- Или?
- Или вовсе добивался того, чтобы я сделался его тенью. Чтобы мои мысли и желания были отражением его мыслей и желаний. А мне именно это казалось унизительным... По правде говоря, государь, мой отец ненавидел нолдор. Он полюбил маму и женился на ней вопреки сам себе. Иногда такое бывает - когда всем сердцем привязываешься к тому, что прежде было тебе ненавистно. Однако отец запрещал мне и говорить на квенья, и считать себя одним из вас.
Маэглин вздохнул. По крайней мере, он попытался сказать это как можно мягче.
- Я и правда не виделся с ней с тех пор, как она уехала в Гондолин. Но... не думаю, что она могла измениться настолько сильно...
- Она полюбила, милорд. В этом вся истина. Более того, она вышла замуж и стала матерью. Ее тяготила неволя Нан-Эльмота, но разлуку с мужем и сыном она бы не пережила вовсе.
Юноша заметил улыбку Фингона. И хотел ответить что-то... как-то... Однако в этот момент в покоях Верховного короля появился его лучший друг. Маэглин приложил максимум усилий, чтобы не показать, насколько его смутило и напрягло присутствие лорда Маэдроса. Быть может, потому, что принц был более чем наслышан о крутых нравах Первого Дома нолдор. А может быть, потому, что воспоминания о муках, что когда-то пережил этот эльда, вид его искалеченной руки закономерно служил предателю еще одним горьким упреком.
Тем не менее, полукровка вежливо склонил голову. Он был бледен, и язык, казалось, не слушался.
- Разумеется, я не против, милорд. Вы хотели сказать что-то? Или спросить?

- Ненавидел нолдор... -задумчиво повторил Финдекано, - он не был одинок в этом... насколько я знаю, он ведь приходится дальним родичем Элу Тинголу... Трудно его осуждать за такое отношение. Но ты не обязан был разделять его мнение, и быть, как он, тоже.
Нолдаран покачал головой. Что же за эльф был этот Эол, если так сумел искалечить жизни тех, кто был ему дорог? Ведь он наверняка любил и жену, и сына. По-своему, как умел, но любил. И вместе с тем так мучил их...
- Но почему Нан-Эльмот должен был быть для нее тюрьмой?
Финдекано подумал об Эланор. Она ведь тоже была не нолдиэ, и к тому же из Дориата, где отношение к нолдор было соответствующее. Но ни ему, ни ей ни разу не пришла в голову мысль препятствовать общению другого с родичами, с друзьями...
Появление Майтимо явно заставило юношу растеряться. Если не сказать больше... Он бы бледен и говорил как бы с трудом.
- Мы и правда говорили о многом, Нельо...
Майтимо был настроен решительно. И у нолофинвиона были серьезные подозрения, что племянник сейчас просто уйдет в свою раковину, и проку от разговора не будет.
- Скажи, Маэглин, зачем? И... Оно того стоило?
"Нельо... ты уверен, что... это нужно?"
Парень и так получил свое... да, по заслугам, и предательство было противно Финдекано так же, как и другу, но.... ему было сейчас жаль Маэглина. Несмотря ни на что.

- Предательство есть предательство, ты прав.
Майтимо продолжал смотреть на принца.
- В глазах окружающих. А как ты относишься к нему сам,  вопрос не такой однозначный.
Да и считаешь ли его - таковым, или для тебя оно и не предательством было, а чем-то  необходимым и неизбежным? Многие ведь оправдывались именно так.
- А к чему вопрос? Потому что я хочу понять. В том числе и то, за что мы будем здесь сражаться. Ты не думаешь, что мы имеем на это право?
Можно было сказать, что за город, за свободу всех эльдар, за победу над тьмой... Но Майтимо было интересно, что скажет на это парень, который сам, по своей воле, поставил все это под угрозу. И если он сказал, что это того не стоило... Тогда о чем он думал, когда выдал город врагу?
Наверное, это был и ответ Финдэкано.
- Ты сам понимаешь, сколько эльфов погибнет в этой битве. Может быть, все погибнут. Разве это недостаточная причина узнать, ради чего они погибнут?

