НПС Карантир

Морьо прошёл в свою комнату и быстрыми движениями сняв с себя одежду, доспехи и оружие и кинув их в угол позвонил в специальный колокольчик, лежавший у изголовья его кровати. Почти тут же в комнате безмолвной тенью возник пожилой человек. Борланг долгое время был одним из самых отчаянных воителей дружины Карнистира. Человек из народа Халет, он дал клятву верности Мрачному и ни разу не дал повода усомниться в своей преданности своему Лорду. В Нирнаэт Борланг был тяжело ранен - орочий топор рассёк ему ключицу и после этого ещё не старый человек уже не мог держать в своих руках клинок. Карнистир не оставил своего верного в беде. Как Лорд, он в ответ на клятву верности дал и свою клятву: если служба будет верна, не оставить в беде своего вассала, а, в случае его гибели, и его родичей. Потому он и взял адана к себе личной слугой. Борланг был одним из тех немногих, с кем Морьо мог быть остаточно откровенен и с кем делился некоторыми своими мыслями, из числа тех, что он не привык облачать в слова в присутствии большинства. Почисти доспехи и оружие, отнеси грязную одежду к реке, на постирку, а после можешь быть свободен! Сегодня мой старший брат Майтимо даёт пир, а потому и я не оставлю скучать свою дружину. На последнем слове Карнистир невольно усмехнулся. Дружина... Что ныне осталось от неё? Не больше четырёх десятков воинов. Лишь малая капля от былой славы и мощи... Ты сможешь присоединиться к остальным. Не часто ныне праздники приходят к нам, а потому сейчас они должны быть приятнее вдвойне.
Слуга чуть заметно поклонился и удалился, захватив с собой вещи Морьо, а сам принц, не обращая внимания ни на что, в одном белье рухнул на кровать и почти тотчас же погрузился в сон. Ему снилось море, огромное, почти необъятное и корабль с белыми парусами, плывущий по нему на Запад... А на борту этого корабля сияла белым пламенем Звезда, освещая ему путь сквозь тьму. На мгновение Морьо даже во сне стало немножко не по себе, однако он понимал, что это - всего лишь сон и усилием угасающей воли сумел отогнать его от себя и на несколько часов погрузиться в абсолютное небытие.

Потсучавшись в дверь и не дождавшись ответа, Макалаурэ решил войти без разрешения. В конце концов, он сказал, что придет, да и сам Морьо, кстати, редко когда обременял себя излишней вежливостью. И, войдя, поморщился. По комнате плыл винный дух. Да такой, что впору нос зажимать.
Мрачный сидел на полу. Рядом валялась пустая бутылка. Вторую, ополовиненную, он держал в руке. И явно собирался опустошить прямо сейчас.
Менестрель вздохнул и присел рядом с братом.
- Морьо...
Канафинвэ посмотрел на лицо Четвертого. Сейчас было очевидно, что прозвище свое тот получил не зря.
- Морьо... что с тобой происходит?

-Присаживайся, брат. Хоть на пол, хоть на кровать. Вина? Красного? Белого? Родной форменосовки? - он пьяно рассмеялся. - могу приказать нагреть здравура с пряностями...
- Я присел...
Макалаурэ прислонился спиной к стене и вытянул ноги. Надо сказать, не без удовольствия. Он устал - сегодняшний день был слишком уж... насыщенным.
- Вина... красного. Я возьму сам.. сиди.
Зарпедельное количество бутылок за спиной братца менестрель комментировать не стал. Только подумал, что хорошо бы онко пошире открыть. А то от одного запаха можно опьянеть.
Он поднялся, взял бутылку с вином и бокал. Уселся обратно, налил себе и выпил.
-Круг, Кано,Круглый круг. Круг должен замкнуться, иначе это не круг, а какая-то подкова. Войне далеко до завершения, а я так устал...
- Да. Ты прав. Только... тебе не кажется, что круг замкнулся и уже давно? А мы... все бежим и бежим по нему, силясь найти выход?
Как белки в колесе... Без отдыха, без остановки...Вроде бы видимость движения есть, а толку никакого. Пустое, бессмысленное дерганье.
-Все должно было закончиться давным-давно, Кано. Но не захотело. Или не смогло. Знал бы ты. как мне это все надоело,
- Я знаю, брат... знаю. Только все равно... надо как-то сопротивляться. Тому, что иногда заползает в наши души.
Точнее, тому, что постепенно завладевает их душами.

