Отец слушал, не прерывая. Эрейнион видел, что он старается сохранять спокойствие, но не всегда это у него получается. А ведь ничего особенно страшного с ним и в самом деле не происходило.
Мальчику трудно было понять чувства Финдекано до конца. Все же он был еще очень юн и неопытен. Он не знал, как это - жить постоянно в боли и страхе, не понимал страхов родителя за свое дитя. Он не понимал многого. Но все же глупцом он не был.
- Я знаю, yonya... Хотят... а ты не понимаешь? Теперь? Ты для них - способ давления. На меня... И они им пользуются.
- Да, наверное, это так, - кивнул принц. - Но, я думаю, что здесь есть что-то еще. Если бы им нужно было просто давить на тебя, ни к чему было бы разыгрывать этот спектакль. Видно, им что-то нужно именно от меня. Но я не знаю, что. У меня нет никаких сведений, которые могли бы их интересовать. Может быть, ты знаешь, чего они хотят?
Юноша посмотрел в глаза отцу. Ему было очень важно узнать не только с кем бороться, но и за что именно бороться. Сейчас он словно шел над пропастью по канату с завязанными глазами. Впрочем, откуда отцу знать? Разве что от этой, а она не обязательно сказала правду.
- А теперь.... теперь послушай меня. Очень внимательно, хорошо? И постарайся понять. Когда я сказал, что она помогла и тебе, и мне, я сказал правду. Я... знаю, что она ведет свою игру, знаю, что тут нельзя никому верить, но другой надежды у меня просто нет. Я не прошу тебя ее любить. Я не прошу считать ее другом. Я только прошу тебя подумать обо всем спокойно... И еще... это очень важно. То, что я говорю... это не потому, что на меня кто-то давит и заставляет это делать. Я говорю то, что думаю сам.
Эрейнион молчал глядя на Финдекано и слегка покусывая губу. Прежде он и представить себе не мог подобной ситуации. Но, хоть большая часть ужасов Ангамандо его еще не коснулась, принц уже понял, что плен реальный и плен, воспетый менестрелями очень различаются. И, в отличие от него, отцу выпало пройти через все. Странно ли, что он не хочет подобного для сына? И, может быть, в самом деле согласиться. Не ради себя. Ради отца, которому и без того довольно... Этого и добивалась Тхурингветиль. Чтобы он плясал под ее дудку из любви к отцу. Мальчик думал обо всем этом молча, хотя чувства вполне можно было прочесть на его лице.
А потом они поменялись ролями и слушать пришлось принцу. Рассказ Финдекано был куда более тяжелым, хотя, как подозревал юный эльф, самые жуткие подробности он опустил. И, не смотря на это, Эрейнион то и дело сжимал руку отца, то ли пытаясь поддержать, то ли прося прощения за то, что не смог избавить его от этого. Наконец, рассказ был окончен и повисла довольно долгая пауза. Наконец принц заговорил, медленно, с трудом подбирая слова.
- Ты... говоришь, он давит на тебя. Но, если я... соглашусь, он все равно будет давить. Я не хочу... не могу... это неправильно, чтобы кто-то снова, вместо меня...
Он опустил голову. То, что происходило, было просто ужасным. Эрейнион ненавидел сейчас больше чем боялся, а боялся он сильно. И за себя, и за отца. Но в памяти снова всплыла показанная темной картинка. Саурон, отец и какой-то мальчик... кто он? Как его имя? Как он попал сюда? И жив ли теперь? Вряд ли кто-то ответит ему на эти вопросы. И точно никто не снимет с него вины. Твари! Они и его сделали своим соучастником. Эрейнион сжал кулаки, пытаясь побороть приступ бессильной ярости.
Властелин Колец
