--------> из Тронного зала

"Как, все же, хорошо, melde, что ты со мной. Пока ты рядом, надежда для меня не угаснет".
«Значит, я всегда буду рядом – ответила Кампилосэ. – Пока я жива – всегда».
Девушка повторила это обещание самой себе. Она нужна Маэглину так же, как и он ей, а значит никто и ничто не сможет заставить ее разлучиться с ним.
Кажется, как ни старалась Кампилоссэ, она не смогла скрыть своих переживаний, касающихся чувств Маэглина к Идриль. А может быть, дело было в том, что юноша просто почувствовал ее настроение? Так или иначе, но он угадал ее мысли, и разума эльдэ коснулось осанве:
"Не тревожься, любимая,  никто и никогда не заменит тебя".
Всего несколько слов – и они полностью развеяли все страхи девушки. Она посмотрела в глаза Ломиону с нежностью и немного виновато. Ему и без того плохо, и все же он еще находит силы успокаивать свою невесту.
«Прости, любимый. Все это глупости, я понимаю. Просто… я очень боюсь потерять тебя».
А Маэглин бросил на Туора какой-то странный взгляд и на его лице, еще мгновение назад почти мертвенно бледном, появился вдруг какой-то нездоровый румянец. Но на участливые слова адана эльф ничего не ответил. Он вовсе отвернулся от смертного, словно потерял к нему всякий интерес. Кампилоссэ не стала ничего спрашивать у возлюбленного – не сейчас.

Услышав ее ответ Рогу, Маэглин улыбнулся – видно он был рад тому, что им не придется расставаться. А вот лорд его радости не разделял.
- Не поймите меня неправильно. Да, я против, но не против вас лично. Я против любого лишнего эльфа или человека в отряде, тем паче не воина. Отряд, с моей точки зрения, и так уже слишком велик. Если бы принцу не требовался присмотр целителя, я бы настоял на ограничении посольства нами двумя, но увы, придется брать третьего. Мне это не нравится. – Кампилоссэ сначала довольно сильно смутилась, услышав эту речь, похожую на отповедь. Однако ее смущение длилось недолго – она была дочерью своих родителей, а значит ни упрямства, ни гордости ей было не занимать. Хоть эти качества ее и не проявлялись обычно так ярко, как у многих других. А Рог продолжал – К тому же, как я понял из вашего ответа, вы приняли решение, не спросив короля, собирающего данный отряд. По его приказу я возьму кого угодно, хоть вас, хоть почетный эскорт, хоть стаю бешеных гауров...впрочем, это не значит, что мне это по душе. Без его приказа я не возьму в отряд более никого - мы и без того рискуем быть замеченными. Вам ясно? Прошу вас, решите этот вопрос с королем.
Последнюю фразу, правда, нолдо произнес более мягко, чем предыдущую речь. Кажется, он и сам испытывал что-то вроде неловкости за свой тон. Это вызвало у Кампилоссэ улыбку.
- Ясно – ответила она. – Мне льстит Ваше сравнение меня со… стаей бешеных гауров, но я все же надеюсь, что со мной хлопот будет немного меньше. Хорошо, я поговорю с королем.
Если представится такая возможность. Как бы ни переживала эльдэ за Маэглина, она понимала, что у короля сейчас есть масса дел более важных, чем она. А если Тургон запретит или она не сможет с ним поговорить и Рог откажется брать ее с собой… что ж, она добралась в одиночку до Окружных гор, значит, и до Амон Эреб доберется. Главное, суметь незаметно покинуть город…
Они вошли в сумрачное помещение – палаты целителей. В ответ на безмолвную просьбу любимого Кампилоссэ чуть сжала его руку, как бы давая понять, что она рядом и никуда е уйдет.