- И все равно ты не стал его подобием, равно как и послушной игрушкой в его руках, разве нет?
- В каком-то смысле я и впрямь стал его подобием, милорд. Хотя и вовсе не так, как он хотел.
Игрушка... вправду ли сын был для Эола лишь игрушкой, лишь сосудом, который он стремился наполнить собственной сущностью?  Однако тот пошел на бунт; и взбунтовалась именно темная его половина, половина отца.
- И все же, Ломион... твоего отца больше нет. И теперь ты не должен зависеть от него.
Маэглин тяжело покачал головой.
- Я тоже так думал раньше, но... Мой отец по-прежнему со мной. Он не отпускает меня, и не отпустит.
Вряд ли владыка Фингон поймет его слова буквально, и незачем ему знать о призраке Эола, который до сих пор терзает душу сына, сводя его с ума.
- Не тюрьмой... внешне, возможно. Но по сути... Впрочем, наверное, судить не мне.
- Нет, вы все верно поняли, милорд. Это была ее добровольная тюрьма. Однако она тосковала по свету, по дому, по своей родне. Эта тоска сквозила в ее рассказах.
И, вероятно, именно она делала эти рассказы такими удивительными.
Лорд Маэдрос, кажется, решил устроить ему допрос, никак не меньше. Он мало считался с чувствами предателя, что в принципе было справедливо. Его друг решил заступиться за племянника, однако тот остановил его.
- Не стоит, милорд. Ваш друг прав, вы все имеете право знать. Только... скажите, лорд Маэдрос, если я скажу, что предал город из глупой прихоти, из трусости и корысти, неужели вы сочтете, что эта правда не стоит жизней ваших верных и оставите Гондолин погибать?

- В каком-то смысле я и впрямь стал его подобием, милорд. Хотя и вовсе не так, как он хотел.
- Не так, как он хотел? Боюсь, я не вполне тебя понимаю, Ломион.
Его собственный опыт отношений с отцом был настолько иным, что то, о чем говорил юноша, просто не укладывалось в голове. Да и по отношению к сыну... Финдекано в голову не приходило делать из Эрейниона свое подобие, наоборот... каждый должен быть собой, а не чьим-то подобием.
- Я тоже так думал раньше, но... Мой отец по-прежнему со мной. Он не отпускает меня, и не отпустит.
Финдекано удивленно посмотрел на юношу.
- О чем ты? Отпустит.... если ты сам того пожелаешь. И если... сам отпустишь его. Мне кажется, ты слишком привязан к прошлому, Ломион. Оно, как тяжелая цепь, висит на тебе, не пускает, не дает идти дальше.
И еще... мальчишка ненавидел отца так, как будто тот бы жив. Не стоит ли уже простить того, кто давно ушел в Чертоги? Простить и отпустить с миром?
- Нет, вы все верно поняли, милорд. Это была ее добровольная тюрьма. Однако она тосковала по свету, по дому, по своей родне. Эта тоска сквозила в ее рассказах.
Финдекно опустил глаза. Ириссэ... сестренка, ну зачем ты загнала себя во все это? Тебе бы бежать от этого Эола, спасаться... Только ведь от любви не убежишь.
- А ты думаешь, что стоит сделать вид, что ничего не было и замалчивать поизошедшее?
- Не стоит, милорд. Ваш друг прав, вы все имеете право знать. Только... скажите, лорд Маэдрос, если я скажу, что предал город из глупой прихоти, из трусости и корысти, неужели вы сочтете, что эта правда не стоит жизней ваших верных и оставите Гондолин погибать?
- Я так не думаю. Но уже разве не достаточно всего было сказано на эту тему?
Финдекано вздохнул. Он знал, что вряд ли сможет сейчас убедить друга. И по сути тот был прав. Он ведь тоже выяснял то, что его интересовало и казалось важным...

- Может быть и было. Было время. Но я этого не слышал.
Майтимо видел, что другу жаль мальчика и он все ему уже простил. Почему? Что мог сказать _предатель_ такого, что оправдало бы возможную гибель города и всего народа? Или он просто вспомнил сестру, поэтому и жалел теперь ее сына?
- Что же изменилось сейчас? Погибнуть ты можешь, все еще,  город... вряд ли уцелеет. и в бою всякое может случиться. А смерть без боли вряд ли возможна. Что же заставило тебя передумать?
и не было ли это еще одной хитрой ловушкой? Раскаявшийся предатель, как шпион в городе, докладывающий о том, что задумано? Почему они должны были верить ему сейчас?
- И ты поверил, что все это так легко упадет в твои рки и никто ничего не поймет?