-Нас спасет война. Очередная война с Морготом. Мы ее получим рано или поздно, Война будет. И мы должны ее выиграть. Сколько можно.
Бабах.. Бутылка разбилась о стену. Макалаурэ спокойно и даже как-то задумчиво проследил за ее полетом и последующим фонтаном из брызг и осколков.
-Оу... Не допил,  ничего, бывает. Почему я его не убил. Кано? Почему вообще напал? Думаешь, я стал похожим на Моргота? Как бы не так. Нет, просто мне было скучно. От скуки лучше всего помогает игра, дело или желания. Войны нет, следовательно, нет и дела. Желания… Я ничего уже не хочу. Не могу хотеть. Остается игра.
- Скучно? Морьо, ты думаешь, что со скука - это повод для убийства? Или для того, чтобы мучить пленника? Даже если это - орк?
Менестрель помолчал. Сказать все, что он думает по поводу того Морьо, которого он видел недавно, означало дать очень весомый повод к ссоре. Но и молчать или поддакивать брату он не мог.
- Знаешь, на кого ты был похож там? Не на Моргота, нет... на орка. Гораздо больше, чем сам орк, которого ты собрался пытать. Нравится тебе это? Считаешь это... игрой? Нет, брат, это уже не игра. Это уже начало конца - если мы станем такими.
Хотя.. он ведь говорил уже об этом. Только Морьо вряд ли проникся его словами. И сейчас тем более не проникнется.
-Больше восьмерки в сумме - орк останется жить. меньше - убью,
Макалаурэ подождал, пока брат отсмеется и протянул руку.
- Отдай кости, Морьо. Ты не убьешь орка. Ты вообще к нему близко не подойдешь, это я тебе обещаю. И, прошу тебя, постарайся немного протрезветь и посмотреть на произошедшее иначе.

-Шучу, я соображаю, на каком я свете. Я пьян, но не так пьян, как хотелось бы.
Макалаурэ взял мешочек и откинул в сторону. Кости со стуком рассыпались по полу.
- Я вижу, Морьо. И боюсь, что напиться так, как тебе бы хотелось, не получится.
И дело было даже не в том, что эльфы пьянели медленно и долго. Просто... не получится забыться настолько, чтобы не думать. Скорее наоборот - станет хуже и больней.
-Вино кружит голову, ох как кружит, но кровь ударяет хуже.
Кровь... своя или чужая, брат? Кровь и вина... нам с этим жить. И неизвестно сколько еще все это продлится...
Макалаурэ вновь наполнил свой бокал, но пить уже не хотелось. Он просто смотрел на то, как переливается густо-красная жидкость, ловя свет из окна и отблески огня в камине.
-Думаешь, почему я сейчас хлебаю эту жижу как последний адан-пропойца? потому что я сам видел, как это выглядело. Ты прав, орка я не убью. Потому что не хочу мараться. Знаешь. это настолько глупо, что я не могу мараться, занимаюсь чистоплюйством. не сумел прикончить пакость. Даже не из-за тебя... Сейчас чувствую этот гадкий стыд... Мы опять проиграем. Кано, пока будем вот так вот воротить нос от жестокости. Я попытался переступить. Но я слишком слаб, брат.
- Думаю ты делаешь это потому, что тебе больно, Морьо. Потому что хочешь сломать сам себя и не можешь. Потому что тебе стыдно становится таким, каким ты считаешь нужным стать. Хотя.. почему, собственно, только тебе? Все мы мучаемся тем же самым, брат.
Макалаурэ отпил из бокала... вино было терпким, сладким и горьковаты одновременно. Хорошее вино.
- Знаешь.. ты, наверное, считаешь меня сентиментальным идиотом. Но.. вот что я скажу тебе, Морьо. Пока в нас есть эта, как ты считаешь слабость... пока мы боимся замараться и не можем быть жестокими сверх необходимого, пока можем сами себя остановить - мы не проиграем.
Менестрель помолчал, задумчиво глядя, как пляшет огонь в камине.
- Вот только я не знаю, сколько это может продолжаться. Когда планка этого "необходимого" опустится окончательно, и мы превратимся в тех, с кем сражаемся сейчас... Я не хочу, чтобы так было... Но не знаю, сумеем ли мы этого избежать.

