- Вы ни в чем не виноваты, милорд. Вы ведь даже не знали тогда, что я - не Эрейнион. А я... если бы я только мог подумать... Я считал, что нас просто перепутали с вашим сыном. Мне и в голову не могло прийти... Вы правы, есть вещи, к которым нельзя привыкнуть. И принять их нельзя.
- Не знал... но это мало что меняет, Эндил.
Он и перед сыном чувствовал вину. Если бы Морготу так не нужно было сломать упрямого эльфа, никто не пострадал бы. Ни Эрейнион, ни этот мальчик. А он... и сломаться права не имел, и спокойно смотреть на мучения других не мог.
- Нельзя. Если твоя душа их примет... ты впустишь в нее Моргота.
Даже если принять и смириться проще, это нельзя допустить. Пусть лучше будет больней и страшней.
- Не нужно. Я вас ни в чем не виню. И вы не вините себя.
- Тогда и ты не думай о том, что можешь быть в чем-то виноват передо мной.
Финдекано улыбнулся. Парнишка был похож на сына не только внешне... Или ему так казалось, потому что все подростки похожи в чем-то?
- Они ведь того и хотят. Чтобы между наши возникла привязанность. Чтобы потом давить на вас еще и через меня. Мне бы следовало сдержаться, но я не смог. Просто я - трус и слюнтяй. Другие эльдар выдерживали больше и дольше, а я...
- Я знаю. -спокойно ответил Финдекано, - И знают, что эта привязанность обязательно возникнет. И, наверное, мне бы тоже стоило быть сдержанней... Но я не могу. Значит, выходит, мы с тобой оба... как ты там сказал... трусы и слюнтяи?
Он тихо рассмеялся.

- Для меня - нет, тут вы правы. Но для вас... и тем более для Эрейниона. Он не пострадал тогда, это верно. Но сейчас он так же чувствует себя виноватым передо мной. Знаете, когда мы едва встретились с ним, я...  Я едва не замахнулся на него ножом. Я был напуган, кругом видел врагов, даже в тех, кто пытались помочь. А Эрейнион... он подошел прямо ко мне, и в его глазах было столько вины, столько боли... мне стало стыдно. И до сих пор стыдно. Так нельзя. Вы правы, Бауглир - единственный, кто виноват. Это ему нравится причинять боль эрухини. А нам... не стоит терзать друг друга и самих себя.
- Ты не должен стыдиться того, в чем не виноват. Конечно, ты видел врагов во всех, кто к тебе приближался... Уверен, что и Эрейнион это понимал в тот момент, и ему не пришло бы в голову тебя за это осудить. Бауглиру нравится причинять боль, ты прав, а еще больше ему нравится не только мучить наши тела, но и искажать наши души.
А это было - страшней всего. И именно этому следовало сопротивляться в первую очередь.
- Моя душа никогда не примет тех правил, по которым здесь живут! Например, как можно мучить сына на глазах у отца. Чем можно оправдать это? Ничем.
Финдекано лишь молча кивнул. Говорить об этом было больно. Тем более больно, что ничего ведь еще не закончилось. И страх за сына никуда не делся. А теперь к нему прибавилось и тревога за Эндила, потому что опасность продолжала грозить и ему. И Моргот будет этим пользоваться, обязательно будет...
- Вы - точно не трус, милорд. Вы вели себя достойно. И сейчас...
Мальчик рассмеялся вместе с ним, и это было очень хорошо - хотя бы ненадолго не думать о том, где они, что происходит и чем все закончится.
- И ты тоже не трус, Эндил. Не думай о себе так. -сказал Финдекано уже серьезно, - Нельзя, невозможно ничего не бояться. Так не бывает... Даже самый отважный воин боится, порой очень боится, поверь мне. Храбрость не в том, чтобы не чувствовать страха, а в том, чтобы суметь справиться с ним.

