Нельзя сказать, чтобы вызов к Мелькору был для Тхуринэйтель неожиданным, скорее наоборот - она давно и с нелегким сердцем ждала его. Учитель был слишком проницателен и мог заподозрить, что с порученным заданием майэ не справляется - ведь Эрейнион не согласился быть палачом даже под жестоким нажимом. А должен был бы.
Профессиональная гордость была уязвлена, но не только она. Тхуринэйтель примерно понимала, что будет с Эрейнионом теперь, когда стало ясно: служить Мелькору он не станет, и боялась - не за него, конечно же, за Финдекано. Она проиграла эту партию, и глупо пытаться отыграться, умнее и безопаснее отойти с доски вовсе...
Умнее. Но совсем не в ее вкусе. Пасовать перед обстоятельствами майэ очень не любила, но выхода не видела.
Войдя в тронный зал, она привычно склонилась перед Мелькором.
- Мой Учитель. Вы меня звали?

Что ж, она была права в худших предположениях. "Привести мальчиков на нижние этажи". Самой. Это значит, что к ней они не вернутся, и роль защитницы она больше исполнять не будет. А еще это значит, что у нее есть отличный шанс получить проблемы самой, если она вмешается.
- Мой Учитель? - удивленно. - Но почему?
Задать вопрос она должна. Иначе не бывает.
- Можешь еще раз увидеться с Финдекано. Думаю, он будет рад услышать новости о сыне.
Что это - издевка? Или помилование? Пожалуй, все-таки первое.
- Благодарю, - Тхуринэйтель наконила голову. - Но ведь вы обещали Эрейниону неприкосновенность.

- Я полагаю, ты и сама прекрасно понимаешь это. Мальчишка не подчинился. И не подчинится. Я принял решение, что дальнейшая твоя опека будет для него не желательна.
Тхуринэйтель молча поклонилась. Что ж, обещания Мелькора всегда были пустым звуком... нет, не совсем пустым, конечно, но близко к тому.
- Ему понадобится время, чтобы прийти к подчинению, мой Учитель. Или вы намерены полностью сменить цели и добиваться теперь не покорности, но слома мальчишки? Рационально ли это? Конечно, сломить его и получить в подчинение оболочку намного проще, но разве вам теперь есть нужда спешить? Эльфы сломлены, и можно спокойно, не торопясь, добиваться их душ. Гондолин упадет вам в руки иным путем.
Или ему так не терпится поквитаться с родом Финголфина?
- Физическую неприкосновенность. Физическую, не более. Этот мальчик, Эндил, насколько он исцелился?
- Ходит все еще с трудом, - отозвалась Тхури.

- Боюсь, что подчинить Эрейниона - задача столь не неисполнимая, как добиться подчинения у его отца. Недавний опыт показал нам, что сломить мальчика гораздо вероятнее. А что касается спешки... пока идет война, у нас неизбежно на счету каждый день. Кто знает, что может случиться завтра? Эрейнион - наследник трона нолдор. Его важность для нас неоспорима.
Тхуринэйтель покачала головой. Война... При чем тут война? Эльфы разбиты наголову. Учитель всего лишь сводит личные счеты.
- Вы намерены воздействовать на Финдекано с помощью его сломленного сына, - поняла она. Хитро. Это - единственный способ свести с ума самого эльфа.
Она не спрашивала, она и так знала. Финдекано...
- Что ж, в дальнейшем целитель ему не понадобится. Ты можешь быть свободна.
Весьма недвусмысленно. Тхуринэйтель склонилась в поклоне.
- Через час мальчики будут внизу, мой  Учитель.
Выпрямившись, она повернулась и легким шагом вышла из зала. И поспешила к Финдекано - ей нужно было бы увидеться с эльфом, даже не будь на сей счет приказа Мелькора. Вот только Тхури не знала, что она ему скажет. Что нарушила обещание? Расписаться в своем бессилии?
Позволить ему снова смотреть, как пытают его сына?
Почти лётом преодолев все коридоры, Тхуринэйтель оказалась у дверей Финдекано и вошла без стука.
- Финдекано, - она аккуратно притворила дверь за собой. Теперь - не забыть, что Майрон слышит каждое слово. Она и так нарвалась на большие неприятности. - Боюсь, у меня дурные вести.

