Новый стон сына действительно вернул Финдекано к реальности, но не совсем так, как, может быть, ожидал Саурон. Он не дернулся и не вздрогнул, только взгляд потемнел и стал больным.
- Невежливо ведешь себя, эльф,  Я с тобой разговариваю и ты будешь слушать, что тебе говорят.  Оставлю вас пока наедине. Если передумаешь, просто позови - я услышу.
Нолдаран лишь скользнул глазами по лицу майа и по его губам пробежала то ли умешка, то ли судорога. Затем он вновь прикрыл глаза, давая понять, что разговора не будет. Недавняя вспышка выпила все силы, и даже орочье пойло тут помочь вряд ли могло. Сейчас Финдекано чувствовал себя так, как будто его придавило каменной плитой - не до конца, не до смерти, но так, что пошевелиться возможности не было.
- Да, кстати, без глупостей, ладно? Если ты вздумаешь сбежать в Мандос, все пережитое покажется мальчику просто ничем.
Финдекано никак не отреагировал на это заявление. Лицо его оставалось неподвижным и словно лишенным всяких эмоций - как маска. А в душе шевельнулось слабое удивление - неужели майа решил, что он задумал сбежать, не понимая, чем это может обернуться для Эрейниона? Шевельнулось и тут же ушло... Ему, в сущности, было все равно, что думает Саурон.
Дверь в камеру захлопнулась. Нолдаран по-прежнему неподвижно сидел у стены... Он не спал, скорее грезил наяву, уйдя в воспоминания - помимо своей воли, но сопротивляться им он не стал. Да и не смог бы.
"Теплый осенний день - такие случаются перед тем, как небо окончательно заволокут тучи и пойдут холодные дожди и задуют злые ветра, срывая листья с деревьев и развешивая вместо них серые лохмотья тумана... Небо такое синее, что кажется нарисованным, почти ненастоящим. И солнце еще теплое, мягкое, ласковое... Сегодня - счастливый, необыкновенный день - у них с Эланор родился сын... Он кажется Финдекано самым красивым младенцем в Эа, да что там, он уверен, что так оно и есть. И жена, немного усталая, но светящаяся от радости и нежности, - самая прекрасная женщина в мире..."
Эльф прижался спиной к холодной, сырой стене, давя стон... Как же давно это было... как будто в другой жизни.
"А пару недель спустя приехал Майтимо - поздравить его и посмотреть на племянника.  К тому времени в Хитлуме уже вовсю хозяйничала осень, шел мелкий косой дождь, и они долго смеялись, отряхивая тяжелые от воды плащи, - Финдекано ездил встречать друга и тоже основательно вымок, -  а потом пили подогретое вино и снова смеялись... Тогда война словно бы отступила, словно бы перестала иметь значение, и они стали похожи на мальчишек, которыми были в Тирионе... И так легко верилось, что все будет хорошо, что юного внука Нолофинвэ ждет счатливая жизнь..."
Эльф сжал кулаки, едва не взыв от навалившейся боли. Если бы он знал тогда... Если бы сейчас можно было хоть что-то изменить... Сын, его сын, его мальчик, лежал сейчас перед ним - измученный, ничего не понимающий и не видящий, а он, который должен был его защищать, не мог ничем ему помочь... Он ненавидел самого себя, проклинал Моргота и Саурона, но что толку было от всего этого?  Хоть плачь, хоть вой, хоть разбей голову о стену. Ничего не изменится. Ничего.

Финдекано не знал, сколько прошло времени, с тех пор, как их оставили одних. Он то грезил наяву, уходя в воспоминания и видения прошлого, то рывком возвращался в реальность, выныривая из них как утопающий из воды, и тогда на него обрушивалось отчаяние, которому не было ни выхода, ни предела.
Финдекано натянул до предела цепь, в обреченной на неудачу попытке добраться до сына, но только едва не задохнулся от того, что ошейник впился в горло. Он попытался освободиться, расшатать крюк, который держал цепь, но он был вделан в стену прочно и даже не пошевелился от его жалкий усилий. Его же самого эти усилия вымотали так, что он едва не потерял сознание - сказывались и голод, и усталость, и предельное душевное напряжение. Голова кружилась так, что стены камеры не просто шатались - падали на него, а пол качался, как палуба корабля попавшего в шторм.
"Корабли... белые корабли, красная кровь на них кажется почти черной в темноте... А клинок в руе ловит то холодноватый свет звезд, то вспышки пламени факелов. Под ногами - то ли тоже кровь, то ли вода то ли все сразу, и сапоги скользят по деревянному настилу палуб. А в голове - странная пустота, словно разум вовсе не участвует в том, что делает тело... Нет ни страха, ни сомнений - на все это просто не хватат времени, потому что отвсюду летят стрелы и кто-то постоянно нападает то слева, то справа, то сзади, и надо успеть отбиться, увернуться и в то же время - продвинуться вперед... А потом все кончилось - разом, словно сорвало пелену с глаз... И лавиной обрушивается ужас - это сделали мы? Я?! И в потухшем уже взгляде лежащего под ногами телэро - удивление и горький упрек. И ответ - да, это сделал ты... за что?!"
Финдекано тихо, сдавленно застонал, закрыв лицо руками. Слезы обожгли глаза, но так и не пролились... плакать он не мог. То, что творилось в душе, было больше слез, хуже самой страшной боли. Он сжал зубы и снова начал дергать цепь. Пусть это глупо и бессмысленно. Пусть, даже если ему и удасться освободиться, это будут какие-то мгновения, а потом все равно увидят... Но он хотя бы сможет коснуться сына, обнять его... Безумие? Может быть.. А может быть - как раз единственный способ не сойти с ума. Хотя бы какое-то действие.
Мальчик застонал, а потом заплакал...
"Yonya... прости меня..."
Осанвэ он позволить себе не мог, только попытаться послать мальчику хотя бы немного тепла, передать те силы, что еще у него оставались. Вдруг он почувствует?

