- Да, простите меня.. Я вовсе не хотел ставить вас в тупик своими вопросами... И благодарю за ответ.
- Не стоит благодарности, лорд.
Вот уж действительно - не стоит. Вряд ли в его сумбурном и невразумительном ответе было что-то интересное для Маглора. И вообще, почему он об этом спрашивает? Диор мог предположить, что это просто проявление вежливого интереса к собеседнику, но было видно, что этот самый интерес вполне искренен. Это озадачивало.
- Не мне и не вам. Но тогда вы зря отрицаете предопределенность нашей судьбы, если она без нашего участия распоряжается такими важными вещами, как смерть.
- Почему же без нашего участия? - приподнял бровь Элухиль. - Нам дано выбирать самое главное - путь к смерти. Что же до сроков... так ли важны они? Иной проживает жизнь долгую, но бесславную. А то и вовсе - позорную. Другой же и за краткий век успевает совершить деяния, достойные уважения и памяти о них. Нам не дано выбирать - когда наступит смерть. Зато мы можем выбрать то, какой она будет.
Да и сроки... никто ведь не лишает Эрухини права распорядиться в том числе и своей смертью. Только... случайно ли это, что их природа противится этому? Не от того ли это, что каждая душа чувствует, что у нее нет права разрушать то, что не она создавала?
- И что же это за Сила, король Диор?
- Вы ведь и сами знаете ответ, лорд, - по губам Диора скользнула мягкая улыбка. - Только не желаете впускать его в свой разум.
Взгляд голда был таким напряженным, ищущим, что Полуэльф немного испугался. Стоило ли говорить об этом? Не берет ли он на себя слишком много? А впрочем... выбирать, все равно, Маглору. Да и сказанного не вернешь.
- Почему? Я не знаю. Действительно не знаю. Судя по последним событиям, кузен пользуется особым расположением у Манвэ... ведь и на этот раз помог ему именно орел. Возможно, потому... что Финдекано делал то, что делал не для себя, что готов был пожертвовать собой ради надежды... я и правда не знаю.
- А может быть потому, что он попросил? - Тихо проговорил Аранель. - И потому, что очень хотел, чтобы его услышали?
Несколько мгновений висела тишина. А потом Феаноринг заговорил.
- Помощь? И когда же она приходила, король Диор? И в чем заключалась? Где были валар, когда горел Дортонион и гибли те, кто не проливал, подобно нам, кровь сородичей? Ангарато, Айканаро - они погибли первыми, а заслуживали иного. Где были валар в сотне и тысяче других случаев? Или мы просто не замечали их помощи?
Диор нахмурился, вслед за своим собеседником.
- А какой помощи вы ждете, лорд? После того, как отреклись от Валар и своей Клятвой лишили их возможности и права вступить в бой с Морготом? И все же... - Неожиданно Диор встал и подошел к окну, огляделся. - Скажите, что вы видите из этого окна?

- А на мой взгляд благодарности стоит уже одно то, что вы согласились беседовать со мной и отвечать на мои вопросы.
Полуэльф снова несколько смущенно улыбнулся. Он просто не знал, что ответить. Согласился беседовать... разве за это стоит благодарить?
- Удивляетесь, зачем мне все это?
- Да, немного, - признался Аранель.
Удивлялся. И не ожидал подобных вопросов, честно говоря.
- Вот как? А вот мы думали, что можем выбирать, какой будет наша жизнь. Жизнь, а не смерть, король Диор. Вот вам и ответ на вопрос - что нас заставило уйти из Амана. Желание выбирать, решать, прокладывать свою дорогу к.... ладно, пусть к смерти. Но тогда мы о смерти вообще не думали, потому что не видели ее до гибели Финвэ... Впрочем, я не хочу оправдываться, точнее, не хочу, чтобы мои слова выглядели как оправдание.
Элухиль долг молчал прежде, чем ответить. Обдумывал сказанное и услышанное.
- В искаженном мире невозможно отделить смерть от жизни. И одно неизменно зависит от другого. Для Старших Детей так же, как и для Младших. Особенно здесь, в Средиземье, где власть Моргота и его тяга к разрушению действуют так давно и явно. Вы не знали этого в Амане, но теперь-то знаете, верно? - горько улыбнулся. - И то, что вы не думали о смерти там, никак не отменяет ее присутствия здесь. - Снова помолчал. - Вы желали выбирать и вы выбрали. И выбираете. Где же здесь судьба и предопределенность?
Диор старательно не касался излишне болезненных тем. Альквалонде, Проклятие... они ведь показали голодрим, что такое смерть еще там, в Валиноре. Вряд ли Маглор лукавил намеренно - скорее всего тоже не желал касаться тяжелой темы... И все же это был выбор. Их выбор. И голодрим, и телери.
- Возможно. Но я хотел бы услышать это от вас.
Видеть растерянность в глазах голда было странно и немного жутковато. Ему ли поучать эльфа, прожившего и повидавшего столько, сколько он и вообразить не сможет? Но... в голосе звучала просьба. А, кроме того, Элухиль был уверен в том, что собирался сказать.
- Смерть называют Даром Единого. И клялись вы Его именем. Только Он сможет избавить вас и от того, и от другого.
Голос был тихим и твердым. Ни капли сомнения в словах и устремленном на Маглора теплом взгляде.
- Финдекано был в отчаянии. И просил от отчаяния.
Полуэльф покачал головой.
- В отчаянии не просят. Особенно у тех, перед кем виноват. Потому что отчаяние всегда говорит о том, что тебя не простят, не услышат, не помогут. Оно лишает надежды и веры. Отчаявшийся может шагнуть в пропасть. Но просить он не будет. Никогда. Ведь... его порождает гордость. А гордость не терпит чужой правоты и своей слабости.