Отредактировано Кампилоссе (2012-07-28 16:37:33)

- Не забывайтесь, лорд.  Вы говорите сейчас с моей невестой, с будущей принцессой Гондолина, поскольку я сам, хоть и лишен звания главы Дома, но пока еще принц.
Голос Маэглина был тверд и полон решимости, словно бы не он только что был так слаб, что едва держался на ногах. Кампилоссэ изумилась этому. И тому, что сказал Ломион – тоже. Она – принцесса? Мысль о том, что так может случиться не приходила ей в голову. Сама она была уверена, что не подходит для этого. У нее не было ни мужества и достоинства леди Нэрвен, ни красоты Лютиэн, ни мудрости Итариллэ. Правда, через мгновение все эти мысли улетучились – Маэглин почти рухнул на руки лордам. Появившиеся в этот момент целители приняли принца и куда-то его повели. Кампилоссэ с тревогой следила за этим. Она рассеянно кивнула в ответ на слова Рога – эльдэ почти не слышала, что говорил лорд, так как ее внимание полностью сосредоточилось на любимом. Девушка двинулась следом за целителями и Ломионом.

Маэглина отвели, насколько смогла понять Кампилоссэ, в одно из дальних помещений лазарета. Там его наконец уложили и дали выпить какое-то снадобье. После чего их оставили наедине, запретив при этом беспокоить принца тяжелыми разговорами.
Довольно долго они молча глядели друг на друга. Кампилоссэ просто не знала, что сказать, а Маэглин… девушке показалось, что он пытается подобрать нужные слова. Наконец он произнес:
- Я боюсь за тебя, melde... ты же знаешь, насколько непредсказуемыми и несдержанными прослыли сыновья Феанора. Если они узнают о том, что я... они могут убить меня, и всех моих спутников. Мне тяжела мысль о расставании с тобой, но еще страшнее думать о том, что тебе могут причинить вред.
Нет, ну почему он не хочет оставить себя в покое хотя бы ненадолго?
- Давай не будем сейчас об этом, melda… - начала было эльдэ, памятуя о том, что говорили целители. Но, поймав взгляд возлюбленного, поняла, что если он будет молча изводить себя мыслями по этому поводу – будет только хуже. Она вздохнула и ответила – Я не думаю, что все будет настолько плохо. Но если феанариони осмелятся причинить вред… кому-нибудь из нас, я знаю, что им сказать – при этих словах лицо девушки потемнело, брови сошлись к переносице. Тихо, словно бы обращаясь к самой себе эльдэ проговорила – Не сыновьям Феанора судить кого бы то ни было…

- Ты говоришь о том, melde, что произошло много столетий назад. Но с тех пор сыновья Феанора прослыли отважными воинами, защитниками Средиземья и бескомпромиссными врагами Моргота. Вспомни, лорд Маэдрос страдал на скале, а позже создал союз, который едва было не сверг Темного Владыку и его армии. А я... что я сделал, чтобы искупить содеянное? Нет, боюсь, у них все же есть право осудить меня. Но если я знаю, на что иду и во имя каких целей, то тебе вовсе не обязательно рисковать собой. Останься в городе, melde, с дядей и сестрой. Я вижу, они уже приняли тебя, как родную. С ними ты будешь в безопасности, а я вернусь к тебе тотчас, как только смогу. Пойми, я слишком люблю тебя, чтобы тащить за собой в ту пропасть, что некогда предрек мне отец.
- Я говорю не о том, что случилось сотни лет назад – покачала головой Кампилоссэ, – да  и меня там не было. Я говорю о том – голос девушки чуть дрогнул, - что произошло в Нарготронде… Если Маэдрос захочет взыскать с тебя, я спрошу его, как он взыскал со своих братьев? В конце концов, мне кажется, я имею на это право.
Этот разговор был совсем не тем, что было нужно сейчас Ломиону. Ему бы отдохнуть после всего, выспаться. Но ведь не будет же. Упрямец.
- Остаться? Но… я не смогу. Ты говоришь, это опасно, но разве есть сейчас в Белерианде место, которое можно назвать безопасным? – эльдэ смотрела на любимого умоляющим взглядом. – Но… если тебе… если ты скажешь – я останусь.
Останется, хоть и предпочла бы пойти с ним куда угодно. Что ей делать здесь одной? Да, есть Итариллэ, есть государь, но, пока не вернется Маэглин, она все равно будет одна.