Время то ли тянулось, то ли вообще застыло на месте - вязкое, душное, густое, как болотный туман. Ничего не менялось. Никто не приходил. Финдекано по-прежнему пытался расшатать крюк. Наверное, скорее для того, чтобы не сойти с ума, чем надеясь на успех.
Приходя в себя после очередного такого усилия, эльф заметил, что воздух в камере как-то изменился... стал плотней, замерцал, и из этого мерцания стокалась женская фигура... Золотистые волосы, падающие на хрупкие плечи, такие любимые, родные глаза... Финдекано замер, прижавшись к стене, не смея пошевелиться... "Морок.. это морок.. не верь..."
А Эланор кинулась к сыну, срывая с него грубый мешок, плача и обнимая...
- Эрейнион... очнись сынок... что с тобой,
- Мама. Мама, я умираю.
- Почему?
- Потому что... меня... предал... - Кто!?
- Он
Финдекано, широко открыв глаза, смотрел на жену и сына. "Это морок... морок... ", как заклинание повторял он.
- Убийца!!! Проклятый убийца!!!
Эльф дернулся, натягивая цепь... А видение исчезло, так же как и появилось - в зыбком мареве колеблющегося воздуха. Оставив Финдекано в оцепенении отчаяния... Убийца... Все так, все правильно... Он провел по лицу дрожащими руками, словно пытаясь стереть из памяти то, что только что видел. Но знал, что это невозможно. И, морок это был или нет, правда оставалась правдой. Он обрек своего сына не мучения и, может быть, смерть... сам, своими словами, своим отказом... прощения ему нет и быть не может.

Тихий скрип двери заставил Финдекано вздрогнуть и поднять голову... И мысленно застонать, подумав, что это опять явился  Саурон. Это было бы вполне в его духе... эльф был уверен, что майа видел и слышал все, что происходило в камере.
Но это был не Саурон. А та синдэ - если это и правда была синдэ, в чем он сильно сомневался, - что приходила в пыточную. В руках у нее был неярко горяший фонарь... Нолдо прикрыл глаза, обреченно готовясь к очередному сюрпризу... вряд ли она явилась просто так, из любопытства. Почувстовав на своем лбу ее руку, дернул плечом и отодвинулся.
- Жив?  Пить хочешь?
Голос звучал мягко, но почему-то очень не нравился Финдекано. Что ей надо тут? Зачем пришла?
На вопрос он отрицательно покачал головой. Конечно, он хотел пить. Но признаваться в это не собирался. Как и принимать воду и вообще что-либо из рук этой женщины. Если бы он мог произнести хоть слово - наверное, послал бы ее подальше. Пусть грубо и некрасиво, зато от души... На то, какое впечталение это произведет, ему сейчас было плевать.

Отредактировано Финдекано (2014-03-08 22:27:25)

- Глупыш
"Ласковое" слово в ее устах заставило эльфа нахмуриться. И по возможности отодвинуться от нее как можно дальше, насколько это получалось. А женщина коротко что-то пропела, и Финдекано почувстововал, что сил у него прибавилось. Не намного, но так, что уже можно было сидеть прямо, а не опираясь о стену. Разумеется, благодарности он не высказал, да и не почувстовал, потому что знал - просто так ему вряд ли бы кто-то стал помогать.
- Не веришь мне?
Он передернул плечами. Говорит эльф не мог по-прежнему, чары Саурона никуда не делись, но всем своим видом дал понять, что ее предположение абсолютно верно.
- Вода не отравлена, Фингон. И не подмешано туда ничего
Ответом была короткая усмешка. И холодный, презрительный взгляд. Что бы с ним не происходило, какое бы отчаяние он не испытывал, какую бы боль не переживал, - показывать это Финдекано не хотел. По крайней мере до тех пор, пока это было возможно.

- Что молчишь-то? Ладно, придется тебе знаками и взглядами объясняться...
Женщина кинула было на него не слишком довольный взгляд. Он не особенно впечатлил Финдекано. Сейчас его вообще мало что могло впечатлить. Он просто хотел, чтобы она поскорей убралась отсюда. Вместе со своими дурацкими словечками и благостным тоном.
- Я тебя не трону, эльф. Конечно, ты мне не веришь, но вода правда не отравлена. Даже в переносном смысле. Так что лучше пей, тебе понадобятся силы. Или... мне помочь лучше мальчику?
Финдекано безразлично посмотрел на нее, давая понять, что вопрос о том, отравлена ли вода, его совершенно не волнует. Вторая же часть ее фразы заставила его вздрогнуть. В глазах эльфа мелькнула боль, которую он не успел скрыть. Она майэ, судя по всему, может быть, она и вправду может помочь... пусть ненадолго. Он справится со своей болью сам, сумеет справиться, и силы дл всего найдет, а Эрейнион, измученный, не понимающий, что с ним происходит... ему хотя бы немого отдохнуть от страха и боли... Эльф какое-то время оставался неподвижен, а потом медленно кивнул. Во взгляде, который он бросил на сына, смешались отчаяние и нежность.