- Зачем ему это? Милорд, я много раз слышал о тех, кому довелось побывать в Ангбанде. И сам, конечно, думал, что, случись мне оказаться в плену, я буду храбро молчать под пытками, но не выдам врагам того, что они хотели бы узнать. Но все оказалось совсем не так... У меня даже имени не спросили. И Бауглир... он ведь знает вас, он должен был понимать, что не сможет сломить вас тогда... Может лишь причинить боль. Для чего же он это делал? Неужели ему это нравится?
Финдекано с улыбкой покачал головой. Какой же он еще ребенок...
- Бауглир... он не умеет любить. И ему совершенно все равно, что чувствуем мы. Нравится? Может быть и нравится. Он любит ломать, искажать. Любит власть над другими... а проще всего ведь почувствовать ее тогда, когда перед тобой тот, кто слабее, кто не может сопротивляться.
Финдекано помолчал немного.
- Думаю, что он надеялся на это...Знаешь, я ведь был близок к безумию тогда. И он прекрасно это видел и понимал.
И пользовался этим. И будет продолжать пользоваться и дальше. Их болью, их любовью друг к другу, их страхом друг за друга.
- Еще несколько часов назад мне казалось, что я не справлюсь, что готов наброситься на любого, кто подойдет ко мне, лишь бы все закончилось. Лишь бы поскорее умереть. Но сейчас... сейчас понимаю, что и в самом деле был трусом, который прячется ото всех, не желая знать ни о чем, кроме собственной боли.
- Опять ты на себя наговариваешь, Эндил... Ты пережил такое, что не каждому под силу пережить. Неужели ты думаешь, что я или кто-то другой не был готов поступить так же, как и ты, когда было совсем плохо? Наброситься, заставить себя убить, лишь бы прекратить все... Это не трусость. Это отчаяние, которое знакомо каждому здесь. Ты сказал "храбро молчать под пытками"... это невозможно, Эндил. Это никакому герою не под силу.

- Если все так, как вы говорите, милорд, то я не понимаю лишь одного - почему Валар когда-то выпустили эту тварь? Почему не оставили его навеки в Мандосе или не вышвырнули да грань Арды. Разве могла отыскаться жалость для того, кто насилует и искажает даже самое святое - даже любовь родителей к их детям.
- Я думаю, что валар просто не могли себе представить, что он способен на такое, Эндил. Им чуждо Зло, и они не сумели распознать его. И были обмануты... Он сделал вид, что раскаялся... И знаешь, в Тирионе ведь он очень долго не выдавал своей истинной сущности.
Финдекано не много общался с Мелькором, у него было полно других, более интересных дел. Но помнил валу очень хорошо... Он умел расположить к себе. И успешно этим пользовался.
- Мне очень жаль вас, милорд. Вам пришлось пережить куда больше, чем мне. И... знайте, если в моих силах будет хоть как-то помочь вам или вашему сыну...
- Разве можно сравнивать, Эндил? Но если уж сравнивать, мне вовсе так не кажется... Я знаю, что ты готов помочь, но я не хочу, чтобы ты делал это, жертвуя собой.
Финдекано покачал головой. Он был взрослым эльфом, воином, и то, что выпало на его долю... к этому он бы готов. А мальчик... ему-то за что все это?
- Но ведь вы выдержали,  И ваш друг, который тоже был в плену... Говорят, он терпел многие годы, остался калекой, но не сломался. Знаю, я из народа синдар. Больше того, из Дориата. Наш король перестал воевать с Бауглиром еще до того, как первые из голодрим прибыли в Белерианд, и сейчас здесь, в Ангбанде вряд ли отыщется кто-то из моих знакомых. Но все же... Я хотел бы надеяться, что, если у вас получилось выдержать, значит, смогу и я.
- Майтимо... -по лицу Финдекано пробежала светлая улыбка, когда он заговорил о друге, - он не калека... Он сумел выдержать все и остаться собой. И с одной рукой сражается так, как иным с двумя не под силу...
Он взглянул на мальчика и добавил тихо, но твердо:
- Ты сможешь. Хотя я бы очень хотел, чтобы тебе не пришлось...
Ни ему, ни Эрейниону... если бы можно было сделать так, чтобы они оказались далеко отсюда... Финдекано готов был на любые мучения, лишь бы это произошло.