Она заходила к эльфу пару раз за последние недели, болтала с ним, не говоря уже ни о чем серьезном, но сегодняшняя беседа должна была пройти иначе. И когда Финдекано буквально вскочил навстречу, Тхуринэйтель ощутила сильное желание выйти и не возвращаться, потому что на сердце скребли кошки. Ей было не по себе, и ощущение это было неприятным.
- Что случилось?
Проклятье. Надо коротко рассказать, что произошло, развернуться и выбросить из головы и этого эльфа, и наглых мальчишек, которые не умеют ценить человеческое к себе отношение, которым самое место на нижнем ярусе. Вот прямо сейчас: сказать, развернуться и уходить.
- Именно то, что должно было случиться - мальчики переходят лично к Учителю. Я, кажется, больше не имею влияния на ваше дело.
Все. Сказала. А теперь уходи отсюда, быстро.
Голоса разума Тхуринэйтель не услышала и осталась стоять.

- Вот как.... Наверное, это... должно было произойти рано или поздно.
На Финдекано лица не было - она еще не видела короля таким. Тхуринэйтель закусила губы, вглядываясь в его глаза - расширившиеся от ужаса и горя.
"Беги отсюда, сумасшедшая. Беги, пока не поздно!"
Вот только уже, кажется, было поздно.
- Спасибо тебе за то, что смогла сделать.
- Всегда пожалуйста, - а у нее голос звучал так же беззаботно и чуть насмешливо, как всегда. - Учитель велел мне лично сообщить тебе, поэтому я и пришла.
Тхуринэйтель чуть шевельнула рукой - из рукава выскользнул лист бумаги и лег на стол рядом. Потом она достала карандаш и быстро написала, так, чтобы эльф видел:
"Это приговор. Эрейниона хотят сломать, выжать досуха, оставить оболочку. Ты нужен для торга с Гондолином, а на нем Мелькор потешит самолюбие. Эндил - только оружие. Я... могу вытащить из крепости двоих. Но не троих. Тебе нужно бежать. Тебе и Эрейниону."
Майрон мог слышать их разговор, но не видеть.
- Теперь уже ничего не могу обещать. Советую тебе... забыть о мальчишке, - интересно, почему голос звучит, как всегда? Лишь бы Майрон не догадался... хотя бы час.

Тхуринэйтель не нужно было следить за бумагой, пока рука выводила руны, а потому он не отрывала взгляда от лица эльфа. Правда, оно мало менялось, а взгляд бежал за строками на листе.
Потом Финдекано взял у нее из рук карандаш и быстро набросал ответ. Она поймала его взгляд.
"А ты?! Спятил? Ты должен быть на свободе!"
Упрямец. Ненормальный. Что ему этот мальчишка?
А ведь он никогда не согласится. Иначе она бы не делала сейчас то, что делает.
- Это мой сын. А второй мальчик пострадал из-за меня. И продожает страдать. Как я могу забыть о них?
- Молча. Взять и забыть. Уже поздно о них думать, теперь думай о себе.
"Тебе придется выживать здесь, Финдекано. Выживать одному."

Свобода детей... Ему, королю, ответственному за народ?
Но ведь она знала, что ответит Финдекано.
- Зачем ты мне все это говоришь? Ты сказала, что тебе велели, к чему разговоры?
Голос обжег льдом. Тхуринэйтель рассмеялась в ответ.
- Все пытаюсь достучаться до твоего разума. Мне казалось, он у тебя есть, но я ошибалась. А еще мне казалось, что хоть ты способен быть благодарным. Я никогда не обещала тебе, что отдых будет вечным. Но, как только я перестаю помогать, ты забываешь обо всем, что я для тебя уже сделала? Какое эльфийское лицемерие, - она сжала пальцы Финдекано.
"Где они будут в безопасности? В Дориате? На Амон-Эреб не сунусь, не проси."