-Еще одну атаку Моринготто на крепость мы не выдержим. Он отбросил нас до владений младших. Мы проиграли Нирнаэт. Больше мы проигрывать не имеем права. Нам надо выиграть эту треклятую войну, Маглор. У тебя прекрасная душа. но... Морготу нужно дать понять, что нам все сопли и слюни мира по колено. У меня есть еще одна мысль, ты назовешь ее безумной, а я...
-Не выдержим. - согласился Макалаурэ. - Поэтому и только поэтому я так упорно настаиваю на необходимости союза. Со всеми, кто готов в него вступить. Со всеми, кто еще готов иметь с нами дело. Брат... моя прекрасная душа уже давно напоминает Ард-Гален после Браголлах... Иногда я чувствую себя... пустым изнутри, мертвой оболочкой, которая почему-то имеет способность вести себя, как живая...
Такого менестрель никогда и никому еще не говорил. Это он только чувствовал и старался такие мысли загнать подальше. И уж точно не думал, что будет так откровенен именно с Морьо. Но раз уж зашел этот разговор... и раз все так обернулось...
-Затопить рудники, Кано. Взорвать подземные перегородки и дать подземным рекам хлынуть в подземелья Ангбанда. Да. Кано, я знаю, там женщины и дети и наши сородичи. Но отучить Врага брать заложников можно. лишь убивая тех, кому не повезло.
Канафинвэ помолчал. На его лице не отразилось почти ничего, лишь губы слегка побелели, а в глазах появилось странное выражения - то ли отчаяния, то ли гнева. Но заговорил он спокойно и тихо:
- Toronya... Один раз мы уже... показали Морготу, что нам по колено сопли и слюни. Отказались от брата, не желая торговаться в врагом. Вышло ли что-то хорошее из этого? Зачем... скажи мне, зачем сражаться с Морготом, если мы после победы станем такими же, как он? Проще сразу же заключить с ним мир. Глядишь, он и камни отдаст... союзникам-то. И единомышленникам. Я не хочу, слышишь, не хочу идти к победе такой ценой.
Он снова замолчал, вертя в пальцах допитый бокал.
- Если... твой план и можно претворить в жизнь... то почему бы сначала не дать возможность пленникам покинуть рудники? Если мы будем с состоянии их взорвать, а это невозможно без проникновения туда, то почему мы не сможем сделать это?

-Потому что это то же самое.что писать Моринготто: мы собираемся взорвать рудники, если ты не... И далее по тексту. Он будет предупрежден, Кано. А с этим существом такие меры не помогут. Как ты не понимаешь...
- А как ты собираешься их взрывать, Морьо? Не оказавшись там? Я все понимаю, кроме одного... На что ты рассчитываешь, если вдруг получится победить?
Победа станет поражением. Пострашней, чем в Браголлах или Нирнаэт. Полным и окончательным... Самая страшная и трудная битва - с самим собой.
-Я так устал драться с ним и с вами, Маглор. Мне все равно не светят сады Валинора, так зачем же... Ай, делайте что хотите, а я... Я уже давно мертв, и единственное. что я хочу... Вцепиться этой твари в глотку любой ценой. В детстве я был щенком. маленьким и злым. Ныне я пес. Я не лаю и не кусаю. Я рву глотку.
- Сады Валинора  не светят никому из нас, Морьо. А ты думал, будет иначе? Но это не значит, что нам позволено все.
Макалаурэ встал, подошел к окну и долго стоял, опустив голову. То, что творилось с Морьо... он понимал это. И боялся этого. Потому что порой чувствовал то же самое. И знал, что каждый из них семерых чувствует это. Но сейчас именно то, что говорил брат заставило его решить, что нельзя сдаваться. Рано еще.
-До сих пор болят призраки ран... А еще сильнее болит сердце после Нирнаэт...
Макалаурэ подошел к брату и сел напротив, глядя ему в глаза.
- Если ты чувствуешь боль, ты жив, брат. Пока ты чувствуешь ее... И пока тебе стыдно за то, что ты делаешь. Ты... лучше, чем думаешь о самом себе Морьо. Иначе ты убил бы этого орка, а не напивался бы в комнате.