- Имеешь, как никто иной. Однако, вспоминая друг другу старые обиды, мы не добьемся единства среди эльдар. А значит, Моргот уже одержал победу. Сейчас нам важно сделать шаг навстречу друг другу, и я еду во владения Феанорингов с миром, а не с войной.
Эльдэ подхватила протянутую руку любимого и прижалась щекой к раскрытой ладони.
- Ты прав, любимый. И я обещаю тебе, что не буду ничего говорить им, если только ситуация того не потребует.
Если феанариони не примутся вершить правосудие, то и она не станет поднимать эту тему, как бы ей того не хотелось. В конце концов, Маэглин прав, слишком многое зависит от этого союза. И что в сравнении с этим ее горе?
Маэглин молчал, раздумывая о чем-то. И, судя по его лицу, ничего хорошего в его мыслях сейчас не было. Он лежал, закрыв глаза, довольно долго, и Кампилоссэ подумалось, что может быть усталость возьмет, наконец, верх и юноша уснет. Но эльда открыл глаза и вновь заговорил.
- Ты должна знать еще кое-что. Отец... кто бы он ни был - истинный призрак, или самозванец, тень, явленная Айнур, ему открыто будущее. И он сказал, что однажды придет за мной... и за тобой тоже. Сказал, что ты обречена разделить мою судьбу и уйти за мной в Чертоги. А я не хочу этого... Эру, я не могу настоять на том, чтобы ты осталась в Гондолине, ибо это выше моих сил, но знать, что ты - самое дорогое мне существо, можешь пострадать из-за меня... мне легче умереть!
Девушка невольно вздрогнула, услышав это. Все же происходящее было слишком странным, чтобы не сказать страшным.
- Мудрые говорят – медленно проговорила Кампилоссэ, - что даже Валар не дано знать всего. Так отчего верить этому призраку? Но если все действительно так… то выходит, что мы не вольны выбирать свою судьбу.
Думать так было очень неприятно. Словно они не разумные существа, а щепки, несущиеся в бешеном потоке. И этот поток волен вынести их в море, прибить к берегу, затянуть в какой-нибудь водоворот. А с другой стороны, разве выбрала бы она что-то другое, если бы у нее была такая возможность? Отказалась бы от Маэглина? Нет, даже если бы доподлинно знала, что эта любовь принесет ей гибель.
- В иной ситуации я бы вовсе не поверил этому мороку, однако сегодня видел живое доказательство того, что всякое их слово - правда. Избранник Итариллэ, тот адан, что выдал меня Совету. Отец знал о нем.
Глаза эльдэ широко распахнулись, взгляд был полон страха.
- И он… предрек тебе смерть от рук Феанорингов? – спросила она.
Все мысли о неотвратимости судьбы тут же вылетели из головы нолдэ.