- А вы сами? Вы ведь уже тогда не верили его словам? Не слушали их? Или все же верили?..
- Поначалу - верили все. А почему нет? Если Сихии сочли его достойным доверия, то как мы могли подвергать это сомнению? Потом, со временем, многие стали сомневаться, но было уже поздно. Он очень удачно пользовался тем, что его слушали и успел возделать почву и засеять семена... А когда все случилось, уже было поздно верить или не верить. Или думать, почему так случилось. А я... я как-то особеннно не думал об этом.
Мелькор не особенно интересовал Финдекано, и он был не из тех, кто проводил возле него много времени. А после той злополучной ссоры, когда Феанаро сослали в Форменос, конечно, многое стало понятно. Но они были слишком наивны тогда - все, даже самые мудрые. Они все еще думал, что зло не имеет к ним отношения, а все это - лишь недоразумение, которое разрешится.
- Простите, если я сказал что-то не так. Я знаю о вашем друге лишь по рассказам других, да и о вас прежде только слышал. И раньше никогда бы не подумал, что нам случится встретиться...
- Нет-нет, ты ничего такого не сказал... Да ты спишь совсем, Эндил!
Мальчик зевнул, да и видно было, что он устал и уже не особенно в состоянии разговаривать. Ему нужен был отдых.
- Я надеюсь на одно, милорд, что мое присутствие не добавит страданий ни вам, ни Эрейниону. Потому что вы не заслужили этого.
- Страданий не заслужил никто...
Финдекано сел так, чтобы мальчишке мог поудобней устроиться. Пусть поспит сколько успеет... Наверняка сейчас за ним придут, но, может быть, хотя бы полчаса у них есть.
- Я хочу домой...
Сердце эльфа сжалось от жалости. Такие совсем десткие слова... И ничем не поможешь.

- За ним
Финдекано кивнул. Разумеется, возражать он не собирался.
- На всякий случай,  Поспал бы. День у тебя был трудный
- Хорошо. - коротко ответил эльф.
Поспать... это вряд ли. Зная, что Моргот сейчас у сына... чем закончится их беседа? И о чем она?
Он слегка посторонился, давая майэ возможность рабудить мальчика. Жаль было... тот так крепко и хорошо спал.
- Просыпайся, Эндил. Хватит спать на полу. Тебя Эрейнион заждался, вставай.
- Как он?
Финдекано почувствовал некоторое облегчение. Значит, вала уже ушел, раз Эндила возвращают обратно. И напряженно ждал ответа женщины. Хотя.... она ведь могла и не знать. Или... не захотеть говорить.

- Не знаю, я у него еще не была. Но думаю, что неплохо. Он в моих покоях, Учитель оставил его там.
Учитель... оставил... Хвала Валар, значит Бауглир не причинил ему вреда!
Эндил попробовал встать. Спина по-прежнему ныла, но силы дойти самому все-таки были.
- Так что предлагаю пойти и проверить. Эндил, ты сможешь идти? Здесь не так уж далеко, как ты помнишь.
- Я справлюсь, - еще сонным голосом проговорил мальчик. - Только помогите встать.
Подниматься с самого пола оказалось неудобно, и Эндил боялся, что сам долго провозится.
Потом перевел взгляд на Фингона.
- Государь, спасибо вам. За этот разговор, за ваши слова, - сказал он уже вполне сознательно.
Кто знает, может, им больше не доведется поговорить.