Непомерная гордость Моргота низвела его от величайшего из Айнур до Врага Мира, лишив возможности творить. Теперь он может лишь искажать то, что сотворено другими. Может ли быть пытка страшнее для того, чья суть и предназначение изначально - созидание? И все же многие идут тем же путем.
- А мы не ждем помощи. Мы... делаем то, что в наших силах. Сами. И прощения не ищем.
- Чего же вы, в таком случае, ищете и ждете? - голос Диора не дрогнул от резкого тона собеседника. Он говорил все так же спокойно и мягко.
Лучи заходящего Солнца золотили верхушки деревьев и крыши строений. И, подсвечивая облака, делали их нежно-розовыми. Маглор подошел и встал рядом с Полуэльфом.
- То же, что видит всякий, кто в него смотрит... Двор. Небо. Но, похоже, вы имеет в виду нечто иное?
- И да, и нет, - Аранель улыбался, глядя в небо. - Вы ведь помните, какими были эти земли, когда вы только появились здесь? - Перевел взгляд на эльфа. - Свет. Неужели вы не понимаете? Валар подарили вам свет. Не даром его так ненавидят приспешники Бауглира. И вы будете и дальше утверждать, что Силы бросили вас и им нет до вас дела?

-Но разве не естественно хотеть знать больше, чем ты знаешь?
-Да, конечно... - Диор, можно сказать, любовался лицом Маглора в этот момент. Таким оно было светлым.
Естественно, да... просто Элухиль не ожидал, что знать больше Феанорингу захочется о нем.
- Невозможно. Но тогда... Вы ведь сейчас думали об... Альквалондэ, не так ли? Так вот... тогда... это было похоже на жуткий сон. Знаете... бывает так, что ты спишь, знаешь, что спишь, но в то же время все настолько реально, что невозможно найти ту грань, что отделяет сон от яви. Да, тогда мы поняли, что такое смерть, впервые поняли... потому что убийство Финвэ тоже казалось чем-то невероятным, непостижимым. А тут... тут мы сами творили смерть, уносили чужие жизни. Только вот прозрение наступило поздно. И все же вы правы - да, мы выбрали. В тот  момент, когда обнажили свои до сих пор не знавшие крови мечи. И этот выбор... он и стал нашим проклятьем. Предопределенность началась с него... и теперь вряд ли что-то может измениться.
Диор молча слушал и винил себя за то, что не смог все же обойти тему Альквалонде. Он не хотел бередить этого. И причинять новую боль Маглору - а его голос был буквально пропитан ею. Но... может быть, так тоже - надо?
- Никакая ошибка - даже самая страшная - не может настолько определить всю оставшуюся жизнь. Я... не могу объяснить это или, тем более, доказать. Но... просто верю, что так и есть. Неужели это так трудно - просто поверить. И неужели - в голосе Полуэльфа промелькнули нотки страха - все эти годы вы живете с уверенностью, что ваши пути давно прочерчены и судьбы решены?
Это было... да, страшно. Даже представить себе страшно. Стоит ли удивляться тогда всему, что случилось? Нарготронд... теперь понятно, почему все было именно так. И теперь... да, наверное, только теперь Диор понял окончательно - они придут в Дориат. И сон, о котором говорил Маглор, повторится. Потому что сопротивляться тому, что ты считаешь непреодолимым - почти невозможно.
- И как Он сделает это? Точнее... с какой, простите, стати ему это делать?
- Просто... из любви. Разве нужно что-то еще?
Горечь и злость, с которой говорил Феаноринг, тревожили Полуэльфа. Он не готов. Не примет, не поверит... Может быть, не стоило ввязываться в этот разговор? Но... раз уж начал...
- А когда же еще просить, король Диор? И что еще, кроме отчаяния, можно испытывать, глядя, как мучается твой друг, а ты не можешь ему помочь? Вы считаете, что отчаяние порождает гордость? В самом деле? А мне кажется, что порой отчаяние порождает самую глубокую веру. Потому что в отчаянии больше не на что опереться.
- Да? - Элухиль грустно улыбнулся. - И где же, в таком случае, ваша вера, лорд Маглор?
Большего отчаяния, чем он видел сейчас, Диор не мог бы даже представить. Но вот вера... не было ее. И держался эльф на одной лишь гордости. Гордость и отчаяние... Маглор так отрицал их взаимосвязь и, наверное, не подозревал, как сам себя опровергает.
- Мы? Мы хотим... разного. Но в итоге - одного. Чтобы все это закончилось, король Диор.
- Это... никогда не закончится, - тяжело проговорил Аранель. - До тех пор, пока вы держитесь за Клятву - не закончится. Даже если вы... добудете Камень Дориата. Даже если и два других Сильмарилла окажутся у вас...  Все равно. Ведь вы клялись не только добыть Камни... впрочем об этом мы уже говорили.
Это было жестокие слова и Полуэльфу они тяжело давались. Одно "утешение" - это было жестоко не только по отношению к голда. Потому что каждый раз при мысли о том, что может произойти, в его сердце словно нож проворачивали. Нимлот, дети... что же будет с ними?..
- Свет... Да, я помню эти земли... Помню и ту тьму, что обрушилась на нас в Валиноре. И звезды, которые рассеивали ее, помню тоже... Там, в Амане, небо казалось еще выше, чем здесь... Или это мы просто смотрели на него иначе? Силы... а разве им есть дело до нас? И разве зажженный ими свет был зажжен именно для нас? Ради нас? Сомневаюсь
- Пока сюда не пришел ваш народ, в Средиземье не было света, - заметил, улыбнувшись, Диор. - Нет, наверное, его зажгли не только для вас. Но для вас - не в последнюю очередь. Я уверен.