- Не пытайся. Я уже говорил тебе, что мы мыслим слишком по-разному, чтобы понять друг друга. А я разве не сказал тебе "спасибо" за то, что ты сделала? Или... какой благодарности ты еще от меня ждешь?
- Из твоего спасибо шубы не сошьешь, - Тхуринэйтель ответила распространенной поговоркой.
Но от него, пожалуй, приятнее, чем от шубы.
Майэ получила ответы на все вопросы. Быстро сложив лист, она спрятала его за пазуху - он мог пригодиться еще в разговоре с мальчишками, хотя вряд ли. Но пусть остается.
- Что ж, ты прав, мне пора идти, - и времени остается все меньше, а полетит она медленнее обычного. - Я еще зайду к тебе, Финдекано. Может, сумею сообщить новости.
Это было обещанием.
Тхуринэйтель усмехнулась и вышла из комнаты. К счастью, охранники выпустили ее.

- Буду с нетерпением ждать. Но можешь не трудиться и прислать с новостями кого-то из орков. Они будут вполне в состоянии передать дурные новости, на это у них ума хватит.
Не понял? Или понял все-таки?
Неважно. Если ей удастся вытащить мальчишек, добраться до Дориата, выбраться живой оттуда, вернуться сюда и добраться до Финдекано - это уже будет чудом. Точнее, цепью чудес.
По коридорам Тхуринэйтель шла быстрым шагом, а оказавшись в своих комнатах, выставила служанок и заперла дверь на засов. Оглядела комнату, прикидывая, что нужно взять с собой.
- Так, эльфята, игры кончились, - она была очень спокойной. - Мелькор хочет, чтобы вы вернулись в пыточные. Вы уже знаете, что это значит и что с вами там будет. Если устраивает - вы знаете, как туда добраться. Если не хотите - делайте то, что я скажу, и по возможности молча. Эндил, ты как себя чувствуешь? Ходить не можешь, а верхом сидеть?
Тхуринэйтель взяла со стола тканый мешок, бросила туда флягу с водой, два кинжала в ножнах, краюху хлеба, пару яблок и бананов из вазы с фруктами и кое-что из ларца с лекарствами. Мешок она вручила Эрейниону.