- Я не забыл. Я передам вашему сыну все, что вы просили.
- Хорошо... благодарю тебя за это.
Финдекано подождал, пока встанет при помощи майэ мальчик и поднялся тоже.
- Кстати, зачем Гортхаур приводил тебя сюда? Он чего-то добивался?
- Он спрашивал о принце, Виделся ли он с отцом, знает ли, где находится. Потом привел меня сюда и задал тот же вопрос государю Фингону. Мне кажется, что он беспокоился о вас и хотел помочь.
- Да, он спрашивал об этом. - Финдекано кивнул, подтверждая, что все так и было. - Говорил, что у тебя неприятности и что хочет помочь.
А может быть, и правда хотел, кто его знает? Или ему это было выгодно. Эльф на пару мгновений почувствововал злость и досаду от того, что при полном отсутствиии желания вмешиваться во взаимоотношения темных, все равно приходилось это делать. Причем, самым неприятным способом - быть фигурой в их игре.
- Я ответил ему правду.

Отсюда: Не будите дремлющего Волка.

Темнота и тишина. Ничего нет - даже мыслей. Эрейнион плыл в этой тьме, наслаждаясь покоем. Он не стремился покинуть ее, потому что знал - ТАМ будет плохо. Где - там, он не помнил. Вернее не хотел вспоминать. Сколько времени так продолжалось - неизвестно. Да и было ли оно - время?
Но время было и оно неумолимо текло, отсчитывая минуты отдыха. Тусклый луч грязно-серого цвета прорезал уютную темноту, выдергивая его из уютного, темного Ничто. Не хочу! Юноша застонал и открыл глаза. Несколько мгновений стеклянный взгляд был устремлен в одну точку, пока эльф осознавал, где он находится. Поняв же это он резко сел и сдернул с постели одеяло. Юноша отчаянно надеялся, что все случившееся - лишь кошмарный сон. Что сейчас Эндил улыбнется ему, скажет что-нибудь успокаивающее... но друга нигде не было. Осознание того, что все - было, наваливалось неотвратимо. Где Эндил, что с ним сделали? Убили? Искалечили? Как и грозил Бауглир - до сих пор истязают в застенках? Из-за него. Из-за того, что он не смог спасти друга.
Крик бился где-то в груди, но из горла вырвался лишь жалкий сип. Слез тоже не было. Сам не понимая, что он делает, юноша вскочил и заметался по комнате. Вдруг его взгляд упал на зеркало. С той стороны на него смотрела отвратительная орочья морда.

Какое-то время Эрейнион не мигая смотрел в зеркало, чувствуя, как захлестывает его ужас. Потом он решил зеркало разбить. Дернулся, но не смог сойти с места. Связали. Бауглир связал его и превратил в орка. Абсурдность этого умозаключения нисколько не тревожила нолдо. Решив так, он забился было, пытаясь вырваться из пут, когда его слуха достиг чей-то голос:
- Эрейнион! Эрейнион. Тебя ждет отец. Тебя ждет Эндил. Вернись.
- Он не ждет, - прошептал нолдо. - Его убили. Я его убил...
Поняв, что освободиться не получится, нолдо крепко зажмурился, пытаясь избавиться от кошмарного видения.
Открыл он глаза не сразу, но когда открыл, все прошло. В зеркале он видел себя. Бледного в зелень, с широко распахнутыми, больными глазами, но все таки себя. Рядом была... Тхурингветиль? Эрейнион глубоко вздохнул и попытался расслабиться.

Эрейнион не стал сопротивляться и лег. Тело в отдыхе не нуждалось  - во всяком случае, физической слабости эльф не чувствовал. Но дух словно находился в оцепенении. Юноша чувствовал это не пытаясь понять. Ему было все равно. Выпил то, что дали, не спрашивая, что и зачем. Какая разница. Отравы не дадут… к сожалению.
Он услышал то, что сказала Тхурингветиль. Услышал и поверил.  И теперь по-настоящему его волновало только два вопроса. Первый – почему Враг пощадил Эндила? Чем пришлось другу платить за это и не стал ли он, Эрейнион, причиной надлома синда? Второй – отец. Как он? Что с ним? Что сказали ему – если сказали – темные? Вряд ли он сможет что-то узнать. Но хоть попытаться…
- Ты виделась с отцом? После… этого – виделась? Как он? – В голосе не было ни раздражения, ни холодности. В нем вообще почти ничего не было, кроме тревоги и усталости.