- Я готов положиться на вас, господин. И больше не стану задавать вопросов.
Майа улыбнулся.
- Что ж, если это тебе удастся, жизнь твоя станет намного легче.
Если мальчишка и в самом деле сможет отказаться от своей воли и полностью предаться воле хозяина - это будет победа. Окончательная. И то, что чары в данном случае не слишком помогут, только еще большую ценность придаст этой победе.
Волк уже мысленно сворачивал беседу с эльфом, как вдруг...
- Милорд, скажите, почему я сегодня не видел никого из своих сородичей? И вообще никогда не видел... вы говорили, что в Твердыне есть рабы-эльдар?
Этот вопрос... это беспокойство давно жило в мыслях раба. Но намерение озвучить его было столь молниеносным и неожиданным, кажется, даже для самого спрашивающего, что почти застало врасплох Волка. Почти. Поскольку ответ у него был готов. Но все же некоторое раздумье майа изобразил прежде, чем ответить.
- Говорил, конечно. Потому что это правда. Но... к чему тебе видеться с ними? Я тебе уже говорил - они посчитают тебя предателем и ничего, кроме презрения, ты от них не дождешься. - Майрон на миг умолк, затем продолжил. - Да, я намеренно не допускаю тебя до соплеменников. По многим причинам. Та, что я уже озвучил - лишь одна из них. Другая заключается в том, что я не знаю, как ты, твой разум отреагирует на них. Возможно ты сорвешься в гнев и ярость, вспомнив, что они тебя бросили на произвол судьбы. Возможно - начнешь испытывать чувство вины по отношению к ним. Ни то, ни другое мне не нужно. Да и тебе тоже. Во всяком случае сейчас. Когда твой разум окрепнет и сможет мыслить безэмоционально - тогда ты, возможно, увидишь соплеменников. Есть и другие причины не жлать твоих встреч с эльфами, но тебе их знать не обязательно. Они есть - и этого довольно.

Волк нахмурился и в его взгляде читалось явное неодобрение в адрес эльфа. Что за блажь в самом деле? Что такого, он полагает, даст ему встреча с другими? Или он надеется на какое-то сногсшибательное откровение? Впрочем, проявлять свое раздражение более ничем майа не стал.
- Я не считаю это хорошей идеей, - холодно отозвался он. - Более того, это твое желание оскорбительно для меня. Выходит, ты считаешь, что твои сородичи-рабы дадут тебе более четкие ответы на вопросы?
Артано взглянул на мальчишку выгнув бровь и выдержал небольшую паузу.
- Но ты заслужил поощрение. Поэтому, если тебе так уж хочется, хорошо, ты встретишься со своими сородичами. Но не сейчас. Сейчас ты слишком слаб. Я не желаю, чтобы из-за глупой случайности с тобой случилась неприятность. Так что отдыхай. Когда придешь в себя - тебя отведут к другим рабам.
Тон коменданта не предполагал возражений. Мальчишке придется немного повременить со свиданиями. Может, правильные мысли в голову придут за это время?

Майрон больше никак не стал комментировать слова и желания раба. Он молча поднялся и вышел прочь из комнаты, передав эльфа заботам рабынь.
Что ж... конечно, он мог просто отказать мальчишке в его глупом желании. Но тогда его сомнения могли укорениться. Чары чарами, но их наличие еще не гарантирует полного успеха. Нужно, чтобы раб убедился на собственном опыте, что его единственное место - подле коменданта, что только здесь он может найти защиту и смысл своего существования. Как покали последние события, мальчишка хорошо усваивает жестокие уроки. В принципе, он не оригинален.
Итак, Волк занялся подготовкой и к тому моменту, когда эльф мог более-менее твердо стоять на ногах все было готово. Майрон вошел в комнату раба после полудня в сопровождении двух воинов-аданов.
- Мне доложили, что ты чувствуешь себя лучше, - проговорил комендант, внимательно оглядывая эльфа. - Я тебе кое что обещал в наш последний разговор и готов выполнить обещание. Но... может быть ты передумал?