Он спокойно выдержал взгляд собеседника все с той же мягкой улыбкой.  Отчего же ему так важно чувствовать себя покинутым, отверженным? На этот вопрос сын Брена не мог отыскать ответа.

Миг просветления был кратким, а потом во взгляде голда снова поселилась тоска. И снова  разуме заговорил мерзкий, трусливый голосок: "Отдай, отдай им Камень. Ты же видишь - они не такие чудовища, какими их кое-кто расписывает. Что ты тут устроил, честное слово? Отдай... всем будет легче...". Полуэльф с усилием заставил его замолчать. Он ненавидел это в себе. Это трусливое малодушное существо, все время стремящееся сбежать, спрятаться от всех проблем, переложить их решение на других и забыть.
- Нашу жизнь определило многое... возможно. если бы не... то, что случилось тогда, все было бы иначе. А возможно... возможно, было бы что-то еще, я не знаю. Просто поверить... вы не противоречите самому себе, король Диор? Нет, не трудно. Просто все верят в разное... вы - в то, что сказали только что, я же - в то, что наш путь лежит в бездну и вряд ли можно с него свернуть.
- Противоречу? В чем же? Я ведь говорил вам, что не на все смогу дать четкий ответ. - Немного помолчал. - И... вам приятно в это верить?
Борьба, происходившая в душе Феаноринга, отражалась в его лице хоть и не очень явно, но заметно для того, кто стремился ее увидеть. То зажигался во взгляде робкий огонек надежды, то вдруг колючими льдинками в глазах искрилось недоверие. Полуэльф отвел взгляд, снова направив его на горящие в камине поленья. Какое-то время тишину в комнате нарушал только их потрескивание.
- Многое делается из любви, но всегда ли это благие дела?
- То, что делается из любви - всегда. - Отозвался Элухиль.
Другое дело, что к любви часто примешивается что-то еще. Тщеславие, зависть, жадность... еще что-нибудь. А отличить одно от другого бывает так трудно. Вот только вряд ли это свойственно Единому.
- Моя вера... а кто вам сказал, что верить можно только в хорошее?
- Никто. - Вздохнул Аранель. - Только не кажется ли вам, что глубокая и искренняя вера в плохое - это и есть - отчаяние?
По губам скользнула грустная улыбка. Очень походило на то, что кое-кто, действительно, возвел отчаяние чуть ли не в ранг религии. Вспомнились рассказы о том, что некоторые эрухини так привыкают к боли, что начинают получать от нее удовольствие. И прекращение пытки причиняет им страдания. Это было непонятно и жутко, но... не то же ли самое происходит с этими эльфами?
- А что вы предлагаете? Отказаться от Клятвы, данной именем Единого? предать память отца, бросить братьев? Даже если... даже если бы это было возможно, даже если можно было отказаться... я не смог бы поступить так. Но это невозможно. Не мы держимся за клятву, она держит нас. Это закончится только вместе с нами.
- Я предлагаю вам поверить, что есть для вас что-то, кроме Клятвы. Вы не поможете вашим братьям ничем, если шагнете с ними в пропасть. И отцу не поможете тоже. - Проговорил Диор быстро и немного резко, но печальный вид голда заставил его устыдится. Не слов, но тона, которым они говорились. - Простите, - сказал он уже тише и много мягче.
- Для нас? Для отступников? Убийц? Предателей? Думаю, что о нашем благе валар думали в последнюю очередь. Ну подумайте сами, не могли же они для кого-то его зажечь, а для кого-то - нет. Вот и вышло, что нам тоже досталось...
-Для вас. - Твердо проговорил Аранель. - Для тех, кого они знали и любили, с кем делились знаниями, чьим успехам радовались. Для... для своих братьев. Вы ведь не станете отрекаться от ваших братьев, даже если они... станут такими, как вы сказали. Отчего же вы отказываете в подобном Валар?  - Элухиль пожал плечами. - Они могли оставить свет в Валиноре, как и сделали до этого. Разве нет?

- Да, я помню... четкие ответы - это вообще порой непозволительная роскошь. Их так мало в этом мире... да и большинство их них только кажутся четкими. Противоречите в том, что с одной стороны говорите, что верить - просто. а с другой удивляетесь, что мы верим во что-то... пусть даже это что-то кажется странным. Нет. Верить в это мне не приятно. Совсем не приятно.
- Не странным... - Тихо отозвался Диор. - Но это же противно природе эдиль. В этой "вере" нет надежды, нет будущего. - Помолчал. - Как можно верить в то, во что верить не хочется? И, самое главное, зачем в это верить?
Вера... она тем и отлична от знания, что хранит в себе что-то иррациональное. Простая уверенность в том, что все будет хорошо, даже когда совершенно не из чего делать подобных предположений.
- Любовь бывает разная.
- Нет, не бывает. Если это - любовь. - Полуэльф твердо посмотрел в глаза эльфу. А ведь он уводит разговор в сторону. - И, в любом случае, не думаю, что любовь Единого может быть мстительной.
Отчего-то Маглор не хотел говорить о главном, предпочитая обсуждать вещи пусть интересные и немаловажные, но все же второстепенные. Во всяком случае - в этом разговоре.
- Не знаю. Не уверен. Я бы скорее назвал это... объективностью. Просто... я вижу вещи такими, какие они есть. предпочитаю не обманываться призрачными надеждами.
