Битва закончилась. Это казалось уже почти невозможным, но она закончились. Закончилась победой. Цена этой победы была высока. Из войска Дориата погиб, по самым скромным подсчетам, каждый четвертый. И это были еще не самые большие потери.
Диор осторожно шел, вернее пробирался, по недавнему полю боя. Устал Полуэльф страшно, но все же вышел вместе с другими целителями в надежде найти среди мертвых тех, кто еще жив. Мертвых было много. Эльфы, орки, люди, волки... Глядя на все это, юноша ощутил то, чего не было во время сражения - страх. Тогда бояться было некогда. Нужно было думать о другом. А теперь в голове появилось много свободного места. И еще противным комаром жужжала мысль о том, что этот бой для него, скорее всего, не последний.  Оставался Сильмарилл и оставались Феаноринги. Представив, что вот так же будут лежать мертвые эльфы в Менегроте, Элухиль остановился, чтобы подавить подступившую тошноту. Потряс головой. Нет, этого не будет. Эта история закончится на нем. Так или иначе.
Собрался было продолжить путь, но замер. Ему показалось, что он услышал чей-то голос. Словно кто-то негромко стонал.

Стон повторился явственней. Где-то недалеко. Полуэльф метнулся на звук, но раненого нашел не сразу. Тот был почти завален трупами. Когда же он увидел залитое кровью лицо эльфа, то на миг замер. Он узнал его сразу, несмотря на грязь и кровь, страшную рану и жуткую какую-то судорогу, что исказила черты лица, превратив его в лик смерти. Карантир. Феаноринг. За секунду в голове Диора пронеслось множество мыслей о Дориате, Камне, Клятве, жене и детях. Пройти мимо... никто никогда не узнает...
Аранель решительно принялся осматривать Феаноринга. Тот был плох. Нести его куда-то было бесполезно - просто не донесли бы. Оставались только чары. Диор прикрыл глаза и тихо завел песнь. Сейчас обычное зрение ему было не нужно. Вторым зрением он видел, как срастаются поврежденные ткани. И, конечно, ощущал боль. Хорошо, что голда без сознания.
Но в какой-то момент Элухиль вдруг почувствовал, что словно бьется о стеклянную стену. Сил не хватало. Почему? Внук Мелиан знал, что может справится с такой раной. Бой... он все понял. Целитель не должен убивать. Иначе дар покинет его. Вот, значит, как оно... "Да что же это... Эсте, Владычица, помоги мне! Единый мне свидетель - больше никогда не коснусь оружия!". Полуэльф и не рассчитывал, что его воззвание будет услышано. Просто от бессилия обратился. Но, к его удивлению, его услышали...
Наконец, все было закончено. Жуткая рана затянулась.

Голда приходил в себя. Он коротко и довольно громко застонал, веки дрогнули приоткрываясь. Вместе с выдохом до Диора долетел непередаваемый дух от выпитого Феанорингом вина. А может, и не только вина. Какой сумасшедший упивается перед битвой!? Такой, которому надоело жить.
Тем временем, Карантир, кажется, окончательно вернулся в реальность.
-Ты.
- Я. - Спокойно отозвался Полуэльф.
Узнал. Значит, мозг не слишком пострадал. Нужно было перенести раненого в лазарет. Но Диор сейчас чувствовал себя немногим лучше Феаноринга - лечение выпило много сил. Вытащить Карантира в одиночку юноша бы не смог. Поэтому он отправил осанве своим верным с просьбой помочь.
Так, а вот этого не надо делать! Элухиль чуть придержал голда за плечи, не давая ему подняться.
- Лежите. - Твердо проговорил он. - Вам пока нельзя вставать. Сейчас нам помогут.
- Зачем?
- Вы ранены. - Немного удивленно ответил Аранель. Он не совсем понял, что имеет ввиду Карантир.
Полуэльф открыл сумку, что была при нем и вынул оттуда довольно большую флягу с настоем. Ничего особенного - ромашка, мята, календула. Для успокоеня и придания сил. Открыть сосуд удалось не сразу - руки ощутимо дрожали.
- Вина...
Сумасшедший!
- Пока обойдемся этим, - улыбнулся Диор, чуть приподнимая голову голда одной рукой, а другой поднося к его губам флягу.