- Милорд, я готов поступить так, как вы сочтете нужным. Однако, мое желание осталось при мне.
Волк со вздохом покачал головой, словно говоря: "Ну что за упрямый мальчишка".
- Я, как и прежде, считаю это совсем необязательным действием. Но, как я уже говорил, обещание было дано. Хорошо, тебя сейчас отведут к твоим сородичам. Надеюсь, ты найдешь там то, что ищешь. - Волк немного помолчал. - Совету тебе не говорить с ними обо мне, о том, что ты мне служишь. Ради твоей безопасности. А теперь можешь идти.
Сказав так, Майрон чуть посторонился, давая возможность эльфу выйти из комнаты и велел смертным проводить мальчика.

Путь эльфа и его провожатых был не долог. Майрон рассудил, что пока мальчишка не готов увидеть изнанку Твердыни во всей ее наготе. Поэтому юного раба повели не в темницы или на рудники, а в комнату, предназначенную для прислуги. Рабы, служившие в господских покоях, были из самых проверенных и несклонных к бунтам. Они давно и прочно усвоили, что перечить господам не стоит, а за малейшую провинность можно дорого заплатить. Поэтому приказы выполняли быстро и без лишних вопросов. В основном это были смертные. Но были среди них и эльфы, по большей части женщины или совсем юные эльдар. Большинство из них дорожили службой здесь, поскольку это было лучшим, что могло случиться с эльфом в Ангбанде. Здесь прислугу хорошо кормили, не избивали почем зря - разве что за провинности или если попадешься кому-то из господ под горячую руку - орки были здесь гостями редкими, а если и появлялись, то вели себя совсем не так, как, скажем, в темницах. Вот к ним-то и привели раба Волка.
Юношу ввели в длинную, казавшуюся довольно узкой, комнату. Вдоль стен были расположены постели. Кроватей не было, толстые тюфяки лежали прямо на полу и были застелены одинаковыми серыми одеялами. Кажется, было их не менее полусотни. Больше в комнате почти ничего не было. Основная часть постелей была застелена и пуста. Почти все рабы сейчас были заняты выполнением своих повседневных обязанностей. Но несколько девушек-синдэр находились в комнате - они отдыхали после ночной работы. Все они, как одна, при появлении незнакомцев вскочили на ноги и устремили на них внимательные и настороженные взгляды. Большая часть этих взглядов адресовалась смертным, но те Путь эльфа и его провожатых был не долог. Майрон рассудил, что пока мальчишка не готов увидеть изнанку Твердыни во всей ее наготе. Поэтому юного раба повели не в темницы или на рудники, а в комнату, предназначенную для прислуги. Рабы, служившие в господских покоях, были из самых проверенных и несклонных к бунтам. Они давно и прочно усвоили, что перечить господам не стоит, а за малейшую провинность можно дорого заплатить. Поэтому приказы выполняли быстро и без лишних вопросов. В основном это были смертные. Но были среди них и эльфы, по большей части женщины или совсем юные эльдар. Большинство из них дорожили службой здесь, поскольку это было лучшим, что могло случиться с эльфом в Ангбанде. Здесь прислугу хорошо кормили, не избивали почем зря - разве что за провинности или если попадешься кому-то из господ под горячую руку - орки были здесь гостями редкими, а если и появлялись, то вели себя совсем не так, как, скажем, в темницах. Вот к ним-то и привели раба Волка.
Юношу ввели в длинную, казавшуюся довольно узкой, комнату. Вдоль стен были расположены постели. Кроватей не было, толстые тюфяки лежали прямо на полу и были застелены одинаковыми серыми одеялами. Кажется, было их не менее полусотни. Больше в комнате почти ничего не было. Основная часть постелей была застелена и пуста. Почти все рабы сейчас были заняты выполнением своих повседневных обязанностей. Но несколько девушек-синдэр находились в комнате - они отдыхали после ночной работы. При появлении незнакомцев все они, как одна, вскочили на ноги и устремили на них настороженные взгляды. Большая часть этих взглядов адресовалась смертным, но те тут же вышли, оставив паренька в обществе рабынь. В комнате повисла тишина. Наконец одна из девушек сделала несколько шагов к эльфу.
- Здравствуй. Ты... будешь тут жить? - фраза прозвучала полуутвердительно.