- Ах, вот как! - Проговорил Аранель, нахмурившись. Значит, объективность. А своего собеседника голда, видимо, считает, в лучшем случае, наивным ребенком, до сих пор верящим в сказки. Интересно, сколько раз во время этой беседы он внутренне посмеивался над пылким юнцом? В какой-то момент Элухилю захотелось просто встать и уйти. Уж быть шутом для скучающего Феаноринга совсем не хотелось. Но он не ушел.
- Те, кто обманывались призрачными надеждами, прошли через Льды, в одиночку доходили до Ангбанда и побеждали смерть. А объективность... знаете... к балрогу вашу объективность!
Гнев все таки прорвался наружу, хоть и не очень явно, но вполне достаточно, чтобы голос стал чуть громче, а глаза сверкнули холодом. Впрочем, это было лишь мгновенье. Вскоре Полуэльфу удалось взять себя в руки.
- Не просите прощения. Не за что. Только... скажите... скажите мне, как я могу поверить в это? Клятва уничтожает все, что есть. кроме нее. У всех нас было многое, король Диор. У меня - жена, дом... песни. Спокойствие и умение находить гармонию во всем. Уверенность в том. что все правильно и справедливо... Сейчас ничего этого нет и уже быть не может. Во что же вы предлагает мне теперь верить? Говорите, не помогу... а я думаю, что если не можешь спасти того, что тебе дорог. от падения, то остается лишь упасть вместе с ним.
- А вам не приходило в голову, что для того, чтобы спасти кого-то от падения, нужно, для начала, самому не упасть? - усмехнулся Диор. - Я не знаю, что нужно сделать, чтобы поверить. Я просто не знаю, как можно не верить... Неужели ничего не осталось? - Тихо спросил Элухиль. - Вас ведь ждут. Неужели это не стоит того, чтобы бороться?
Наверное, Маэдрс был прав. Он не клялся, ему не понять... И все же... не может быть, чтобы прав был Маглор. Чтобы не было выхода и только тьма впереди.
- Мы не были братьями для Валар. Мы не были ровней для них. Дети. Бестолковые, неразумные, дети, на которых они возлагали надежды, и которые не оправдали их. Любимые игрушки в красивой одежде... Они хотели сделать нас такими, какими им было нужно, а когда не вышло - прокляли и отказались. Я не виню их... Неприятно разочаровываться, если вложил многое. Больно. Ну а... почему они не оставили свет в Валиноре... я не знаю этого. Мне их замыслы недоступны, король Диор.
Аранель прикрыл глаза. Отрывочные и невнятные рассказы о том, что произошло тогда в Валиноре постепенно складывались в более четкую картину. То, что говорил голда, было эхом того страшного времени. Игрушки... Диор вспомнил Мелиан и покачал головой. Никогда такого не чувствовалось от матери Лютиэн.
- Вы говорите, что не знаете их замыслы, но довольно свободно судите о том, кем вас считали Валар. Не кажется ли вам это странным? Если бы вы были для них детьми, вы бы никогда не покинул Валинор без их согласия. А, если бы вы были для них игрушками... вам бы и в голову не пришло его покинуть.

- Зачем? А зачем верить в то, что есть будущее, есть надежда, если разум говорит, что это не так? Чтобы потом разочарование было во сто крат горше?
- В самом деле - зачем? - Согласился Диор. - Зачем растить цветы - они же все равно увянут. Зачем петь песню - она же все равно закончится. Зачем рожать детей - они же все равно умрут. Так что ли, лорд Маглор?
Глаза Полуэльфа мягко улыбались, а тон был слегка шутливый, но не насмешливый. И немного с грустинкой. Голда и в самом деле боялся поверить. Вряд ли его можно было осуждать - слишком много потерь и разочарований пережито.
- Возможно... не мне судить того, что создал этот мир.
И все. Ни вопроса, ни отрицания. Аранель решил оставить пока этот вопрос.
На его короткую вспышку Феаноринг отреагировал немного неожиданно. Он не вспыхнул ответным раздражением, чего втайне ожидал юноша. Подобно тому, как брошенный в воду камень поднимает со дна ил, слова Элухили, казалось, подняли на поверхность ту боль, что скрывалась обычно глубоко внутри. Кровь отхлынула от лица, отчего темные глаза голда стали казаться совершенно огромными. И взгляд был такой, что возмущение Диора мгновенно улеглось.
- И платили своими жизнями за наше предательство.
Диор вздрогнул от того, как это прозвучало. И почувствовал укол вины. Нет, так притворяться невозможно. Юноша виновато опустил глаза.
- Я вовсе не это хотел сказать, - негромко проговорил он. - Я лишь хотел показать вам, что разум далеко не всегда бывает прав. Ведь он опирается лишь на то, что знает и видел. А Мир гораздо больше, чем любой опыт воплощенного, сколько бы он ни прожил. Поэтому иной раз вера оказывается более права, чем разум. И совершает дела удивительные и непостижимые.
А Маглор, кажется, так и не понял, отчего вдруг не сдержался его собеседник. Смотрел удивленно, непонимающе. Диор мысленно обругал себя.
- Приходило. Только невозможно все время стоять на краю пропасти. Нужно либо отойти, либо... Но отойти один я не могу, король Диор.
- А с чего вы взяли, что вы - один? Вдруг кто-то из них думает так же и не решается только потому, что боится остаться в одиночестве?
Как часто такое бывает. Ты ждешь от кого-то действия, а потом оказывается, что чего-то ждали от тебя.
- Нас ждут... вы так уверены в этом? Нет... ждут тех, кто ушел, а мы с тех пор изменились. Таких, каких, какие мы есть сейчас, там не ждут. Да и... суждено ли нам вернуться? Есть ли нам место в той, прежней жизни? А бороться за то, чтобы вернуться и увидеть в глазах любимых страх перед тем, кого они так долго ждали...