- Не нужно, сейчас каждому из эльфийских правителей есть, что припомнить другим. Но мы не должны быть враги друг другу. Наш единственный враг - это Моргот.
Кампилоссэ вздохнула. До чего же докатились они – все, начиная с королей и заканчивая любым из эльдар – даже перед лицом смертельной опасности не могут забыть о прошлом, объединиться. Даже послов друг ко другу отправить не могут без опасения, что их никто не будет слушать… в лучшем случае.
- Ты наверное думаешь, что мне трудно будет сдержаться, melda, - сказала эльдэ. – И ты прав. Но это ничего не значит. Я буду молчать, потому что… потому что мои слова никого не вернут из Чертогов.
Девушка была уверена в своих словах, хоть и понимала, что будет ей трудно. Ведь – сейчас она впервые призналась себе в этом – ей действительно хотелось отплатить тем, кто стал причиной гибели ее отца. Но теперь она готова была отказаться от этого.
- Мудрецы ошибаются, я сам выбрал свою судьбу. Предал свой народ, предал Валар и самого Единого, подчинившись страху и безумию, хотя отлично знал, не мог не знать, что это повлечет за собой. Но ты... ты не должна страдать за мои грехи - ни ты, и ни дядя, ни сестра, никто из моих близких.
- Если ты сам выбираешь свой путь, то ты можешь его изменить. – Кампилоссэ отвела со лба юноши прядь волос и улыбнулась. – Не стоит поддаваться страхам. Вспомни, совсем недавно ты опасался гнева короля, но он простил тебя и защищал, ты был уверен, что тебя осудят на смерть, но и этого не произошло. Может быть, и сейчас мы напрасно изводим себя?
Видят тень беды там, где ее нет. И, возможно, из-за этого не замечают реальной опасности.
- Нет. Но и не отрицал этого, и я... мне страшно, melde, я боюсь за тебя. Боюсь, что не смогу предотвратить самого страшного...
Слова Маэглина немного успокоили девушку. И в то же время она все меньше хотела отпускать любимого одного. Ведь всегда кажется, что если ты будешь рядом с тем, кто тебе дорог, то сможешь отвести от него беду. Хотя зачастую для подобной уверенности нет никаких оснований.
- Можешь, – эльдэ посмотрела Ломиону в глаза – потому что самое страшное для меня – потерять тебя и остаться одной. Береги себя и позволь мне быть рядом – большего мне не надо.

- Да, но это будет испытанием для тебя, тяжелым испытанием. Поверь, я знаю, каково это - глядеть в глаза тому, кого ненавидишь; тем, кто убил самое дорогое для тебя существо.
Девушка задумалась на время. А ненавидела ли она сыновей Феанора? Наверное, все же нет. По крайней мере не так, как истинных убийц ее родителей. А феаноринги… да, они предатели, и ничего хорошего Кампилоссэ к ним не испытывала, но все таки отец  ушел тогда добровольно – мог ведь и не уходить, как большинство и сделало.
- Моего отца убил Саурон – твердо сказала эльдэ, - как и мою мать. А феаноринги… пусть их судит Намо. И совесть.
А им и правда пора уже забыть о прошлом. Иначе у них не будет будущего. Ни у эльдар вообще, ни у них с Маэглином в частности.
- Ах, melde, как бы я хотел, чтобы все так и было. Чтобы наши страхи так и оставались лишь страхами, и чтобы никто, никто ни в Средиземье, ни в Арде, ни во всей Эа не мог причинить нам вреда. Но пока... одно мрачное предсказание этого призрака, который меня преследует, уже сбылось. И я не хочу, чтобы он оказался прав и на твой счет.
Нолдэ с сомнением посмотрела на юношу.
- А почему ты решил, что это было предсказание? – задумчиво проговорила она. – Может быть, он просто знал о том, что уже произошло, и о чем не мог знать ты. Ведь Туор и Идриль встретились задолго до того, как ты добрался до Гондолина. Этот дух… или кто он там… мог просто знать об этой встрече, мог узнать или угадать их чувства друг к другу. А потом сказал о них тебе, чтобы ранить тебя.
Все же девушке не верилось, что призрак, кем бы он ни был, может так далеко и точно прозревать будущее. А значит – все зависит только от них самих.
- Что ж,  пусть будет так, любимая моя. Я буду стараться сберечь тебя. Остальное пусть будет в руках Единого.
Непонятно было, чему, в конце концов, уступил юноша – ее настойчивости или своим желаниям. Но было видно, что сомнения продолжают его мучить. Эльдэ вздохнула:
- Знаешь, а ведь Рог прав – государь может не позволить мне ехать. И наш разговор сейчас, наверное,  не имеет смысла – девушка с тревогой взглянула на Ломиона. – Melda, тебе нужно отдыхать. Постарайся уснуть. Я буду рядом, никуда не уйду.