- Я не знаю... Кто вы? И... откуда?
Эльдэ, подошедшая к незнакомцу, посмотрела на него настороженно и удивленно. Юноша не походил на прочих рабов. Он был иначе одет - не в серые, простые одежды, одинаковые для прислуги - иначе держался, это чувствовалось. Не было в нем страха. Вернее был... но он был другой. И эти вопросы. Спрашивать о подобном было дурным тоном среди пленников. Это знали все.
- Мы... просто... - было видно, что девушка растеряна.
Она подошла к эльфу еще на полшага. И тут ее взгляд упал на ошейник. На ее шее тоже был подобный. Но на ошейнике новенького отчетливо виднелись какие-то письмена и знаки.
- Что это у тебя? - эльдэ протянула руку но не коснулась ошейника. Кажется, она боялась. - Ты давно здесь?

- Почему ты боишься?
- Я? - синдэ немного нервно улыбнулась. - С чего ты взял? Разве есть причины мне тебя бояться?
Эльф был странный, да. Теперь она видела, что не только в одежде и манере держаться он отличается от остальных. В его взгляде было что-то... настораживающее.
- Это - знак моего господина. Он сказал, что никто не причинит мне вреда, пока на мне это. Я здесь... не знаю. Несколько месяцев, может, год... я был ранен. И мало что о себе помню.
- Господина? - эльдэ нахмурилась. Они не называли так своих... хозяев между собой. Это было...как признание их права. И собственного рабства. Неужели он этого не понимает? Но последние слова удивили девушку еще больше. - Не помнишь? Как это?
Память эльдар не меркла. Бывало, конечно, что кто-то мог не помнить, как попал в плен, если его тяжело ранили... но юноша сказал так, словно забыл большую часть своей жизни.
Эта беседа, этот эльф... все было каким-то странным.  Остальные девушки пристально смотрели на них, но не встревали. Казалось даже, что каждая рада тому, что беседовать с незнакомце приходится не ей.

- Я не причиню никому зла. Я просто... Я впервые вижу эльдар, таких же, как я, с тех пор, как отказался в Твердыне.
Во взгляде синдэ вновь мелькнуло недоумение. И вместе с тем сочувствие. Юноша выглядел растерянным. Но она совершенно не понимала, что может сделать сейчас. И, кроме того, ее не оставляло беспокойство. Что-то странное было с этим эльфом.
- Мой господин, он спас меня, взял под свою защиту. Он сказал, что я... что мой разум был поврежден от страданий; я не помню своего имени, своего народа, своих родителей... Но я все же хотел увидеть сородичей, оттого я и здесь.
Среди рабынь пробежал встревоженный шепоток. Да и в глазах собеседницы раб Коменданта вполне мог прочитать беспокойство и изумление.
- Ты так говоришь, как будто ждешь чего-то хорошего от того, кого называешь господином. - Эльдэ вдруг шагнула к юноше и, схватив его за руку, яростно зашептала. - Не вздумай доверять им. Темным. Они полны лжи и подлости. Бауглир наш извечный враг - лживый и страшный. Его главный прислужник - жестокий, подлый палач, исполненный всяких мерзостей. У таких господ все слуги - такие же, как они.
В этот миг скрипнула входная дверь - вошла небольшая группа рабов, у которых было время для краткого отдыха. Несколько женщин и юноша-смертный. Если бы эльф потрудился, он вспомнил бы этого юношу - одного из тех, кто присутствовал в качестве возможной жертвы в тот памятный день, когда синда пролил первую кровь по приказу Майрона. Сделав несколько шагов смертный вдруг остановился, словно на стену налетел. Он поднял взгляд на незнакомого эльда.
- Отойдите от него! - крикнул он вдруг. - Это предатель. Тот, о ком я рассказывал вам. Он служит Тху. Он - предатель!
Рабыни в ужасе уставились на синда, а та, что стояла рядом, буквально отпрыгнула от него, словно от змеи.