Диор молчал, словно раздумывая о чем-то.
- Потому что у меня есть основания так думать. Я не сказал, что мы были игрушками. Они считали нас такими. А когда мы перестали подчиняться - попытались удержать нас проклятием. Как запугивают непослушных детей... Но мы и тут оказались не такими, какими они хотели видеть нас. Мы разочаровали их. И продолжаем разочаровывать.
Элухиль все смотрел молча в окно, за которым начинали сгущаться сумерки - солнце окончательно  скрылось.
- Знаете, - заговорил он наконец, - что меня удивляет? Вы так легко и уверенно решаете за других. За своих родных вы решили, что вы им не нужны, за Валар - что вы для них неудавшийся воспитательный эксперимент, за Единого - что ему нет до вас дела... А может быть стоит хоть кому-то из них задать прямой вопрос? Вдруг у них найдется, что вам ответить?
Вещи не всегда оказываются такими, какими кажутся на первый взгляд. А эрухини - и того реже.
- Мне показалось... что я чем-то обидел вас... это так? - спросил вдруг Маглор, и Диор смущенно улыбнулся.
- Это - еще один пример того, что не стоит делать поспешных выводов о ком-то - проговорил он. - Просто... в один момент мне показалось, что вы... смотрите на меня как на ребенка. И, может быть, смеетесь надо мной мысленно. Это было глупо с моей стороны.

]- Вы преувеличиваете. Я вовсе так не считаю... по крайней мере, касательно других. А песня... она никогда не кончается, тут вы не правы. Просто... мелодия меняется.[/u]
- Касательно других... но мы ведь говорим о вас. - Диор вздохнул. Потом внимательно посмотрел на голда. - С этим я спорить не буду. - Сказал серьезно, без иронии. Признавая за собеседником большие знания в этом  вопросе, чем за собой.
Странное ощущение оставлял этот разговор. Радостное, потому что сыновья Феанора оказались не такими, как их принято было считать... по крайней мере - не все... И в то же время - тоскливое. Из-за этой обреченности, что сквозила в каждом слове Маглора. И в его взгляде.
- Я попробую объяснить. Впрочем, думаю, вы меня поймете без особых усилий... Мои братья... я знаю, что они вряд ли вызывают у вас симпатию, по крайней мере двое из них. Но... мы - семья, мы - единое целое, какими бы разными мы не казались, какие бы противоречия между нами не возникали. И пока кто-то из нас - хотя бы один, - продолжает стоять у края пропасти, другие не смогут отойти. Либо все, либо никто... У вас ведь есть семья, король Диор, вы должны понимать.
Аранель попытался улыбнуться в ответ на улыбку Маглора. Голда, наверняка, не хотел этого, но его слова ударили Элухиля по самому больному.
- Да, у меня есть семья, - проговорил он немного хрипловато. - И я все, что у меня есть отдам, лишь бы не тащить с собой в пропасть никого из них.
Он ведь тоже стоял на краю. А жена и дети стояли рядом. Но он отчаянно надеялся, что сумеет защитить их.
- Я знаю. И уверен, что вы вовсе не хотели сделать мне больно. Просто... есть вещи. существование которых отрицать невозможно. От которых никуда не денешься, говори о них или молчи. Да, разум опирается на свой опыт... но вы же не можете не согласиться, что именно на основе опыта мы живем и делаем выводы об окружающем нас мире. Вера... должна вести вперед. И для этого надо знать, во что веришь. Надо видеть впереди свет... А я порой чувствую себя слепцом.
Полуэльф задумался немного.
- Опыт хорош, когда имеешь дело с чем-то знакомым, хотя бы отчасти. Но то, что касается вашей Клятвы вряд ли можно отнести к таким вещам. Во всяком случае, я не знаю больше подобных случаев. И того, каков исход подобных поступков мой опыт предположить не может. Поэтому остается только верить. Но... может быть, у вас другой опыт? - Диор посмотрел на эльфа серьезно и немного напряженно. Он и в самом деле ждал ответа. И опасался его. - Чтобы увидеть свет, нужно открыть глаза. Разве не так?
Но голда то ли не мог, то ли не хотел их открывать.
- А так часто бывает... мы решаем за других, другие - на нас... А если серьезно... то как вы себе это представляете? Валар - далеко, мои родные - не ближе. А Единый... не знаю, сумею ли дозваться его. И если сумею, то пойму ли его ответ.
- Если сумеете, то поймете, - Диор никак не отреагировал на шутку Маглора. - Я уверен, однажды у вас будет возможность спросить у них об этом.
Однажды... однажды они все встретятся. Все, кто расстались. Может быть, очень не скоро, но это случится. Обязательно.
Признание Полуэльфа рассмешило голда. И смеялся он совсем не обидно, так что юноша тоже улыбнулся - искренне и открыто.
- Да... и пример очень яркий. У меня и мысли об этом не было, король Диор. Если честно... я вообще не думал о разнице в вашем и моем возрасте, потому что не всегда количество прожитых лет имеет значение. И... поверьте, я не имею такой привычки -  в душе смеяться над собеседником. Мне проще сделать это открыто и вслух.
- Наверное, об этом слишком много думаю я, - все так же улыбаясь проговорил Диор.
Он и в самом деле много думал об этом. Не о том, что касается конкретно Маглора, конечно. Но о многом другом. О том, что быть наследником Элу Тингола - нелегкая задачка для едва вышедшего из детства юноши. Постоянно приходилось доказывать, в первую очередь себе - да и не только себе - что он способен с этим справиться. Сейчас было уже попроще. А первое время он то и дело ловил на себе снисходительные взгляды советников. И не только. Наверное с тех пор и засела эта заноза. И пора бы от нее уже избавляться.

