Турко пытался заставить себя не слушать. Не вникать. Пытался - и не мог.
Значит, тебе терять нечего? Ты в этом уверен? Считаешь, что сможешь достойно встретить любую смерть? А знаешь ли ты, что нам совсем не обязательно убивать тебя? Жизнь воплощенного легко можно сделать настолько невыносимой, что она будет пыткой сама по себе. Легко ли Майтимо пришлось без руки? А что, если отрубить тебе обе кисти? Или выколоть оба глаза? Каково это - быть настолько беспомощным? А смерть... на твоем месте я бы не торопился умирать.
Он жадно ловил воздух губами. сам не замечая подступающей истеричной мерзкой паники.
"Я выдержу... выдержу".
Не выдержит - и он это знал. Даже потеряв одну руку, будет ползать на коленях. Осознавал теперь это все четко. Или заставят. А какой тогда смысл в гордости? Умереть, сохранив свое "Я".
Только... Кто ты, Туркафинвэ Тьелкормо?
Он никогда не задумывался над этим вопросом. А теперь пришлось.
Ответ проявился моментально. Альквалондэ, Аглон, пленница Лютиен, отступление в Нирнаэт. Тогда они бежали. Сколько он не обвинял бы опоздавшего Финдекано... Но позиции не удержали они. Отвратительный военачальник, неудавшийся любовник, почти муж, почти король, почти лорд. Изгнан собственными братьями... Только что ради уже давно несуществующей гордости пошел наперекор клятве.
В глазах Тьелкормо плескалось отчаяние, которое уже не было сил прикрывать.
Раскаленный металл опалил шею, снова пронзила физическая боль. Неожиданно для Турко - он слишком увлекся мыслями. Нолдо заорал отчаянно от всей навалившейся безнадежности. Забился инстинктивно, как раненый зверь.

Он побелел до синевы. смотрел затравленно. Потом всхлипнул беспомощно, по-детски. Никак не мог решиться - не привык просить. Снова приоткрыл дрожащие губы.
-Ничего в Дориате не было особенного, совсем... мы...
Захлебнулся рыданиями самым позорным образом. Просто физически не мог говорить какое-то время. Наплакавшись, продолжил:
- Мы спалили Менегрот и выбили синдар. Они отступили, камень я не знаю сейчас где. Диор с женой сдохли, туда им и дорога. Куруфина убили, они бежали. Принцы тоже убиты по моему приказу. А Майтимо теперь открестился от всего этого и мы с ним поругались. Я хотел вернуться на Аглон, мне все равно там делать нечего, раз Курво больше нет.
Он говорил потоком, перескакивал с одной мысли на другую. Картинка получалась сумбурная.
-Что вам еще надо? - поднял глаза.

- Я...  я приказал верным вышвырнуть их в лес. Как месть за смерть брата - шепнул Турко, глядя беспомощно - Камень не у нас... кажется. Не знаю точно. Майтимо со мной не разговаривал после того, как узнал про мальчиков. Даже не описал наше положение дел. Велел убираться. Я и уехал - один. Верные остались. Тоже по приказу Майтимо. Своих у меня давно нет.... Это был отряд, который Нельо отдал мне в командование. Мне и Куруфину. Куруфина уже нет, а мне командовать никем нельзя, как старший сказал. Даже Хуан сбежал - он снова разрыдался, уже от осознания того, насколько он, Тьелкормо, жалок.

Турко пытался отдышаться и немного прийти ы себя. руки были связаны, поэтому вытер лицо о колено, стараясь ее обращать внимания на боль. Боль в затекших. и обожженных руках, в обожженной груди и шее. Даже рабский ошейник его не так задевал.
- Что теперь?- глухо спросил он, - а вам... сильно помогла эта информация? Стоило из-за этого руки марать?- с горькой иронией.
Если б Турко чуть лцсше соображал, он бы обязательно задумался, почему его спрашивают о принцах и какое майа вообще до этого делать. Но потрясающее самолюбие заставляло его зацикливаться только на том, что Саурон проводил допрос с целью унизить его, Турко.

Турко вздрагивал и тихонько всхлипывал, пытаясь отвернуться. Отводил глаза, был рад возможности не смотреть на майа и тем более на темного валу. Вздрогнул, когда исчез ошейник. От мягкого тона Моргота было куда страшнее, чем от угроз. На душе было донельзя мерзко. Турко почти жалел, что испугался остаться калекой. Без руки было бы легче бороться с этим настырным внутренним Я, которое убеждало его, что он вполне мог умереть честным принцем нолдор, не струсь он
"А если б не умер?"- почти истерично - "Умирать сотни лет?" Воображение живо нарисовало картинку: с отрубленными конечностями, выколотыми глазами, обрезанными ушами и языком. Абсолютная беспомощность, наедине с мыслями и воспоминаниями. Нет, это было настолько омерзительно, что лучше... лучше что угодно.
Тебя умоют, перевяжут и
проводят в твои покои. Тебе нужен отдых.
Когда же ты придешь в себя мы снова
поговорим. Уже не здесь и не так. Все по-
прежнему в твоих руках, но я полагаю что
тебе нечего больше опасаться, феанарион.
" что он несет... что значит - нечего опасаться?"
Турко вновь приняла в свои объятия госпожа паника
- Я не собираюсь тебе прислуживать и сражаться за тебя - он попытался говорить максимально твердо и нагло, что прозвучало очень жалко ы его нынешнем положении.