Дни шли. А что им еще делать? Время с абсолютным равнодушием уносило с собой минуты спокойствия двух юных пленников. Но, кажется, у мальчиков почти получалось об этом не думать.
Эрейнион радовался тому, что Эндилу удавалось делать несколько шагов по комнате. Правда, это было нелегко. Но мальчик видел во что превратились ноги синда после истязаний и понимал, что последний мог и вовсе на всю жизнь остаться калекой. И все же до исцеления было далеко. Нолдо понимал это еще и потому, что после каждой "прогулки" другу приходилось довольно долго отлеживаться.
С отцом он больше не виделся. И изводился от мыслей о нем. Последняя их встреча была... невеселой. Ах, если бы можно было хотя бы на минуту встретиться. Обнять, успокоить... и самому найти покой, хоть ненадолго. Юноша думал об этом каждую свободную минуту. И почти каждую ночь видел отца во сне. Но заговаривать об этом ни с кем не спешил. Он вообще не особенно разговорчив был в эти дни. Тем более, что с Эндилом они прекрасно понимали друг друга и без слов.
Отношение Эрейниона к Тхуринэйтель понемногу менялось. До доверия там было далеко, но и враждебности почти не осталось. Да и не было на нее сил. Не то, чтобы мальчик много раздумывал об этом. Но у него почему-то было ощущение, что майэ сама не очень хорошо знает, чего хочет и от кого. Странная она.
И вот эти странности вдруг проявились очень ярко, когда в один из дне она влетела в комнату и принялась за суматошные сборы.
- Так, эльфята, игры кончились. Мелькор хочет, чтобы вы вернулись в пыточные. Вы уже знаете, что это значит и что с вами там будет. Если устраивает - вы знаете, как туда добраться. Если не хотите - делайте то, что я скажу, и по возможности молча. Эндил, ты как себя чувствуешь? Ходить не можешь, а верхом сидеть?
Чего-то подобного Эрейнион ждал все эти дни. Хоть и не позволял этим мыслям задерживаться. Но разве можно было ждать, что их оставят в покое так надолго? Страх впился в сердце острыми, ледяными когтями. Нолдо прекрасно помнил и понимал, что будет дальше. Скорее всего, снова страдать придется не ему... Но кроме страха было еще и крайнее изумление. Потому что то, что делала майэ могло означать что угодно, кроме намерения доставить их в застенок. Побег? Неужели?.. Юноша на миг прикрыл глаза. Ему так хотелось поверить ей сейчас. Но принц помнил, как почти физически больно было, когда милая и заботливая Митлин превратилась в прислужницу Врага... Наконец он сдался, сказав себе, что выбора все равно нет. Эндил не должен вернуться в застенок.
- Я смогу, наверное. А государь Фингон? Он бежит с нами?
Эрейнион посмотрел на майэ внимательно и как-то неестественно спокойно. Ответ мог быть только одним. Если она и сможет вывести их, на то, что удастся забрать пленника из-под носа Саурона рассчитывать не приходилось. И все же он ждал ответа Тхуринэйтель.

- За Финдекано я вернусь позже. Ему грозит наименьшая опасность, он нужен еще живым и вменяемым для тогда с Тургоном. К тому же если вытаскивать его, то вас уже не забрать. Он сказал - сами догадаетесь что, и я для разнообразия с ним согласна.
Эндил задохнулся на мгновение. Выходит, они бегут, а государь, лорд Фингон останется? О пожелании самого короля и впрямь не трудно было догадаться - он просил, чтобы майэ спасла их с Эрейнионом. Их вместо него. Или кого-то одного... Эру! Синда хорошо понимал, что, если Тхуринэйтель выведет их из Ангбанда вопреки воле Бауглира, то пути назад ей не будет. Слишком велик риск. Значит, государь так и останется пленником.
- Нет, так нельзя, - прошептал мальчик, бледнея на глазах. - Пожалуйста, леди, не оставляйте его здесь.
Однако Тхуринэйтель торопилась и, кажется, нисколько не расположена была слушать причитания мальчишек. Она подхватила Эндила на руки и вмиг оказалась за окном. Эндил на миг прикрыл глаза - что же делать? Разве он сам сможет простить себе? А Эрейнион... он же возненавидит его за это.
Когда он снова открыл глаза, перед ним стояло удивительное существо, сохранившее лицо и голос Тхуринэйтель.
- Забирайтесь мне на спину, оба. И накиньте плащи, не то замерзнете насмерть, полетим в облаках. Быстро! Времени в обрез.
- Так нельзя, - повторил юноша тверже. - Леди, прошу вас, спасите короля и принца. Вы же понимаете, на самом деле мне грозит меньшее, чем им. Меня просто убьют за ненадобностью, а их... их - нет. Жизнь неизвестного мальчишки не стоит жизни государя. Пожалуйста. В конце-концов, я уже не боюсь пыток. И уж тем более не боюсь смерти. Но я не хочу, чтобы кто-то вновь мучился из-за меня.