- Ты права, любимая, Великий Судия не оставит никого из нас, так не стоит и осуждать других за их грехи - нам довольно и своих собственных. Жаль, что я понял это слишком поздно...
Слова Маэглина были наполнены горечью. Кампилоссэ в очередной раз почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось. Нет, он не оставит себя в покое. Пусть его простили король и Идриль, пусть лорды, хоть и с трудом, но поверили в его раскаяние – сам себя он не простит. Неужели это навсегда и чувство вины будет преследовать Ломиона всю жизнь? Мысленно эльдэ дала себе слово, что сделает все, что только сможет, чтобы любимый не терзался так из-за этого. Сейчас… сейчас, наверное, она мало что может.
- Только в Мандосе это поздно – проговорила эльдэ. Она и сама поняла это не так давно. Только тогда, когда  почувствовала, как больно бьет осуждение по тому, кого любишь. А если бы не было Маэглина в ее жизни, думала бы она так? Скорее всего, нет. – Не стоит осуждать других… и себя тоже.
Кампилоссэ с любовью смотрела в глаза юноше. Дай Эру им только пережить эту войну! Она постарается избавить его от этой боли. Наверное, им придется уйти из Гондолина. Да и в Нарготронд возвращаться не очень хотелось. А впрочем, какая разница, где они будут жить, если они будут вместе?
- Нет. melde, он назвал Туора возлюбленным Итариллэ, ее будущим мужем, тогда как тот признался в своих чувствах лишь сегодня на Совете. Еще он сказал, что у них будет сын - наследник Тургона и трона Ондолиндэ, если только война не помешает ему появиться на свет.
Дева не нашла, что возразить на это. Если так, то этот призрак действительно способен провидеть будущее. И значит, опасения Маэглина не напрасны.
- Пусть так – девушка вздохнула, – но ведь гибель грозит нам в любом случае. Грядет война, а значит, каждый из нас может погибнуть. Я не хотела бы умереть вдалеке от тебя…
Если ей суждено умереть, она хотела бы, чтобы в последние минуты Маэглин был рядом. Наверное, это было жестоко по отношению к юноше, и все же это было так. А если умрет Маэглин, разделить с ним его участь было бы намного желаннее для Кампилоссэ, чем прожить тысячи лет без него.
- Все будет так, как ты захочешь, обещаю тебе. Ты права, нужно отдохнуть... но не только мне, тебе тоже. Если не хочешь возвращаться в мой дом, ты можешь отдохнуть здесь. Целители помогут тебе устроиться.
Нолдэ улыбнулась – Маэглин говорил решительно, в его голосе была твердость, которая красноречивее любых титулов говорила о том, что перед ней находится потомок Финве.
- Конечно, я отдохну. И уходить мне не хочется. Я обязательно попрошу целителей помочь мне устроиться. Но сначала тебе нужно уснуть. Иначе они меня просто выгонят – решат, что я мешаю их пациенту выздоравливать.
Последнюю фразу девушка произнесла, конечно же, в шутку, но лишь отчасти. Она хорошо помнила слова целителя о том, что юноше нужен отдых. И помнила, как матушка решительно выставляла вон родственников ее пациентов, если видела, что их присутствие лишь тревожит больных.