- Касательно же меня... да, возможно, вы правы.
Диор нахмурился, но промолчал. Никак он не мог понять подобного.
- Простите меня. Я не хотел делать вам больно... И ничуть не сомневаюсь в ваших словах. Я тоже готов на все, чтобы спасти тех, кто мне дорог, от пропасти.
- Не стоит. Я знаю... - Полуэльф справился с собой. Ему тоже не нужна была жалость голда.
Пропасть... так выходило, что она у них - одна. Или... это он - пропасть Феанорингов. Так же как они - его пропасть. Осознавать это было неприятно.
- Мой опыт основывается на том, что я делал,как жил, что думал и что видел... А все это с самого момента, как мы произнесли слова Клятвы, связано с ней. Подчинено ей. Король Диор, это же не просто слова, не просто данное обещание, вы наверняка понимаете это. Тогда мы мало думали об... исходе нашего поступка. Тогда мы верили, что правы... Я не знаю, чем все закончится. Не знаю. Я очень хочу верить в то, что вы говорили мне. Но я не знаю, как это возможно.
- Если бы это были просто слова... не о чем было бы говорить, лорд Маглор. - Кивнул Аранель. - Но все же, я уверен, от любых оков можно избавиться. Я не знаю, как убедить вас. И не знаю, как возможно - не верить.
Вот в этом они очень различались с Маглором. Словно стояли на двух чашах весов. А ведь голда и в самом деле хотел поверить. И время от времени это почти случалось. Но почти сразу - улетучивалось. В чем была причина - в чувстве долга перед братьями, в Клятве или в чем-то еще - Диор не знал.
- Так, король Диор. Но... мои глаза открыты. Возможно, я просто разучился видеть свет. Или... не заслужил этого.
Элухиль вздохнул.
- Не в заслугах тут дело, - проговорил он печально. - Вы... знаете, мне все время кажется, что вы словно сами себе вынесли приговор. И сами же приводите его в исполнение. Это... не правильно.
Между признанием своей вины и бесконечным самобичеванием есть большая разница. Признавший свою вину может попросить прощения и, самое главное, принять его. А другой - не может. Потому что сам себя убеждает в том, что простить его невозможно.
- Боюсь, что тогда будет слишком поздно.
- Может быть. Но это лучше, чем никогда.
Некоторое время оба молчали.
- Простите меня... все время получается, что я как бы жалуюсь вам. Но, поверьте, это не так...
- Разве? - чуть приподнял бровь Аранель. - Мне совершенно так не показалось. - Немного грустно улыбнулся. - Я благодарен вам, лорд, за откровенность. Честно говоря, на подобное я не рассчитывал.
Абсолютно не рассчитывал. Надеялся на возможность союза - да. Но не более.
- Может быть.
Полуэльф снова улыбнулся и отвел взгляд. Уж больно пристально смотрел на него голда.

- Добровольно никто не наденет на себя оковы, король Диор. Когда мы повторяли вслед за отцом слова Клятвы, то вовсе не думали о том, что вся наша жизнь будет подчинена ей. Мы мечтали о свободе, а попали в рабство... сами, вы правы. Никто нас не толкал на это. А сейчас уже поздно - слова произнесены. Их уже не вернешь назад, не исправишь и не переделаешь. Мой кузен Финдекано спас моего брата Майтимо от оков, отрубив ему руку. Что же вы предлагаете сделать нам, чтобы спасти себя?
- Вряд ли я имею право что-то предлагать в такой ситуации. Но, если вам интересует мое мнение, то... - Диор глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. - Вы правы. Некоторые оковы не разбить, не разогнуть и ключи от них утеряны. Тогда остается лишь то, что сделал ваш кузен. Но для этого нужна решимость. И желание свободы должно быть больше, чем любовь к той части себя, что придется отсечь. Я не знаю, что именно в вас сковала эта цепь. За что она вас держит. Это можете узнать только вы сами. Что в вас породило Клятву? Не думаю, что это была лишь верность вашему отцу. То, что он говорил и делал, наверное, затронуло какую-то часть вас. И вот эта часть и стала причиной Клятвы... а Клятва - лишь следствие. И, выходит, что пока не избавитесь от ее причин, от Клятвы тоже не избавитесь.
Элухиль грустно смотрел на голда. Он понимал, что вряд ли его слова что-то изменят. Руку отсечь проще, чем часть души... даже если это не самая лучшая ее часть. А может быть - особенно, если не лучшая...
- Да. Так оно и есть. И мне кажется, что это лучше, чем сетовать на злую судьбу, которая преследует тебя. Или жалеть себя, жалуясь на жестокость каких-то высших сил. И... вы же не  будете отрицать, что... приговор справедлив. Неправильно? Почему же?
- А мне кажется, что это одинаково неправильно, - печально улыбнулся Полуэльф. - Преследовать и терзать самого себя так же неразумно, как и роптать на жизнь. Справедлив или нет - это не мне решать. И не вам. С чего вы взяли, что можете судить кого-то? Пусть даже самого себя?
Конечно, осудить себя гораздо легче, чем попросить прощенья у того, перед кем виноват. И принять это прощение - или осуждение - из чужих рук. Гораздо легче. И именно поэтому не правильно.
- Я не уверен в этом. Может быть, это  малодушие... но так меньше боли... для всех.
- Исцеление иногда бывает очень болезненным. Но это не значит, что не стоит лечиться.
Чем тяжелее рана, чем более запущена болезнь, тем мучительнее, обычно, происходит исцеление. Некоторым, действительно, кажется иногда, что легче оставить все, как есть.