- Нет, так нельзя. Пожалуйста, леди, не оставляйте его здесь.
Тхуринэйтель резко развернулась к мальчишке - сейчас ей хотелось его ударить. С большой радостью она оставила бы здесь обоих идиотов и забрала Финдекано. Вот только по ряду причин это было невозможно и бессмысленно.
К ее облегчению, Эрейнион не только не поддержал друга, но и возразил ему. Неужели случилось невероятное и в принце проснулся разум?
- Некогда спорить об этом. И если мы здесь останемся, это ничем не поможет отцу.
- Именно так, - она следила за тем, что делал Эрейнион. Логично. Точно проснулся разум. И идея сделать раненному теплую "обувку" весьма неплоха - от отца, что ли, наслушался рассказов?
- Не переживай особо, нам не через Хэлькараксэ лететь, - все же прокомментировала Тхуринэйтель. - Если повезет, доберемся за неполные сутки. Но это если повезет.
И их не догонят. А могут и догнать, и тогда придется спускать эльфят на землю и разбираться самой. И хорошо бы не с драконом. Или не с Майроном.
Эндил еще продолжал причитать, но Эрейнион оборвал его и наконец забрался ей на спину. Тхуринэйтель закусила губу - мальчишки были тяжелее, чем она думала. Трудная же работа у Торондора, и на редкость неблагодарная.
- Держитесь крепче, - она обернулась все же, прежде чем взлететь, и посмотрела на Эрейниона. - Спасибо. Ты все-таки умеешь иногда думать. Сейчас я, пожалуй, верю, что ты - сын своего отца.
Сказано было немного насмешливо, но, как ни странно, откровенно.
Оттолкнувшись лапами, Тхуринэйтель сорвалась с обрыва и тут же расправила крылья, останавливая падение, а потом взмахнула ими раз и другой, набирая высоту. Нужно было приноровиться к непривычному распределению груза - на спине, а не в когтях. Но в когтях она бы двоих не утащила.
Сидеть на ней было относительно удобно - не тряско, как на лошади, и спина и крылья защищали от ветра. Если держаться за шерсть - Тхуринэйтель подумала и чуть удлинила ее - не сорвешься и не упадешь.
Ангбанд оставался позади. Сейчас с высоты Эрейнион мог бы заметить те места, где гулял, "сбежав" от нее - если бы ему пришла охота смотреть вниз.
Наверху было довольно холодно, но главным образом из-за ветра - Тхуринэйтель еще только набирала высоту. И лишь миновав пики Тангородрима, вошла в облака. Теперь стало еще и сыро.

Эндил не стал спорить больше, за что Эрейнион был ему очень благодарен. Чувствовал себя принц премерзко. Почти так же отвратительно, как в застенке. То же бессилие и отчаяние. И мысль о том, что так будет легче всем, в том числе и отцу, мало утешала.
- Держитесь крепче. Спасибо. Ты все-таки умеешь иногда думать. Сейчас я, пожалуй, верю, что ты - сын своего отца.
Эльф промолчал. Не из гордости или чего-то подобного. Просто боялся, что не сможет сдержаться, если заговорит. Опустил голову и крепче сжал пальцы, вцепившиеся в шерсть.
Они взлетели, в лицо ударил холодный воздух заставив выступить на глазах слезы... по крайней мере нолдо твердил сам себе, что глаза у него просто от ветра слезятся. Сидел прямо и смотрел вперед. В какой-то миг все таки посмотрел вниз. И словно сама собой пришла мысль - если упасть с такой высоты, то все закончится. Принц стиснул зубы. Нельзя. Не имеет он теперь права вот так просто умирать. Даже если очень хочется. Слишком дорого уплачено за его жизнь. Непозволительно дорого...
- Простите. Куда мы направляемся?
Эрейнион не был уверен, что Тхуринэйтель услышит вопрос. Ветер шумел в ушах и сам он разобрал слова только потому, что сидел рядом с синда. Но этот вопрос позволил отвлечься немного от невеселых мыслей и вспомнить, что, как-никак, но они покинули Ангбанд. Эндил теперь будет в безопасности. Ему не придется больше быть игрушкой в жестоких играх. Разве не об этом он молил Валар совсем недавно?