Карантир лежал, закрыв глаза, и на его лице ясно читалась неимоверная усталость и разочарование. Видимо, Феаноринг был не слишком рад своему спасению. Или, что вероятнее, своему спасителю.
- Вы ничего мне не должны, - проговорил Диор. - Если хотите, считайте это моей благодарностью за Амон Эреб.
Полуэльф действительно испытывал благодарность к Карантиру за то, что тот поддержал его тогда. И ведь никто, даже его братья, на это не рассчитывал.
-Ранен. Я почти хотел этого.
- Да, я вижу. - Элухиль отметил отсутствие доспеха на голда. Тот на самом деле словно искал смерти. И, неожиданно для самого себя, Диор тихо спросил. - Что, так... плохо?
Еще в первую их встречу Аранелю бросилась в глаза какая-то раздвоенность в поведении и душе этого эльфа. Он словно сознательно пытался вырвать из своей души все лучшее. Самое удивительное, что у него, по-видимому, не слишком получалось. А иначе с чего бы ему топить себя в вине и стремиться к смерти.
-Помогут, слишком поздно. Мне уже ничего не поможет, Диор Элухиль. - Конечно, сын Берена понял, что эльф говорит не о ране.
Такое беспросветное отчаяние Полуэльф наблюдал впервые. Он вообще не понимал, как это - не надеяться. Не умел. Но вот, перед ним был эрухин, который, кажется, считал себя абсолютно обреченным. Но ведь это едва ли не противно самой природе эльда - жизнь без Estel. Что же нужно сделать с эльфом, чтобы довести его до такого?
- Я так не думаю. - Убежденно проговорил Аранель. - Отчаяние - плохой советчик. Не слушайте его.
Диор сделал глоток из той же фляги, из которой поил только что Феаноринга, и убрал ее в сумку. Послышались шаги и чьи-то голоса.
- Нас ищут, - улыбнулся Полуэльф и поднялся на ноги.
Его заметили и вскоре рядом оказались трое синдар с носилками. Они осторожно переложили на них раненого.
- В лазарет его. - Распорядился Элухиль. - Пусть лежит. Вставать ему нельзя. Будет упрямится - привяжите. - Это он сказал, скорее, для Карантира, чем для своих верных. Понадеялся на то, что эта угроза заставит голда лежать спокойно. - Скажите, пусть ему приготовят отвар зверобоя. И никакого вина. Я позже приду.
Диор говорил твердо и безапеляционно. Сейчас он был целителем, а значит должен был проявлять не только сочувствие, но и жесткость, если необходимо.
- Артанор, - обратился к одному из синдар. - Забери это.
Он отстегнул пояс с ножнами и мечом и, не касаясь оружия, протянул его синда.
До заката Диор занимался поиском других раненых. К Карантиру смог прийти только вечером.

-Есть немного,  но я справлюсь. Обязан справиться. Иначе какой же я принц нолдор. Хотя... мне это и не надо.
Голос Феанорига звучал все тише и, наконец, он совсем умолк. То ли уснул, то ли вновь потерял сознание. Убедившись, что жизни пациента ничего не угрожает, Диор решил не беспокоить его сейчас.
Лазарет Гондолина был переполнен. На площади перед палатами врачевания стояли большие шатры, отведенные для раненых. Целители сбивались с ног, пытаясь помочь всем, кто в этом нуждался. Здесь битва еще продолжалась, хоть врага уже и не было.
Войдя в небольшой покой, куда поместили Карантира, Диор устало опустился на стоящее у постели сиденье. Голда выглядел вполне неплохо. По сравнению с тем, что было днем, так даже и хорошо. Но, судя по его виду, голова у него болела довольно сильно. И скорее всего причина была не только в ране. Похмелье у эльфов бывает нечасто, но, по-видимому, Карантир приложил много усилий, чтобы добиться этого редкого для Старших Детей состояния.
-Доброго вечера, король Дориата. Каковы потери? Город, как я понимаю, удалось отстоять? Когда будет совет?
- Доброго вечера, - отозвался Элухиль. - Потери? Меньше, чем мы боялись, больше, чем хотелось бы... завтра будем хоронить павших, - добавил он тихо. - А сразу после этого - совет. Город выстоял, да.
А вот что делать дальше? И как смотреть в глаза тем, чьи родные погибли здесь? Конечно, война... потери неизбежны, но все же... все же...
Полуэльф взглянул на Карантира.
- Я вижу, вам лучше. Выпейте это, - он протянул голда небольшую бутыль. Улыбнулся. - Травяной отвар с медом. Снимет... головную боль.

-Надеюсь, я смогу на нем появиться. Кто еще из лордов ранен, кроме меня?
- Вам не стоит вставать с постели ближайшие две недели, - покачал головой Диор. - Я знаю только, что Фингон был ранен, но не слишком тяжело. Знаю, что погибли Эктелион и Глорфиндел. Маэдрос, насколько мне известно, жив и вроде бы даже невредим. Об остальных ваших братьях мне ничего не известно пока.
Диору сегодня было не до новостей. После битвы он постарался привести в порядок свою поредевшую армию, а после весь день до заката провел в поисках выживших. Говорить о своих потерях не стал. Понимал, что они, скорее всего, мало интересуют Феаноринга. Да и не хотелось думать об этом.
-Я вижу. это ваше первое серьезное сражение. король Диор Элухиль, и вас... пугают трупы. не так ли? Меня когда-то тоже пугали. Я был щенком. маленьким и глупым. А потом научился убивать. Теперь я не лаю и не кусаю. Я рву глотку, и мне не стыдно. Не стыдно глядеть в глаза семьям погибших и не стыдно убивать. Я приказал убить пленных, 30 человек. Самолично проследил за тем. чтоб их вздернули на ближайшем дереве. Не орков, вастаков. Знаю, ужаснетесь. Кано тоже за голову хватался, когда я с пленного орка шкуру сам хотел по лоскутам спустить. Плевать.
- Плевать, - тихо повторил Аранель. - Поэтому вы напиваетесь чуть ли не каждый день до бесчувствия? Потому что вам плевать? - Он внимательно посмотрел на голда. Его рассказ был страшным, но отчего-то не вызывал у Диора отвращения к этому эльфу. Скорее он ему сочувствовал. - Вам нанесли много ран. И вы решили, что умереть - это самое лучшее. Ведь мертвым не больно. Только... не получается, да? Так, чтобы окончательно, без лишних слез, до состояния деревяшки, - Пролуэльф постучал по деревянной столешнице. - А вино - помогает, хоть и не на долго. - Помолчал немного. - Вас предали, и вы решили, что вам нельзя верить.
Почему Карантир выбрал именно этот путь. Наверное, только он сам об этом знал. А может быть, не знал и он. Одно было ясно Диору - сам он так не хочет. Слишком велика цена за сомнительный покой своей совести.
-Не снимет, лучше б самогонки крепкой. Гномьей. Она снимает. теперь уже даже вино не помогает.
Диор покачал головой и вздохнул.
- Я могу попробовать помочь по-другому. Если хотите.
В общем-то - ничего сложного. Алкоголь можно вывести, как и любой другой яд. Можно долго, с помощью отваров и других средств. Или быстро. Тогда - чары. Но нужно осанве.

-Верно, Элухиль. Только в последнее время и вино несильно помогает. Дело не только в муках совести. Мне банально скучно. От скуки помогает работа. Моя работа - чужая кровь. когда-то... Когда-то я правил. Торговал. Отвечал за что-то. Теперь остались - меч, да слава былая. Только грязи больше в этой славе. Нарготронд, Бретиль. Ты думаешь. Курво и Турко просто так тебя ненавидят? Это в них эльфийское начало кричит криком. Совесть жжет как огонь. Они же знают, что виноваты перед твоими родителями. И лают на тебя... как собаки...
Диор слушал, задумчиво глядя перед собой. Что-то было за словами Карантира… он словно стремился укрыться за ними, переведя разговор, на что угодно другое, кроме себя. Как будто боялся, что его заставят увидеть самого себя таким, какой он есть, а не таким, каким он стремился стать.
- Нарготронд, Бретиль… вас там не было. К чему вешать на себя больше, чем заслужил? Или это гордость требует непременно быть самым-самым во всем, даже в падении? – Полуэльф улыбнулся, приподняв бровь. – А что кричит в вас? И почему вы так старательно затыкаете рот этому голосу? Ваши братья… они уже почти не слышат его. И что, это сделало их сильнее, или мудрее, или дало покой, или привело к исполнению желаемого? – немного помолчал. – Знаете, моя дочь – она совсем малышка – играет. Она закрывает ладошками глаза и смеется. Она уверена, что если она никого не видит, то и ее не видят тоже. А я подыгрываю ей, делая вид, что ищу и не могу найти – лицо Элухиля невольно посветлело при воспоминании и дочери. – Только вы уже не дитя. Вам такие игры не пристали.
Если бы кто-о спросил Диора, почему он ввязался в этот разговор или что он вообще тут делает, он бы вряд ли смог ответить что-то вразумительное. Просто хотелось помочь именно этому конкретному эльфу. Ну, или хотя бы попытаться. Отчего? Да кто знает? Может быть и в самом деле – признательность за поддержку. А возможно и нет.
-Не надо, не надо меня лечить от этого, целитель. Меня вон пытались уже откачать. Не хочу я этого. Не заслужил. Но можете быть убиты и будете убиты: оружием, муками и тоской. Понимаете, о чем я?
Аранель нахмурился. Конечно, он понял, о чем Карантир.
- Гордость и отчаяние – два лезвия одного клинка. Почему вы считаете, что сострадание обязательно надо заслужить? – Пауза. – Или… вам неприятно получать помощь от меня?

-Нарготронд и Бретиль - это моя семья. Мы в ответе друг за друга. Что бы там ни было. Одно слово "феанарион" - это Нарготронд и Бретиль. И Тангородрим. И Альквалонде. Но это все ерунда.
- Вот как... - тихо поговорил Диор, больше сам себе, чем Феанорингу.
Можно было сказать много о том, что брать на себя слишком много так же глупо и неправильно, как и бесконечное самооправдание. Что нельзя быть виновным за кого-то, что каждый делает свой выбор сам и проходит свой путь и никто не может быть за него в ответе. Но очень сомнительно, что Карантир услышит именно то, что будет сказано, а не то, что захочет. Если вовсе не пошлет вздумавшего поучать его мальчишку куда подальше.
- ...а вот павший Таргелион я себе никогда не прощу. Я должен был отбить атаки. Должен был сохранить эти земли... или погибнуть в бою. Почему я выжил?
- Я не знаю - почему. Но, раз уж так случилось, с этим надо что-то делать, не так ли?
И голос, и выражение лица голда говорили о том, что его слова, это не сиюминутная слабость или позерство. Этому эльфу действительно опротивела жизнь. А вот это очень плохо. Только... непонятно, что его держит. Если все настолько плохо, то он ушел бы сегодня. И никакие чары бы не помогли.
-У меня нет детей. Элухиль. Знаете, я был в горах. привел войско, как и обещал. У них есть интересный обычай, у этих козопасов. Девушек выдают замуж в юном возрасте - без ее согласия, разумеется. По договору родителей. Как правило, жених ненамного старше. Но жить вместе они начинают лишь с совершеннолетия. С 18 лет. Встретил одну вдову - молодая. красивая. Только что вступила в расцвет... Ее муж умер. Сорвался с утеса - у них там опасно. Ей было 12, ему 14. Значит, род прервется. Есть только один способ для девушки получить ребенка - чужеземец. По их поверьям это вроде их козлиный бог мужа на побывку отпустил. Ну и в общем я подумал - почему бы не улучшить местную породу? Козочка была очаровательно юной. А мне терять нечего. Отличный обычай, сколько вдов будет утешено таким образом. Так что возможно и у меня будут наследники. Только я об этом не узнаю. И за детскими играми наблюдать уже не получится.
То, что говорил Карантир было немыслимо. И жутко, честно говоря. Связь без любви... это невозможно для эльда. Или, если она становится возможной, это уже не эльф. Диор внимательно вглядывался в лицо Феаноринга, вслушивался в его голос - тот явно гордился своим поступком, словно невыразимо важной личной победой - но не видел там того, чего боялся. Перед ним лежал смертельно уставший, озлобленный и запутавшийся в своих страхах и желаниях эльф. Именно эльф, а не кто-то другой. Глаза Аранеля чуть блеснули и скрылись под опущенными ресницами.
- Что ж... - Полуэльф очень постарался, чтобы в его голосе звучало осуждение. Наверняка, именно такой реакции ожидал голда. - То, что вы говорите - очень... печально. Хотя, - презрительная усмешка, - для вас это, возможно, даже лучше. Любовь к аданет доставила бы вам слишком много... хм... неудобств. Да и то сказать, кто она такая, чтобы испытывать к ней что-то, не так ли? Однодневка. Даже если ее минуют болезни или несчастные случаи, от которых так легко гибнут люди, она все равно скоро умрет. А, быть может, ее уже сейчас нет в живых. Вы же сами сказали - там опасно.
Диор говорил не глядя на Феаноринга, словно ему было неприятно смотреть на него. Но незаметно следил за тем, как реагирует голда на его слова.
-Мне неприятно получать помощь от кого бы там ни было. Вы не хуже и не лучше других, Диор Элухиль.
- После "воровского отродья" можно сказать, что я очень вырос в ваших глазах, - усмехнулся Элухиль. - У меня большие перспективы на будущее, если так и дальше пойдет.

-Не надо так. Она же мать моих бастардов. Надеюсь.
Карантир очень старался быть равнодушным. Но от внимания Диора не укрылась реакция голда на его слова. Ему было совсем не все равно, как бы он сам этого ни хотел. Этот эльф словно пытался доказать сам себе и всему миру, что  он мразь. В этом было что-то совершенно ненормальное. И вызывало в душе Аранеля страх, сочувствие и толику любопытства.
-Ладно. балрог вас раздери. Снимайте похмелье, если неймется. - Снизошел Феаноринг.
Хотя Элухиль был почти уверен, что это очередная попытка сбежать от самого себя. Но возражать не стал.
- Это может быть немного неприятно, - предупредил он.
На прикроватном столике стоял большой кувшин с водой. Диор поставил на пол таз, предназначенный для умывания, положил рядом кусок чистого полотна. А Карантир, как ни пытался, не мог оставить поднятую тему.
Вы говорите, однодневка. Как будто у меня есть в будущем что-то, кроме вина...  Хорошо. что не эльфийка... Хотя. эльфийка бы на такое не пошла. И слава Единому.
- Слава Единому. - согласился юноша, пряча улыбку.
Как дитя, честное слово!
Сел на край кровати Феаноринга, прикрыл глаза, мягко коснулся его разума. Полуэльфа накрыла волна непередаваемых ощущений. В голове резвилась стайка веселых дятлов, то и дело подкатывала тошнота, рот наполнялся слюной, а потом во рту пересыхало, тело начинала бить противная дрожь. "Сколько же ты в себя влил!". Сосредоточился на очищении. В конце послал достаточно сильный импульс в желудок, вызывая рвоту. Придержал Феаноринга за плечи.
"Все-все, уже закончилось".
Сейчас он никак не мог воспринимать этого голда, как взрослого эльфа. Несмотря на всю чудовищность разницы в возрасте.

-Ненамного лучше Атаринке с его морготовыми идеями вроде какой-то отравы. Эффект одинаковый.
Похоже, он не первый, кто приводит Карантира в чувство после хорошей попойки. Неудивительно, в общем-то. Объяснять Феанорингу, что влитая им в себя дрянь имеет не так уж много путей для выхода, Диор, конечно, не стал.
-Помогло, надо же. Хотя это неправильно. За удовольствие надо платить, а вы меня лишили этой возможности. Что ж, я теперь почти в состоянии нормально разговаривать.
Похоже, голда был удивлен результатом. Или тем, что, оказывается, может существовать и в другом состоянии.
- Удовольствие, насколько я могу судить, было довольно сомнительным, - хмыкнул Аранель наливая в кружку воду и протягивая ее Карантиру. - Но расплачиваться придется все равно. Вы не получили бы такой раны, будь вы трезвы во время битвы. А теперь вам предстоит не менее двух недель провести в постели.
Диор оценил прояснившийся взгляд голда. Что ж, хорошо.
-Вы пришли только справиться насчет моего самочувствия, король Дориата?
Полуэльф пристально посмотрел на Карантира.
- А вы хоте ли бы обсудить что-то еще?
Диор не забыл их с Феанорингом договоренностей. И не сомневался, что рано или поздно эта тема возникнет вновь.

-Вы меня плохо знаете, на мне все заживает, как на собаке. - Диор не стал говорить, что и Карантир его плохо знает. Рана-то затянулась, но это не отменяло постельного режима. Слишком серьезной была травма.  - Дней через пять можно будет вернуться к нашему уговору.
Какое-то время голда внимательно смотрел на Полуэльфа. То ли ожидал ответа, то ли просто о чем-то задумался. Аранель молчал. Все, что мог, он сказал еще на Амон Эреб и брать свои слова назад не собирался.
-Вы ведь умрете. Вы не сражаетесь на дуэлях, вы не знаете. что такое линия. вы не приучены убивать. Вы - целитель, не воин. И тем не менее согласились. Я не зря просил линию. Это дуэль - со смертельным исходом. Длится не более 10 секунд. Соперники стоят напротив друг друга. Секундант бросает платок.... Когда он касается земли, надо бить. Выхватывать меч и протыкать сердце одним ударом. Если ударишь раньше - тебя ждет казнь. Я разрабатывал систему дуэлей. В частности линия... Она была запрещена везде, кроме Таргелиона. В любом другом виде дуэли необязательно драться до смерти. Тут иного выхода не остается.
Феаноринг умолк, но чувствовалось, что он не закончил. Просто отчего-то не решался сказать
-Я не думаю, что это будет честно... по отношению к вам - проговорил он наконец.
Не сказать, чтобы все сказанное Карантиром оставило Полуэльфа равнодушным. Все же умирать страшно. А в одном голда был прав - шансов выжить у него в этой ситуации просто нет. И совсем не по тому, что он не воин... Но Элухиль старался не показывать своих чувств.
- Я не так уж изменился за это время, - ответил он наконец. - Все это было и прежде. Но раньше вы считали иначе. - Немного помолчал. - У нас был договор. Я согласился на ваши условия. Вы честно выполнили свои обязательства. Теперь моя очередь.
Голос Диора стал чуть жестче, а фразы - короткими и резкими.

- Вы меня не поняли. Я... отказываюсь от своих притязаний. Мы же договорились отложить разговор на попозже. Попозже наступило. Я отказываюсь от своих требований. Что бы я тогда ни говорил... дуэль - это узаконенное убийство. У вас дети, Элухиль. Что там говорил Куруфин? Рыбак отводит пираний от жены и детей? У меня нет семьи. Своей семьи. Поэтому мне легко убивать. Нет, я... не хочу забирать вашу жизнь, Диор.
Было видно, что эти слова даются голда очень нелегко. Где-то в глубине его души происходила чудовищная по своему напряжению борьба. Диор слушал Карантира с возрастающим с каждым произнесенным словом удивлением. И радостью, чего тут скрывать. Пусть это всего лишь отсрочка... но, может быть, он успеет повидать Нимлот и детей, прежде, чем наступит конец. И оградить их от опасности. Когда Феаноринг припомнил фразу Куруфина о рыбаке и пираньях, Аранель прикрыл на миг глаза. Если бы быть уверенным, что пираньи удовлетворятся рыбаком и не станут искать новых жертв, он ни секунды бы не сомневался.
- Спасибо. - Диор был очень серьезен и искренен.
Он посмотрел Феанорингу в глаза. Сейчас, когда их не заволакивал туман от выпитого, это действительно были глаза калаквендо. В его взгляде было смятение и мучительное сомнение. Но был и свет. Тот свет, который сам Карантир безуспешно пытался в себе потушить.
- Знаете, а ведь у эльфа не может быть бастардов. Дитя не зачинается без любви. А если есть любовь - это не бастард.
Это вроде бы не относилось к теме их разговора... но только на первый взгляд.

- Я был пьян. очень пьян, даже по сравнению со своим обычным состоянием, и когда все это затевал, и когда собственно ушел с ней... Я к ней не вернусь.
Карантир продожал старательно держать закрытыми глаза своей души. Отчего-то ему было это необходимо. И тому светлому, что жило в его сердце, он неустанно подыскивал оправдания. Так же, как иные ищут оправдания живущей в них тьме. Голда прикрыл глаза и затих. Полуэльф подумал было, что тот задремал. Возможно так оно и было, но очнулся Феаноринг быстро.
- Не думаю, что дикарку и ее детей лорд из Амана может назвать семьей. Представляю, как будет плеваться ядом Турко. Хотя вот и повод их навестить, а?
У Карантира было странное и очень знакомое выражение лица. Где-то Диор его уже видел, но сходу припомнить где и у кого не мог. Ах, да... такие же лица бывали у близнецов, когда у них появлялся благовидный предлог для того, чтобы избежать скучных занятий или попозже лечь спать. Эльф искал повода вернуться. Но не хотел этого признавать.
- Мне трудно судить - я не лорд из Амана. Поговорите с лордом Аэгнором. Думаю, у него есть кое-какие соображения на этот счет.
Странная выходила закономерность. Мать, Нимлот, Идриль... они не побоялись связать свои жизни со смертными. Хотя знали, что им придется пережить. А вот Аэгнор, а теперь, видимо, и Карантир, предпочли отступить.Отчего так? Оттого ли, что женщины, как ни парадоксально это звучит, более мужественны? Оттого ли, что в их душах больше надежды? Так или иначе в поведении мужчин бло что-то трусливое. Диор помнил, как пытался убеапть от своих чвств к Нимлот. И как отец, понявший, что творится с сыном, назвал его трусом. Первый и единственный раз. Причем это было не оскорбление, не попытка задеть. Берен сказал это так, словно констатировал факт, и это ударило больней всего. И заставило решится.
- А вы... что намерены делать дальше? Назад, в Дориат? Вы еще не говорили с Майтимо?
Этот вопрос заставил Аранеля вернуться к делам насущным. Весьма тревожным и неоднозначным делам.
- Нет, я еще не виделся с вашими братьями. Наверняка мы встретимся завтра. И, как вы понимаете, - Полуэльф невесело улыбнулся, - ответы на другие ваши вопросы зависят от того, чем закончится эта встреча.
Как бы то ни было, Диор считал себя обязанным Феанорингам. И то, что Карантир отказался - пока - от своих требований вовсе не значило, что откажутся и остальные.
Что делать дальше... хороший вопрос. Знать бы еще ответ. Юноша снова перебрался в кресло, откинулся на спинку, усиленно потер ладонями глаза. Шли вторые сутки без сна.
- Все не правильно, - тихо проговорил он ни к кому не обращаясь.- Не правильно. Эта победа... я так надеялся, что победу мы будем праздновать в Ангамандо... но мы едва отстояли город. Проклятье! - Он стукнул кулаком по подлокотнику.
Вдруг резко выпрямился и твердо посмотрел в глаза Карантира.
- Можно вопрос, лорд? Скорее всего, неприятный вопрос.

- Он сделал глупость. Я не собираюсь следовать его примеру, и потом... Не сравнивайте любовь и похоть, как в моем случае. Она княжна, а не дикарка. А эта... Я даже язык их толком не знаю. Общался через переводчика, все равно, что с гномами. Я не Аэгнор.
- Тогда почему она вам снится? - Диор бросил камень наудачу. Но был почти уверен, что попадет верно.
Карантир, наверняка, считал его каким-то ненормальным. Или просто навязчивым. Но это было неважно. Важно было - открыть голда глаза на самого себя. Сейчас он, почти наверняка, найдет очередное самооправдание. Но пища для размышлений у него будет. И много, очень много свободного времени. Без меча, без воинов. И без вина.
- Вы бы легли спать, честное слово. Зачем себя мучить, разговоры могут и подождать. Я не удеру, с такими ранами не бегают. А братья... С братьями будет тяжелый разговор. Не советую вам связываться со средними. Они вас ненавидят. По наследству и просто так. Турко потерял любовь. Вряд ли он простит вас и вашего отца.
- Не связываться? Как вы себе это представляете? - Аранель сверкнул глазами, в голосе появилась жесткость. - Я не привык бегать от кого бы то ни было. И прощенья просить мне не за что.
Да, Диор тоже умел злится. Хоть и не часто это с ним случалось.
- Еще будем праздновать, иначе я б за жизнь не цеплялся.
Полуэльф не ответил ничего. Карантир не знал, не мог знать скольких они потеряли убитыми. А Диор знал. Видел своими глазами. Моргот понес жестокие потери. Но он восстановит силы. Лет через тридцать. А им брать воинов больше неоткуда. Та мысль, что вертелась в голове Элухиля очень ему не нравилась... но другого выхода он просто не видел.
- Спрашивайте, но не обещаю ответить.
- Зачем вам нужны Камни? Нет, я знаю про Клятву. Но, допустим, вы их получили. Что дальше? Как вы поступите с ними?