-Я рад, что это так. Искренне рад. И... сам не ожидал. что буду так откровенен с вами. Что мне захочется быть с вами откровенным. Но это произошло... И, как бы все ни повернулось, не жалею об этом. А вот о другом жалею... что один из немногих эрухини, чьей дружбой я бы очень дорожил, не может и никогда не сможет стать моим другом.
- Благодарю, - повторил Диор, серьезно глядя на Маглора. - Надеюсь, что я хоть немного заслужил вашего доверия и этих слов. - На последнюю фразу  Феаноринга открыто и искренне улыбнулся. - А вот это мы еще посмотрим.

-Интересует, иначе бы я не стал спрашивать. Знаете, король Диор.. вы меня уже не раз удивили. Неожиданностью суждений, независимостью, мудростью...Это не лесть и не вежливость хозяина по отношению к гостю, поверьте... я бы не стал говорить то, что не думаю. В таких случаях я предпочитаю молчать. И сейчас... сейчас вы тоже заставили меня задуматься о некоторых вещах... совсем с другой стороны. Что породило Клятву? Верность отцу.... несомненно. Мечта о справедливости - тоже. Желание отомстить Врагу - и это... Но все это не такие плохие вещи, правда? Это не то, что надо отсекать... Возможно, одной из причин была гордость. Непомерное самолюбие, уверенность в том, что мы - первые, лучшие...
Маглор говорил вроде бы с ним... но в какой-то момент Диору показалось, что и не совсем с ним... Полуэльф почувствовал некоторую неловкость. Не из-за того, что внимание голда не было сосредоточено на его персоне. Просто есть вещи, которые должны происходить без свидетелей.
- Гордость и... малодушие.
Аранель молчал. В общем-то он все сказал, повторяться смысла не было. Вряд ли Феаноринг нуждался в этом. Хотелось спросить что-то вроде: "И что же вы будете теперь с этим делать?". Но и этого спрашивать не стал. Ни к чему это. Да и смысла нет. Такие решения не принимаются в одночасье и со всеми подряд не обсуждаются. Даже если Маглор и решит "что-то с этим делать".
- Конечно же, ничего хорошего нет ни в том, ни в другом... Но мне все же кажется, что второе - менее достойно, хотя и более просто. Судить... кого-то, наверное, не могу, не имею права. Самого же себя... а вам не кажется, что это необходимо? Пока мы в состоянии судить и осуждать самих себя, в нас еще жива совесть.
- Нет, мне так не кажется, - ответил Элухиль. - Самоосуждение может привести к отчаянию, к мысли о том, что все равно уже ничего не исправишь и терять нечего. И тогда то, за что себя осуждаешь, может повториться. Или даже более худшее. Совесть, напротив, освобождает феа от плохого, позволяя увидеть, осознать и признать то скверное, что мы совершаем. И больше не повторять подобного.
Совесть с пониманием принимает осуждение окружающих и радуется прощению. А самоосуждение прощения не принимает никогда.
- Раны бывают смертельными... Я кое-что понимаю в целительстве, король Диор.И видел такие случаи, что... порой проще отступиться, дать пациенту умереть, чем продлевать его мучения.
- Я тоже немного в этом понимаю, лорд. И бывают случаи, когда рана считается смертельной, но, благодаря усилиям, надежде или даже чуду, раненый исцеляется несмотря на почти невозможность этого. Конечно, это бывает не часто. Но кто может поручиться, что именно этот случай не станет таким? Поэтому я предпочитаю бороться до конца.
Глаза Полуэльфа улыбались. Он, и в самом деле, бывал крайне упрям в некоторых вопросах. И иногда казалось, что всеобщее мнение о том, что прилагаемые усилия бессмысленны, только подстегивает его.
- Не стоит благодарности, я лишь сказал то, что думаю. И надеюсь, что и я показался вам... может быть не совсем таким, каким вы ждали меня увидеть. Вы ведь думали о нас иначе, не так ли? До приезда сюда?
- Скорее - совсем не таким, лорд Маглор, - отозвался Диор.
Сейчас было даже немного совестно за те мысли... хотя, если бы Полуэльф и в самом деле верил в то, что говорилось о сыновьях Феанора, он, скорее всего, не приехал бы сюда.
- Вы и правда думаете, что такое может быть?
- А почему нет? Во всяком случае, мне бы очень этого хотелось.
Стоит ли позволять управлять собой тому, что может когда-то случиться? Тем более, что, возможно, оно все таки не случится. А Маглор был и в самом деле симпатичен Диору. И интересен. Не как сын Феанора, воин или менестрель. А просто - как эльф.

- Самоосуждение действительно может быть разрушительной силой. Но только если оно превращается в нечто вроде... привычки. Если за ним не следует желание исправить то, причиной чего оно является. И это бывает заманчиво легко - сказать всему миру и том, что ты плох, и что ждать от тебя ничего хорошего не стоит. И... на этом успокоиться. Но оно может и заставить преодолеть это искушение. И, как вы сказали, освободить феа... если это еще возможно. А бывает и так, что... тот, кто винит себя, и тот, кто считает себя правым, совершают одни и те же поступки.
Недобрая усмешка исказила лицо Феаноринга. И адресовалась она, видимо, самому себе.
- Так не привыкайте к нему, - тихо проговорил Диор. Можно даже сказать - попросил. - Оставьте суд для Намо.
- Бывает. И я не раз видел такое. И не раз, вопреки здравому смыслу бился до конца, не слушая никого... Но случается так, что целитель сразу видит бесполезность своих усилий. Что роа уже не может быть пристанищем для феа, потому что оно разрушено до предельной степени. Что в таком случае милосердней и правильней - поддерживать жизнь, приносящую лишь мучения, или дать раненому уйти?
