. То, что она испытывала, вряд ли можно было назвать таким невинным словом, как "боль". Убивать ее Волк, конечно, не собирался. Но на приятности ощущений майэ это сказаться не должно было.
Малая толика чар ударила и по эльфу. Майрон совсем не был рад происходящему и хотел, чтобы нолдо тоже понес наказание.

Судя по изменившемуся лицу Майрона, учтивые разговоры подошли к концу. Тхуринэйтель внутренне подобралась, готовясь к худшему. И не напрасно.
- Откройся.
С такими приказами не спорят, и она послушно распахнула сознание, привычно прикрыв то, что показывать не следовало. Этим искусством Тхуринэйтель владела в совершенстве.
И тут же пришла боль. Она была отчасти привычной, потому что любившая вольницу майэ под такие удары попадала регулярно, но в то же время неизменно новой. Не по-хорошему, разумеется, новой.
Переживать такие приступы с минимальными потерями Тхури тоже научилась давно. Она упала на колени, не тратя силы на то, чтобы удерживаться на ногах, равно как и на гордое молчание. Из горла вырвался отчаянный крик - так терпеть было намного легче.
Главное - это раствориться, не пытаться устоять, а размягчиться, растаять порывом ветра, позволить чужой силе пройти сквозь тебя, не пробивая насквозь. Что ты сделаешь с ветром, как ты его ударишь?
Впрочем, больно было все равно, хотя и легче, чем могло бы быть.

Мышь удалилась, попытавшись съязвить напоследок. Отлеживаться ей теперь долго...
А эльф продолжал твердить одно и то же. Это  становилось все более скучно. Майрон не любил скучать.
- Я уже сказал тебе, что не собираюсь отвечать на твои вопросы. С того момента ничего не изменилось.
- Ты неблагодарен, нолдо, - майа покачал головой. - До сих пор я требовал ответа лишь с тебя, не трогая твоего сына. Не этого ли ты хотел несколько дней назад? Но, ты ведь понимаешь, ситуация может измениться очень быстро. - Помолчал. - Так мне позвать мальчика? Или ты расскажешь?
Кивнул оркам - те усадили эльфа и крепко привязали.
- Кстати, тебе понравился мой дар, Финдекано? Ты ведь рад был увидеть свою супругу, верно?

- Да, я хотел этого. И хочу до сих пор. И понимаю, как понимаешь и ты, что таким образом ты, конечно, добьешься, чтобы я рассказал... Только кажется мне, что ты не трогал моего сына вовсе не из милосердия. Или я ошибаюсь?
"Тогда какого пса ты мочал?!" - подумал майа. Если знал, что все равно заговорит - какой смысл было строить из себя героя? Так хотелось получить лишний десяток плетей?
- Тебя так волнуют мои мотивы, король? Я ошибался, когда считал, что ты просто хочешь избавления для мальчика?
Нолдо еще пытался задавать вопросы... Когда же он уже поймет, что отвечать ему будут только тогда когда пожелают? Но эльф был озадачен. Что ж, это неплохо. Неизвестность - хуже всего.
- Если я расскажу тебе... ты можешь мне обещать, что его не тронут в дальнейшем? По крайней мере - по твоему приказу?
Так, а теперь мы еще и условия ставим. Этот эльф неисправим.
- Ты ли это, Финдекано?! - Волк изумленно воззрился на нолдо. - Просишь моего обещания, я не ослышался? Обещания того, кому, по твоим словам, невозможно верить! - посмотрел заинтересованно. - И что же, ты поверишь мне, эльф?
Меж тем в камере произошла некоторая возня. Майрон в нее не вмешивался - сами разберутся. Зато отметил, что Фингон, действительно, набрался сил. Отлично.
При упоминании о жене уже успокоенный пленник опять начал дергаться.
- Не буду притворяться. Если ты хотел сделать мне больно, то у тебя получилось. Доволен ответом?
- Больно? Финдекано, ты меня недооцениваешь. Если бы я просто хотел сделать тебе больно, можно было бы обойтись более примитивными и доступными методами. Я просто хотел показать тебе будущее. - Волк улыбнулся. - Ты ведь понимаешь, что однажды нечто подобное произойдет. Что однажды жена спросит тебя - где ее сын? Я дал тебе шанс продумать ответ заранее.
Жаль, право жаль, что они упустили эту синдэ. Ну да ничего, Фингону и сына хватит за глаза.

- Не то чтобы волнуют... Но я не отказалася бы их узнать. Да, я очень хочу избавления для него. Тут ты не ошибаешься. А ведь, помнится, в начале нашего... скажем, знакомства, ты сказал, что я недооцениваю твои силы или что-то в этом духе. Видно, они все же невелики, если ты не в состоянии добиться ответа от меня без помощи шантажа и угроз мальчику.
Волк усмехнулся. Какая примитивная попытка задеть его гордость. Неужели эльф рассчитывает, что Майрон, словно мальчишка, бросится доказывать свою состоятельность?
- Я буду добиваться ответа так, как мне удобно, Финдекано. И твои попытки меня уязвить просто смешны. И не пытайся уводить разговор в сторону. Я все еще жду твоего рассказа.
Интересно, эльф долго собирается заговаривать ему зубы?
- А у меня есть выбор?  Заметь, я не прошу твоего обещания, я спрашиваю, можешь ли ты его дать.
- А какой в этом смысл, Финдекано? Я уже говорил тебе, на каких условиях будет помилован твой сын. Это обещание в силе. Если ты считаешь, что мне доставляет удовольствие потрошить мальчишку, ты ошибаешься. Мне нет до него дела. Это для тебя он - единственный и неповторимый. А я таких видел много. - Волк небрежно оперся плечом о стену, равнодушно глядя на пленника. - Пока ты делаешь то, чего от тебя хотят и отвечаешь на вопросы - мальчика трогать не будут. Это не обещание. Просто незачем будет его использовать.
Эльф злился... тоже хороший знак. Значит, силы есть. И есть надежда на то, что он будет соображать.
А беседа о супруге, явно, не доставляла ему большого удовольствия.
- О том, что когда-нибудь произойдет, неизвестно ни тебе, ни мне. И я не хочу обсуждать с тобой будущее. Ни свое, ни своих близких.
Не хочет он, надо же... нежные какие. Майа улыбнулся понимающе.
- Что ж, оправдывайся дальше, Финьо. Ищи лазейки для своей совести - кто ж тебе запретит? Только мы оба - и ты, и я - прекрасно понимаем, что так будет. Не в этой жизни, так в Чертогах вы встретитесь. И она спросит. А будущее... какое, к псам, будущее, Финдекано? Судя по твоему упрямству, все ваше будущее - плети и дыба. Жаль... учитывая, что кое у кого и прошлого толком не было.