Ответ на наглость последовал быстро и жестко. Руки, стиснутые пальцами Майрона, вспыхнули отчаянной болью, как тогда, когда его прижали к камню. Турко заорал, не сдерживаясь более. Забился опять. Из глаз вновь хлынули слезы. Он почти не разбирал, что там орет темный. Кивал послушно, как марионетка.
- Понял...
Пока у него не было сил сопротивляться. Он еще не понял, что это "пока"- теперь навсегда. И чем дальше, тем хуже.
он почти рухнул на руки слуг Саурона. Встал твердо нв ноги, прижимая ладони к груди м тихо всхлипывая. Смотрел испуганно и с оттенком какой-то детской обиды.

Феаноринг потерянно вымылся и переоделся. Есть старался аккуратно, скрывая голод. Но съедал все, что давали. В основном отлеживался, пытался залечить раны. Целитель правда из него был никакой. Мучился от ожогов. Скрывал эмоции, точнее, пытался скрывать. Не особо получалось. Ожидание было похуже пытки.
Дверь распахнулась, Турко резко вскочил. Отступил к стене.
Поспешно пошел за посланцем. Замер у двери, глядя настороженно на Майрона. Несколько секунд сомневался. Потом низко поклонился, убеждая себя, что это просто вежливость.

Конечно же Майрон довел квэндо до трона лучшим образом. Рыцари остались удовлетворены. Мелькору их преданность была куда важнее... многих других вещей и пленников. Преданность и обожание делали то, что не могла бы сделать ни одна сила, ни один страх или принуждение. Поэтому если нолдорский паршивец попытается что-то отчебучить, что смутит веру Рыцарей... шкуру с эльфа спустят как минимум.

Нолдо собирался с силами перед троном. Вала не торопил его.
-Вы хотели меня видеть?
-Здравствуйте принц, - раздался мягкий, словно черный бархат голос. - Мы ждали когда вы отдохнете с дороги что бы отпраздновать ваше прибывание в Твердыне. В Аст Ахэ все равны и мы привыкли обращаться друг к другу на "ты", но вы наш гость и каждый здесь находящийся с уважением отнесется к вашему обычаю разговора. - легкая пауза и одобрительные голоса в зале. - Сейчас же будьте среди друзей, узнайте моих верных Рыцарей, посмотрите на то, какой гостеприимной может быть ваша жизнь здесь, в Твердыне. - легкие нотки в голосе, вряд ли уловимые для непосвященного, отбрасывающие длинные тени для знающего. - В вашу честь, принц, тут собраны лучшие из лучших и каждый будет рад говорить с вами. А после ужина мы поговорим уже друг с другом. Здесь ли, в иной обстановке... - как вы пожелаете. - мягкий голос и слова источающие мед. И холодный блеск в глазах, устремленных на нолдо.

Турко растерянно смотрел на него. Не знал, как реагировать, и что от него хотят. Он никогда не умел разбираться в дипломатии. А еще убили Куруфина... И теперь он, Турко, остался без поддержки. Эта мысль периодически всплывала и резала будто ножом.
- Мы ждали когда вы отдохнете с дороги что бы отпраздновать ваше прибывание в Твердыне. В Аст Ахэ все равны и мы привыкли обращаться друг к другу на "ты", но вы наш гость и каждый здесь находящийся с уважением отнесется к вашему обычаю разговора. - легкая пауза и одобрительные голоса в зале. - Сейчас же будьте среди друзей, узнайте моих верных Рыцарей, посмотрите на то, какой гостеприимной может быть ваша жизнь здесь, в Твердыне. - легкие нотки в голосе, вряд ли уловимые для непосвященного, отбрасывающие длинные тени для знающего. - В вашу честь, принц, тут собраны лучшие из лучших и каждый будет рад говорить с вами. А после ужина мы поговорим уже друг с другом. Здесь ли, в иной обстановке... - как вы пожелаете.
-Насчет чего мы будем разговаривать? И зачем? - голос эльфа был хриплым и ощутимо дрожал.
Что они хотят, какие-то сведения? Но что он может еще сказать, если он даже открыл мысли...
Он инстинктивно отступил на шаг. Взгляд метался по лицам темных рыцарей.