Маэглин ничего не ответил ей, только тяжело вздохнул. Эльдэ понимала почему. Если бы с ней случилось подобное, она наверняка не простила бы себя. И убеждать Ломиона в том, что он невиновен было бессмысленно. Потому что вина его в случившемся была, как ни хотелось бы Кампилоссэ думать иначе, но не признавать очевидного она не могла. И все же это никак не меняло ее отношения к Сыну Сумерек.
«Мне все равно, что думают и говорят о тебе другие. Мне все равно, что ты сам о себе думаешь. Я люблю тебя».
Почему она сказала это мысленно? Может быть, в этом была какая-то детская надежда, что в соприкосновении разумов удастся передать больше, чем просто на словах?
- Melde, неужели выхода нет? Но ведь есть же милость Валар, и она не оставит тебя. В конце концов, в Гондолине или в Нарготронде гораздо безопаснее, чем на востоке…
Кампилоссэ прикрыла глаза. Что она могла ответить? Могла ли знать что-то о замыслах Сил? Да и было ли в этих замыслах место для них с Маэглином – как ни крути, крошечных песчинок в этом огромном здании по имени Арда? Вряд ли юноша не понимал всего этого. Просто пытался, как мог, найти выход для нее.
- Не знаю, melda, безопаснее ли – проговорила она. – Если враг и правда обирается напасть на Гондолин, то, может статься, восточные земли будут какое-то время более спокойными.
Хотя это не было особенно важно для девушки. Она желала отправиться в этот поход не потому, что хотела избежать опасности.
- Я не позволю им тебя выгнать, любимая, ты же знаешь. Но я сейчас уснуть не смогу, слишком о многом предстоит подумать.
- Знаю - эльдэ улыбнулась в ответ Маэглину. – Подумать? О чем ты еще не подумал за эти дни? И о чем, интересно, может думать принц Гондолина, находясь рядом со своей невестой?
Она нарочито нахмурилась и картинно надула губки. Шутками она надеялась отвлечь любимого от тяжелых мыслей. Уснуть ему будет трудно – за прошедшие дни ей уже доводилось успокаивать юношу после кошмарных сновидений – но ведь надо когда-то спать. И все же не стоит слишком настаивать на этом сейчас. В который раз нолдэ пожалела, что не стала целительницей.

"Спасибо, любимая... Спасибо тебе - за то, что рядом и за то, что веришь, что что-то можно изменить."
Кампилоссе чуть улыбнулась и осторожно накрыла своей рукой ладонь Маэглина, как бы в подтверждение того, что она рядом.
"Как я могу не верить в тебя, melda? Ведь ты уже одержал самую главную победу. Значит и все остальное сможешь".
Ведь это на самом деле было так. Сколько их было - сильных воинов, бесстрашных в бою? И многие ли из них, оступившись, имели смелость признать свою вину, не ища причин в ком-то другом? нет. Зачастую он придумывали себе кучу оправдний, пытаясь убежать от собственной совести. У некоторых получалось, у некоторых - не очень.
- Я не знаю, где безопаснее а где нет, но...  Все, что я могу - это обещать, что все сделаю, чтобы защитить тебя.
- Я знаю, любимый...
Безопасность... что это такое многие в Белерианде уже успели забыть. Может быть, где-нибудь далеко на юге есть места, куда еще не проникла Тень севера? Но и это вряд ли. Значит, единственный их выход - готовиться к войне и попытаться - в который раз - добыть покой в битве. Девушке подумалось, что негоже для нее сидеть сложа руки в такое время. Может быть поговорить с Идриль? Воин из дочери Лансира никакой, а вот целительству можно было попробовать обучиться... хоть немного. Все лучше, чем быть никчемной обузой.
- Обо всем, наверное, что только пришло мне в голову. Только вот ничего хорошего не придумывается. И решания я найти не могу, такого, которое бы всех устроило. А еще я думаю о том, как мне повезло, что ты рядом.
Эльдэ подавила вздох. Она понимала, почему Ломион сопротивляется сну. И, наверное, не стоит сейчас настаивать - все равно природа возьмет свое.
- А разве можно найти такое решение? Ведь каждый хочет чего-то своего и все - разного. Да и можно ли сейчас что-то решить, что-то изменить? Наверное, сейчас мы можем только ждать и надеяться на лучшее.
Ждать и надеяться. В этом у нее был большой опыт. Сначала она ждала отца, с надеждой на его возвращение. Потом... потом сама не знала - чего, но ждала. Вот и дождалась. Она тепло ппосмотрела на Маэглина. Что бы ни было, а это главное. Для нее - главное. Что они встретились, что они вместе. Хоть и недолгим, возмжно, будет это "вместе".
- Скажи... Как можно снять проклятие Валар?
- Как? Но... я не... я не знаю, - растерянно проговорила Кампилоссэ. Вот этого вопроса она не ожидала совершенно. Сколько лет мудрецы думали об этом, но так ничего и не решили. - Ты... имеешь ввиду Проклятье Намо? - все же робко спросила она. Или что-то другое?