- Я не знаю, - вздохнул Полуэльф. - Мне трудно отступать перед смертью. Может быть, потому что я сам смертен... не знаю. Но, - он поднял глаза на голда и улыбнулся, - мне кажется, это не ваш случай.
Аранель верил, что сыновья Феанора могут освободиться. Во всяком случае - Маглор. Иначе и разговора бы этого не было.
- Мне тоже. Простите за нескромный вопрос, король Диор... нескромный и совершенно неуместный... Но я не могу удержаться от искушения его задать. В кого вы такой... упрямый? В отца? В деда? Или... это ваша личная черта характера? Разумеется, вы можете не отвечать.... и, разумеется, я говорю это не в осуждение. Скорее, наоборот.
Аранель вскинул удивленно брови и негромко рассмеялся.
О, вы тоже заметили?  Не думал, что это так бросается в глаза. - Он пожал плечами.  - Даже не знаю, что вам ответить. Вы сами сказали - в моем роду упрямцев хватает. И отец, и дед... да и матушка - тоже, - улыбнулся открыто и немножко грустно. - А от кого из них упрямство досталось мне - я не знаю.
Стемнело. Элухиль только сейчас это заметил. И смутился. Давно пора уже было откланяться и дать эльфу отдохнуть.
- Поздно уже... Прошу прощенья, лорд, я совершенно забыл о времени. - Полуэльф собрался было уйти, но задержался. - Я хотел бы вас попросить кое о чем. Я ведь говорил - в Дориате никто еще не знает о моих намерениях относительно Союза с сыновьями Феанора. И по возвращении я буду собирать совет. Я бы хотел попросить вас поехать со мной. Чтобы подтвердить перед лордами свое намерение в качестве представителя ваших братьев. Разговор... вряд ли будет простым. Так что, если вы откажетесь, я пойму.
Разговор с лордами... да уж, легкой беседы ждать не приходится. Но он обязан их убедить. На его стороне здравый смысл. Но победит ли он многовековую неприязнь и недоверие?

- Думаете, мы... уже начали привыкать? Что же... может быть... скажите, король Диор... вам ведь не все равно, да? Почему? Что вам до моей души, почему вам важно, что с ней происходит?
- Не знаю. Не хотелось бы, чтобы это было так.
Вопрос голда заставил Диора задуматься. Он и сам не мог понять до конца, почему так происходит. Но ему действительно было не все равно... А эльф ждал ответа...
- Нет, не все равно, - проговорил, наконец, Полуэльф. - Почему... я и сам толком не знаю. Возможно... отчасти потому, что от того, что происходит в вашей душе, зависит, в какой-то мере, покой моего народа и мой собственный. - Диор невесело усмехнулся и отвел взгляд. Как хотелось бы верить в бескорыстность собственных мотивов. Но правде лучше смотреть в глаза. И некоторым оправданием может служить то, что этот мотив был, все же, не единственным. И не самым главным. - Но мне теперь не безразлична и ваша судьба. Я не знаю, отчего и в какой момент это произошло, но это так. Мне кажется, тот  путь, о котором говорили вы... он не для вас. Он вообще - ни для кого. Но не для вас - особенно. - Заставил себя вновь посмотреть голда в глаза. - Поверьте мне, я не пытался убедить вас в том, во что сам не верю.
Вот этого не хотелось бы совсем. Чтобы Маглор решил, что Элухиль просто давит на болевые точки собеседника, ведя собственную игру, добиваясь своих целей.
- Это трудно для всех. Потому что наблюдать за тем, как уходит жизнь, очень больно, особенно для целителя. И всегда кажется, что ты сделал не все, что было что-то, что ты упустил...  Думаете, что... не мой? Думаете, я не безнадежен?
- А вы думаете иначе? - полуутвердительно проговорил Аранель. - Но почему? Почему вы так упорно себя хороните? Ведь, если бы все было так, как вы считаете, вы бы не стали меня даже слушать.
Если бы его феа была так серьезно повреждена, что для нее не было бы никакой надежды, голда не задавал бы ему таких вопросов. И не реагировал бы так...
- А я довольно наблюдателен, король Диор. На самом деле... это заметно, и даже очень. Вы... не любите сдаваться, правда? К сожалению, я не знал ни вашего отца, на вашей матушки... Да и деда тоже лишь по слухам, а они... сами понимаете, представляли его несколько однобоко. Но подозреваю, что вы взяли от всех понемногу.
- Да, возможно, - все так же улыбаясь отозвался Диор.
Вспомнилось, что ему говорил на этот счет Келеборн, когда они обсуждали, например, тот же Сильмарилл - наедине лорд, обычно, не особенно церемонился с эпитетами в адрес Их Величества.
- Да, уже почти стемнело... Но просить прощения не надо - я точно так же забыл о времени, как и вы. Что же... я готов. Думаю, что это имеет смысл... я сегодня же поговорю с Нельо... то есть с лордом Маэдросом. Когда вы планируете ехать? Нам ведь тоже предстоит совет. Вы ведь примете в нем участие?
- Конечно, приму. Я собирался отбыть сразу после совета, но вашего ответа дождусь в любом случае. Я рад, что вы не отказываетесь. - Шагнул к выходу. Все же было уже поздно и разговоры пора сворачивать. Этот день был длинным. И завтрашний будет не короче, судя по всему. - Доброй ночи.
...Пока шел по коридорам к своей комнате, понял, что и в самом деле - очень устал. Слишком уж богатым на события и эмоции вышел день.

-------> Зал

Отредактировано Диор Элухиль (2013-11-14 16:13:33)