- Что же изменилось сейчас? Погибнуть ты можешь, все еще,  город... вряд ли уцелеет. и в бою всякое может случиться. А смерть без боли вряд ли возможна. Что же заставило тебя передумать?
и не было ли это еще одной хитрой ловушкой? Раскаявшийся предатель, как шпион в городе, докладывающий о том, что задумано? Почему они должны были верить ему сейчас? И ты поверил, что все это так легко упадет в твои рки и никто ничего не поймет?
Маэглин почувствовал дрожь в кончиках пальцев. Одни и те же вопросы, что и на суде, что и много раз до и после. Снова и снова говорить одни и те же слова раскаяния, обнажая душу. Это было унизительно, горько и... почти физически больно. На долю секунды в нем шевельнулось упрямство - неужели еще не достаточно? - и тут же пропало, оставив лишь пепел. Юноша был бледен, но старался не выдать своего волнения.
- Изменился я сам, лорд Маэдрос. Во мне заговорило раскаяние, и я, признаться, рад этому, хотя голос его и мучителен. Ваша воля верить мне, или не верить. Я и сам считаю чудом то, что сумел сохранить доверие моего короля, моего дяди после всего... А что касается вашего последнего вопроса... вероятнее всего, я никогда не верил в посулы Моргота на самом деле. Однако я хотел верить. Я убедил сам себя - из трусости и корысти.
Появление одного из воинов гвардии короля стало глотком свежего воздуха. Юноша так же ответил кивком головы и первый шагнул к выходу. Больше всего ему сейчас хотелось остаться одному. Не видеть никого, даже милую Кампилоссэ. Однако он знал, что его присутствие на грядущем совете не просто желательно, а необходимо.

Их покоев правителя

Финдарато направился в единственное место, которое ему пришло в голову, в гостевые покои. Конечно,  Линвен могла отправиться в любое место  в городе, но не мог же он искать ее везде? А здесь... Это было очевидно.  Он бы сам отправился туда дожидаться   окончания совета и возвращения девушки. А если ее там нет - тогда и станет думать, где еще ее можно найти.  Или позовет...
Сейчас он не тревожился, что с ней может что-то случиться. Пока в городе было безопасно. Он напоминал... Да, до боли напоминал Тирион. Это сразу бросалось в глаза. Белый, светлый, в нем даже воздух, казалось, звенел... Что здесь могло быть плохого?
Линвен оказалась там.  Он улыбнулся чуть смущенно.
- Я не один. Вы знакомы, но... Это мой друг Тупгон, король Гондолина. И.. моя жена.

Выделенные им гостевые покои казались Линвен просто роскошными. Впрочем, она ведь и не жила во дворцах раньше, до того, как... Девушка улыбнулась - нежно и задумчиво, как всегда улыбалась, думая о любимом.
Она подошла к окну. Город был хорошо отсюда виден - прекрасный, светлый, какой-то весь... звонкий и легких. Говорят, очень похожий на Тирион, но Тириона Линвен не видела. Как плохо, что этой красоте грозит страшная опасность... не верилось в это, просто отчаянно не верилось.
Шаги, а потом и шорох открываемой двери заставили ее обернуться. И просиять от радости.
- Melda!
Спустя миг девушка смущенно вспыхнула и склонила голову перед вторым вошедшим.
- Мне тоже, государь.
Она взглянула на Тургона снизу вверх. Какой же высокий... при своем небольшом росте Линвен макушкой не доставала ему до плеча.
- Нет, конечно! Все в порядке! Я ничего не делала такого, от чего нельзя было бы отвлечься.
Девушка отошла чуть в сторону, пропуская вошедших. Вопросительно и немного тревожно посмотрела на мужа: что-то случилось?

Финрод улыбнулся. Сейчас, когда девушка была рядом, даже страх ненадолго улегся и думать о плохом совсем не хотелось. Понятно, что это было ненадолго, и беспокоится за нее он не перестанет, но... Это все будет потом. Сейчас же все было хорошо, и в городе пока безопасно. У него была даже слабая надежда, что Турьо удастся ее уговорить уехать, вместе с остальными. Вдруг получится?
- Давайте хоть присядем, а  то разговаривать так..
...стоя чуть не на пороге, совершенно не хотелось. Он сам, в отличие от друга, совершенно не знал, что сказать. Турьо в таких случаях был просто незаменим - у него всегда были наготове слова, подходящие к любому случаю.