Эльдэ с грустью отметила, что ее слова не слишком взбодрили Маэглина. Правда, она не очень на это и рассчитывала. Что ж, значит, она будет верить за двоих, раз любимый утратил веру в себя.
- Нет, наверное, нельзя. Ты права, любимая. Но...Чтобы хоть близких мне эльфов устроило. Это ведь, тоже, не мало.
- Я, конечно, не могу говорить за всех, - улыбнулась Кампилоссэ, - но меня очень устроило бы, если бы ты как можно скорее поправился. А для этого тебе нужно отдыхать. И мне отчего-то кажется, что и государь, и леди Идриль со мной согласились бы.
Ох, скорей бы Ломион встал на ноги. Тогда он сможет чем-то заняться, кроме как изводить себя тяжелыми мыслями. Тем же посольством. Правда, девушка все с большим трудом представляла себе, как Маэглин сможет отправиться туда, не говоря уж о том, чтоб доехать и при этом быть в состоянии о чем-то говорить с Феанариони.
- Нет... Нет, не только. Его бы тоже можно было, но я говорю о другом. Ты же знаешь, что я все рассказал Морготу. А потом поклялся именем Эру, что... не виноват ни в чем. И с тех пор мне  кажется, что я схожу с ума, эти голоса... И отец.  Ты не думаешь, что я проклят? Я хотел бы освободиться от этого.
Кампилоссэ довольно долго молчала, прежде чем ответить.
- Я не знаю, melda. – снова повторила девушка, вздохнув. – Но я не думаю, что то, что происходит с тобой – это проклятие. Мне кажется, это результат борьбы, что происходит в тебе самом. Я очень хотела бы знать, как избавить тебя от этого, но я не istar, – эльдэ опустила на миг взгляд, но тут же снова тепло посмотрела на возлюбленного и улыбнулась. – Но ты не должен отчаиваться. Мы обязательно найдем выход.

- Я отдохну, не переживай так за меня. Уже отдыхаю. И поправлюсь скоро. Ты так хочешь, чтобы я уснул?
- "Так" это как? - спросила Кампилоссэ. - Я не могу не волноваться за тебя, melda. И ты бы не мог на моем месте. - Эльдэ вздохнула. - Я хочу, чтобы ты отдохнул. Чтобы набрался сил. Чтобы твое роа перестало страдать. И для этого тебе ужно хоть немного поспть. - Она помолчала немного, а потом тихонько сказала. - Я понимаю, почему ты сопротивляешься. Но все же попробуй. Я буду рядом, обещаю.
С этими словами девушка осторожно взяла Ломиона за руку. Сон был необходим юноше. Но спал он мало - тяжелые сны не оставляли его. Но нельзя же не спать вовсе!
- Но ведь отец меня проклял... И эти голоса - это не плод моей фантазии. Если это не проклятье, то зачем они здесь, почему продолжают... приходить?
- Я не знаю, не знаю, melda. - Кампилоссэ была почти в отчаянии от того, что ничем не может помочь любимому. - Я уверена - ты не безумен и эти голоса, кем бы они ни были - реалны. Их цели и мне непонятны, но, уверена, однажды ты узнаешь их. И сможешь избавиться от этого.
Эльда был подавлен и не врил в себя. А девушка почти ненавидела себя, вернее - свою беспомощность. Если бы она могла хоть чем-нибудь, хоть немного помочь!