-Не взрывать. Затопить. Есть место, где река протекает близко к подземельям. И взорвать можно сверху... С берега реки, если обрушить каменный перевал... Вода сама проложит себе путь и вымоет часть рудников. Знаешь, окажись я там. я лучшей участи себе бы не желал... Сдохнуть вместе с этими тварями.
- А ты спросил тех, кто там, Морьо? Тех, кто, может быть, надеется на то, что выйдет на свободу хотя бы когда-нибудь? Или у тех, чьи родичи, друзья, любимые попали туда?
А потом Мрачный удивил его... очень удивил. Он достал из-под кровати лютню и запел. Макалаурэ молча слушал странный, какой-то изломанный мотив. Он не был похож на песни эльдар, но при этом красив. По-своему, но красив.
Мелодия оборвалась, лютня упала на пол.
- все, что я ни делаю, оборачивается проигрышем. Так зачем играть? Остался последний кон. И ставка - моя душа. Потому что это единственная достойная ставка в этой игре.
- Так не проигрывай свою душу, брат. Не ставь ее на кон. Или, если уж поставил... помни, что за нее надо бороться до последнего.

-Не спросил. У меня тоже никто не спрашивал. когда...
- Не спрашивал. Но и мы не спрашивали, когда сами выбирали свои пути.
Что мешало им остаться? Остановиться вовремя, повернуть назад? Что? Можно, конечно, оправдать себя, сказать, что они выполняли волю отца, придумать еще какие-то причины. Но себе-то лгать зачем? Они выбрали первый раз, когда произнесли Клятву и второй, когда достали мечи в Гаванях. Они могли остановиться, но не сделали этого.
-Мне кажется. мы все играем какой-то безумный спектакль, Кано. Даже Моргот всего лишь пешка. И глядя на то. что происходит в мире, что дозволяет Создатель, Пресветлый Эру... лучшее. что для него можно сделать - не верить в него.
- Может быть... может быть и так, брат. Но нельзя не верить в Эру, потому что он - есть. И никто из нас не в силах понять его замыслов.
Лютня отлетела в сторону, жалобно тренькнув. Макалаурэ бережно поднял ее. Пусть старая и раздолбанная, но все же лютня...
-Как бороться. Кано? Может. ты сможешь помочь? Я не верю в союзы с ворами нашего камня, я не верю в союзы с равными... Я уже никому не верю. Политика - грязная вещь, Кано. Я хочу домой..
Менестрель сел ближе к брату и обнял его за плечи одной рукой. Другая машинально перебирала струны, словно нащупывая мотив.
- Помочь... я не знаю, чем. Но постараюсь. Если это в моих силах.
Он прикрыл глаза и тихо признался:
- Я тоже хочу... очень.

-Знаешь, почему ты никогда не видел меня поющим. Кано? Потому что я пою, только когда допьюсь до скачущих балрогов перед глазами,  вот как сегодня. Ладно. обещаю, больше к орку твоему ни ногой. И... спасибо за все, я запомню тебя таким. И ты меня помни... брат. Если я однажды перестану быть Карантиром Морифинве Феанарионом
Макалаурэ, прикрыв глаза, слушал брата. Лютня тихо вздыхала под его пальцами - словно жаловалась.
- Спасибо... за что, Морьо? За то, что не могу ничем помочь? - тихо ответил он. Скорее не брату, а самому себе. Потому что Мрачный,кажется, и не ждал ответа. Он взял еще бутылку и осушил ее... точнее, попытался. Потому что не успел и упал на ковер...
Менестрель какое-то врем смотрел на брата - грустно и безо всякого осуждения. Вспоминал Морьо таким, каким тот был... Упрямый, горячий, резкий... но без этого страшного отчаяния, искренний и порывистый. Они все были такими раньше - разные, но в чем-то очень схожие. Мальчишки, заблудившиеся в потемках. Потом покачал головой и прошептал:
- Я не забуду. И тебе не дам забыть, Морифинвэ.
Он встал, отложил лютню, поднял брата и переложил на кровать. Укрыл пледом. Собрал валяющиеся бутылки и поставил в угол, подальше. Приоткрыл окно. Посмотрел на спящего, отвел от его лица спутанные черные пряди, грустно улыбнулся и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь...