Вала тоже цепко смотрел в лицо эльфа и заметил как проступившую душевную боль, так и решимость... Неприятно, но все еще не плохо. Мелькору куда больше не понравилось общее состояние Финдэкано. Вид был не то что далек от цветущего, но и даже далек от свежего. Вала сказал _как_ стоит поступить Майрону. Но Майрон решил блеснуть умом и сделать по своему. И облажался. Мелькор медленно повернул голову в сторону Ученика и использовал Волю, скрутившую все внутри майа в тугой узел. Ненадолго и не в полную силу. Ровно столько, сколько нужно что бы пленник ничего не заметил, а Ортхэннэр понял что ждет его когда Нолдарана уведут. Впрочем... у Майрона есть шанс реабилитироваться, за время допроса... Вала усмехнулся. Теперь Ученик будет стараться во всю.

Пока же Майрон решил объяснить Нолдарану несколько прописных истин. А Мелькор решил добавить еще пару. И заговорил медленным, вкрадчивым голосом.
- И ты не берешь в расчет Хурина, Лорд Финдэкано. Ты думаешь лишь о своем брате и сыне, но есть тот, для кого ты стал роднее всех. Хурин Талион уже год молчит под пыткой (в отличие от тебя), храня тайну Города. Подумай о нем. Ты эльф, ты всегда можешь умереть и ты знаешь что твой век бесконечен, что ты выйдешь из Мандоса, но ничего не потеряешь. А Хурин Смертный. Его век короток и быстротечен. И умерев он потеряет все навсегда. И тем не менее он отдал свою короткую жизнь за тайну города бессмертных эльфов. Он готов быть пленником до самой смерти (мучительной смерти), но защитить вас. Он пожертвовал всем, чем только мог пожертвовать человек. Твой Дом ему очень дорог. Ты знаешь, что он не секунды не колеблясь пожертвовал своим сыном ради твоего Дома? А чем платишь ему ты? Его даже нет в твоих мыслях. Ты жесток и равнодушен, эльф. И Талион, уверяю тебя, узнает об этом. Для него этот удар будет тяжелее всех пыток, что он уже вынес.

Отредактировано Melkor (2014-02-06 07:26:56)

Мелькор заговорил и взгляд Финдекано направился, естественно, на него. А взгляд Валы на миг прошелся по Майрону, и майа ощутил, как все внутри него словно скручивается в тугой узел и охватывается то ли леденящим пламенем, то ли обжигающим холодом... Это был короткий миг. Волк, уже не первый раз попадавший под такую раздачу, сумел сохранить каменное спокойствие на лице - прояви он как-то свои чувства, только еще больше разозлил бы Мелькора - лишь на висках выступила легкая испарина. Боль прошла. И унесла с собой те крохотные крупицы жалости, что еще теплились в отношении Фингона. Волк понял, что послужило этой выволочке. И понимал, что последует продолжение. Финдекано ответит и за то, и за другое. Тем более, что эльф в своем безумии совершенно перестал соображать, что и кому говорит.
- Я все сказал. Я презираю вас и ваши угрозы. Бауглир, я уже говорил тебе, что ты трус и подлец, упивающийся чужой кровью и болью, и повторю это снова. И знаю, что так ответил бы любой из нас троих.
Майрон встал и в пару шагов очутился у кресла Нолдарана.
- Ты уже достаточно дал понять, что считаешь себя вправе решать за других, нолдо, - в голосе майа, прежде спокойном, появились жесткие леденящие нотки. - Помнишь мое предложение, Финдекано? О том, чтобы прикрыть собой сына? Так вот. Забудь о нем. Ты будешь слушать, как срывает в крике глотку твой щенок, видеть, как он корчится от боли. Не ради Гондолина, верности, или своей бессмертной души. Ради этих твоих слов, что ты сказал сейчас. Ради мгновения твоей гордыни мальчик будет мучиться часами. Радуйся, король. Вряд ли где-то тебе предложат плату выше. - Он схватил эльфа за стриженные волосы и рывком выдернул из кресла. Цепи разошлись сами, подчиняясь безмолвному повелению. - Помнишь наш разговор о милосердии? Меру моего милосердия ты исчерпал. Остается только... - и майа швырнул эльфа к ногам Мелькора, словно тряпку, недвусмысленно давая понять, что еще может помочь ему и его сыну. - Кстати, - голос Волка стал снова спокойным, - твое время вышло.
В этот момент распахнулась дверь и в камеру ввели мальчика. Как и в прошлый раз на голове его был мешок. Но одет он был в серые простые одежды из грубой ткани, в которые одевали рабов.
- Крепите, - приказал Майрон обернувшись к вошедшим и двое подручных выполнили приказ, не обращая особого внимания на сопротивление юного пленника. Мальчика закрепили у стены так же, как в прошлый раз.

С того раза ему часто снился этот сон. Его вели куда-то вниз по ступеням, а он ничего не видел из-за мешка на голове. Он попадал в какое-то место, дышавшее кровью и болью, на руках защелкивались тяжелые цепи. Дальнейшее... дальнейшее терялось в какой-то мути. Он приходил в себя все на той же постели. Целый и невредимый. Но с плохо соображающей головой. Он снова слег, и ему приносили уже знакомое снадобье. От него вроде бы появлялись силы, но голова становилась совсем одурманенной. Мальчик уже думал - а не был ли и тот, первый, раз его бредом или сном?
Когда это повторилось в очередной раз, эльф не сопротивлялся. Сон. Просто сон. Ноги плохо слушались, голова кружилась, протянутая через рот толстая веревка очень мешала, но это все - пройдет. Снова шорох открывающихся дверей, он стоит, пошатываясь.
- Крепите.
И его куда-то тащат. Теперь ему становится страшно и он пытается вырваться. Но руки и ноги слушаются плохо. Оковы очень реалистично холодят запястья, но муть никуда не девается. Все же это просто сон.

Эльф, лежа у ног Валы, поднял голову и взглянул Владыке в лицо. У него явно свело горло и слова не могли вырваться с пересохших губ. В глазах застыла такая боль, какую не мог причинить не один палач.
Нолдо явно боролся с собой. Когда он нашел силы приподняться, в камеру втащили юного принца и это было последней каплей.
- Я... Я прошу прощения за свои слова. И... я готов умолять тебя... Умолять... пощадить моего сына... Он... не виноват ни в чем и если... ты милосерден.... не должен платить за... мою гордость. - чужим голосом, слова, неподъемные, нереальные, страшные, словно не слова а душу положил у ног Моринготто.
Лицо вала смягчилось. - Уведите мальчика. Он все еще наш гость. - потом встал и наклонился, поднимая нолда, бережно прижимая, как дитя, или хрупкую вещь, помог дойти до кресла и поднес к губам пленника чашу с вином, уже поданную Майроном. - Все хорошо Король, все хорошо. Принца здесь нет, я даю тебе свое прощение. Отдохни. Влив в нолда пару глотков, Моринготто положил руку на голову нолдо и помог ему провалиться в спасительное забытье обморока. Пусть отдохнет немного.
Майрон - ты восстановил свое доброе имя. Когда очнется - повтори свои вопросы, но будь помягче. Финьо заслужил доброго к себе отношения. - короткий смешок. Мелькором, конечно же двигало не сострадание к Волку, а холодный и четкий расчет - Майрону удалось заставить Финдэкано сделать то, что еще никому не удавалось. Это серьезный сдвиг в их работе и Ученик заслужил благосклонное отношение. Сейчас оно заключалось в том, что Вала забыл его промах.

Отредактировано Melkor (2014-02-07 01:07:00)

Туман в голове все никак не желал рассеиваться. Каждый звук словно эхом отдавался в ушах. Сосредоточенный на своих внутренних переживаниях и чувствах, мальчик не сразу понял, что здесь что-то происходит. Что-то новое, чего не было в прежних снах.
- ...я готов умолять тебя... Умолять... пощадить моего сына... Он... не виноват ни в чем и если... ты милосерден.... не должен платить за... мою гордость.
Голос... голос был чужой и знакомый одновременно. Кто это говорит? Эльф отчаянно пытался скинуть с головы ткань - безуспешно. Смысл слов тоже ускользал, как и многие кусочки действительности, но кое что мальчик все же понял. "...пощадить моего сына... " Сына? Кто это? Что за жуткий кошмар его преследует?!!! Этого... не может быть!
- Уведите мальчика. Он все еще наш гость.
Его освободили от цепей и снова куда-то повели. Ноги вовсе почти перестали слушаться. Он почти висел на своих провожатых.

Майрон как всегда был невозмутим. Ни тени эмоций на лице, спокоен, собран, говорит о насущном.
- Что делать, если он опять откажет?
Вала вздохнул - Я даже не знаю. У нас такой богатый арсенал воздействия, что я затрудняюсь сказать с чего начнем. Посмотрим как будут разворачиваться события.
Поначалу события разворачивались медленно. Темные успели допить вино и обсудить дальнейшую участь стражи, не проследившей за Нолдараном, прежде чем эльф начал подавать признаки жизни.
Мелькор присел рядом с пленником на подлокотник кресла и заботливо похлопал по плечу. Открыв глаза, эльф, дернулся, приходя в себя, и, первым делом, вцепился взглядом в стену, где недавно был прикован мальчик. Потом эльф вздохнул и перестал дергаться. Вала не знал что это был за вздох - облегчения, боли, или предвкушения.
- Финдэкано, - мягко заговорил Мелькор, - я рад что тебе лучше. Давай мы вернемся к тому, о чем мы говорили до... инцидента. Кстати, хочешь еще вина? - подождав немного Вала продолжил - Мы предлагаем тебе более чем приемлемые условия - жизнь и относительная свобода Эрэйниона, Хурина и тебя, а так же сохранение свободы и жизни многих-многих эльфов Ондолиндэ. В обмен на это я прошу Турукано сдаться. Его одна жизнь в обмен на жизни, пытки и рабство многих и многих. Это приемлемая цена, не так ли?

Отредактировано Melkor (2014-02-07 02:01:57)

Финдекано был подавлен. Чтобы не сказать - раздавлен. Унижение далось ему тяжелее, чем любая из пыток. Не самое свежее наблюдение, на самом деле. Просто прежде эльф на такое бы не пошел. Не было достаточно сильного стимула.
- Я не позову брата. Но продолжаю просить вас... не мучить моего сына... Он не должен отвечать за мои решения. Так же как и Хурин.
Майрон хмыкнул. Эльф продолжал упираться, хоть и понимал - не мог не понимать! - полной безысходности ситуации. Это означало, главным образом, что его воля не совсем сломлена. Что ж, это даже неплохо...
Волк задумался. То, что пришло ему в голову, было довольно неожиданно для него самого. И, если он это озвучит, неизвестно, как отреагирует Мелькор... но мысль была интересной. А пока майа размышлял, Учитель пытался разжевать упрямцу всю "прелесть" ситуации. Совершенно бесполезно, полагал Майрон. Но пока что просто наблюдал и не встревал.

Тэлко резко сел на постели. Ему приснился какой-то тягучий и жуткий сон про Нолдарана лежащего у ног Моринготто. Воронда знал, что в глубине души ненавидит Финдэкано, но та глубина, на сколько он пал, раз желает такого и видит во сне, ужаснула нолдо.

Отредактировано Telkontar (2014-02-08 05:05:40)

- Вы не уговорите меня его вызвать... я не смогу сделать этого. Поэтому... это будут напрасные мучения... для всех
- Не можешь, или не хочешь?
Майрон понял, что Мелькора начинает раздражать упрямство Нолдарана. Если только Нолофинвиону не понравилось ползать у ног Валы, вымаливая пощаду, он сейчас должен изменить свое решение. Или предложить что-то иное.
Мелькор пристально посмотрел на него. Значит, уловил задумчивый настрой своего Ученика. Но вопроса не задал и Майрон не стал распространяться... пока. Тем более, что, после явно затянувшейся, паузы заговорил Фингон.
- Вы говорите, что я считаю себя вправе решать за всех... Что же... возоможно, вы были правы, и я слишком много на себя беру. - снова долгое молчание. Нолдаран собирался с мыслями, прежде чем продолжить: - Я хотел бы поговорить с Хурином. Если это возможно - наедине. Если невозможно - при свидетелях, решать вам.
Волк приподнял бровь - все, чем выказал свое удивление. Интересно, что хочет этой беседой доказать или добиться Финдекано?
- Хорошо, Финдэкано. Я пойду тебе на встречу. Видишь как многого можно добиться вежливой просьбой?
Какая прелесть! Не будь майа поднаторевшим в ношении всякоразных масок, он бы не удержался от смеха. Ясно же, как день - дело не в просьбах нолдо. Видимо, Учитель решил получить от этого разговора больше, чем набившие оскомину слова о верности и разной степени забористости ругательства. Майрон сильно сомневался в подобном, но почему бы нет? Уж чего-чего, а времени у них достаточно.

Финдэкано решил быть лаконичным.
- Не могу. - коротко бросил он.
- Разучился осанвэ? - сочувственно спросил Мелькор.
Волк задумчиво рассматривал эльфа. Эльф изображал статую - покоряюсь, но не сдаюсь. Или наоборот. Сдаюсь, но не покоряюсь. Мелькору все это надоело. Он прошел к своему креслу и сел в него.
- Финдэкано... - Вала помолчал, подбирая слова. В конце концов, если все сегодня такие молчаливые, что бы и ему не присоединиться к ним. - Нолдаран, ты похож на аданскую бабу на сносях, у которой каждые 15 минут меняются желания. Но я не твой заботливый супруг, и ты мне надоел. Тебе пора бы определиться. Если ты прошел через унижение ради своего сына - держись своего, чего бы проще? Сохрани жизнь ему, себе, Хурину... Но нет! Едва оклемался - и новая причуда! Опять садищься в гордую позу - хотя какая к чертям собачьим теперь гордость и перед кем ты ее корчишь? Ты надоел мне королек, держащийся за свои слова меньше чем Смертный мужик. - Вала пождал губы, понимая что уже начал повторяться. - Хватит. Прямо сейчас ты решаешь раз и на всегда. И запомни - обратного хода твоим положительным решениям уже не будет. У тебя минута на размышление. Если я не услышу того, что хочу услышать - у тебя будет веселый вечер и незабываемая ночь. Этой ночью кое-кто сдохнет на твоих руках очень, очень скверной смертью. - Вала бросил все шутки и игры, даже его неимоверное терпение подошло к концу - Твое время пошло, щенок.

Вала молча выслушал Нолдарана. Как он и сказал - выбор будет венчаться действием. Спорить или взывать к разуму Финдэкано он больше не собирался. Мелькор вздохнул. Он оставил в своих покоях очередную незаконченную редакцию своих мемуаров, которые будут рассказывать новому поколению Рыцарей, а те будут писать новую Черную Книгу. Вообще вся эта лабуда нравилась Мэлько от столетия к столетию все меньше и меньше, а "воспоминания" становились все сопливие и сопливие... но рыцарям нравилось, а это было самое важное. Последнюю редакцию Мэлько делал с учетом появившегося у него эльфенка. Надо будет ловить этих щенков совсем маленькими и привозить в Твердыню. А на принце будем отрабатывать механизм превращения их в Рыцарей. Но сейчас Вала не удосужился взять с собой наброски и заняться ему было нечем. Придется смотреть на щенка и постараться получить из этого хоть какое-то удовольствие. Только... поведение пленных редко выходило за рамки обычного набора и приедалось. Редко удавалось найти нестандартного пленника, которого можно пытать в удовольствие.
Майрон приковал эльфа и вскоре в камеру снова втащили слегка упирающегося мальчишку. Тащили, конечно, орки. Следом вошел палач. Конечно человек. Из числа предателей.
- Как я уже сказал - я не хочу что бы он знал о тебе и страдал дополнительно. Хотя ты, конечно, можешь добавить ему боли. - голос Стихии был скучный и задумчивый - Может все таки послать кого-то за мемуарами? -
Я принял некоторые меры и его опоили. Но не пытайся успокоить себя - он будит ощущать все, что с ним происходит не чуть не меньше чем в обычном состоянии.
Паренька растянули, но не у стены, а на постаменте, похожем на большую деревянную раму, на небольших колесах, так что прикрученного в ней за руки и за ноги пленника можно было повернуть к зрителям и лицом и спиной.
В наступившей тишине раздался хруст раздираемой ткани и с мальчика содрали тунику, обнажая юную, но мускулистую спину.
Палач-человек знал программу заранее (если кто-то из Господ решит внести разнообразие, ему скажут об этом отдельно). Сняв со стены кнут, человек подошел к щенку и провел хлыстом по спине. Вала мимолетно глянул на побелевшего в кресле эльфа. - Кстати тебя не просят предавать брата. Тебя всего лишь просят связаться с ним и рассказать о вашем бедственном положении.
Раздался свист кнута и на спине появилась алая полоса. Потом вторая, третья, четвертая, пятая... Пяти полос, из которых стекает кровь для ребенка более чем достаточно. Человек достал небольшой флакон и щедро полил им спину парня.
- Это норпейх, что делают твои вассалы. - пояснил Вала. - Что бы обеззаразить и что бы кровь скорее свернулась.
Щенок выглядел не важно, но натянутые веревки держали его крепко.
- Не волнуйся ... гость мой. После каждой пытки его будут целить майар. К вашей следующей встрече на его теле не будет и следа.
Раму развернули и теперь парнишка стоял лицом к ним. Орки проставили рядом уже разогретую жаровню, но палач не спешил начинать. - Пусть передохнет, гость мой, или тебе понравилось зрелище? - голос вежливо-доброжелательный, но без теплых ноток.

Отредактировано Melkor (2014-02-09 06:51:01)