- Нет, "жестокий", "подлец", "палач"... это не про лорда Майрона. Он спас меня, сделал своим слугой, хотя мог бы бросить погибать в подземельях. К чему подлецу и палачу проявлять милосердие к пленникам?
- Майрона... - помертвевшим голосом прошептала девушка.
В ее глазах плескались ужас и недоумение. Неужели этот юноша, ее сородич, говорит о Коменданте? О том, кого ненавидели и боялись лишь немногим меньше самого Бауглира? Мог ли этот эльф не знать, о ком он говорит? Нет, не возможно! Все знают - Гортхаур - враг.
Однако появление новых действующих лиц избавило синдэ от необходимости объясняться со странным эльфом.
- Я... я не предатель... Я не предавал никого. Возможно, это ошибка. Меня перепутали с кем-то другим.
- Перепутали?! - смертный побледнел от гнева, пальцы его сжались в кулаки и он медленно двинулся к эльфу. - Я ничего не перепутал! Я видел, как ты убил ту женщину. И как потом пресмыкался перед этой тварью - комендантом. Признавайся, кого еще ты продал? И за что? - Юноша подошел вплотную и схватил синда за грудки.
Присутствующие затихли но было очевидно, что никто из них не сочувствует незнакомому эльфу.

- Ты называешь господином эту тварь - Саурона - и смеешь утверждать, что ты не предатель?! - Глаза смертного пылали гневом, но ударить эльфа он так и не решился. - Ты лжешь. Ты продал свой народ за посулы врага. Что они пообещали тебе?
Юноша смерил эльфа презрительным взглядом и, оттолкнув, проговорил.
- Раз ты пришел к сородичам, пусть они с тобой и разбираются.
Девушки-синдэр, наблюдавшие за этой сценой, изумленно переводили взгляды с одного на другого. Наконец одна из них произнесла:
- Среди нашего народа не может быть предателей. Если он служит Тху, пускай к нему и убирается. А мы отказываемся признавать его родичем.
Эльфийка была, по-видимому, старшей среди девушек. Оспаривать ее слова никто из них не стал.

Рабыни ответили на речь юноши молчанием. Одна или две, правда, опустили глаза, но прочие смотрели на синда с нескрываемым ужасом и презрением. Однако с места они не сдвинулись, в отличие от смертного. Тот и прежде едва сдерживал себя, но слова мальчишки переполнили чашу терпения.
- Ах ты, мразь... - в одно мгновение он подскочил к эльфу, стоявшему у дверей, схватил его одной рукой за плечо и с силой дернул, стремясь развернуть предателя к себе лицом.
Не дожидаясь результата этого действа кулак второй руки уже стремительно несся по направлению к голове противника. Первый удар достиг цели, правда куда именно он ударил, юноша оценить не смог, равно как и нанести второй удар. Он был сбит с ног, после чего на него посыпались удары плетей, перемежаемые пинками в разные части тела. Охрана, в виде двух аданов, явилась на стук синда и пресекла начинающуюся драку. Эльфа они аккуратно оттерли себе за спины. Вообще-то смертному повезло, что синда сопровождали не орки. Те бы точно не остановились, пока не забил бы жертву насмерть. Тем более, что подобный проступок и без того карается смертью. Эти же, крепко наподдав рабу, не стали все же доводить его до невменяемого состояния, ограничившись лишь тем, что тот перестал дергаться и пытаться сопротивляться. Разобравшись со смертным охранники подняли взгляды на скучковавшихся рабынь.
- У вас какие-то проблемы? - поинтересовался один из них холодно.
Девушки отрицательно замотали головами. Усмехнувшись, аданы обернулись к эльфу и молча вывели его прочь.
Вскоре юноша вновь стоял перед Майроном в уже очень хорошо знакомом ему кабинете. Было ясно, что Волк не без интереса ждет возвращения подопечного.

Даже если бы Волк не имел возможности читать в душе синда, вид мальчишки сказал бы ему очень многое. Эльф стоял, опустив голову, не смея поднять взгляд, словно провинился в чем-то. Но чего-чего, а этого пока не было. Во всяком случае - не перед Майроном.
Кивком комендант отпустил смертных, подошел к юноше и заставил его поднять голову. Что ж, результаты "общения" налицо - разбитая губа, приличный синяк, газа на мокром месте... Майа дернул уголком рта и весь его вид говорил - я же тебя предупреждал. Однако ни гнева, ни досады Волк не демонстрировал. На мгновение в его взгляде даже мелькнула толика сочувствия.
- Я смотрю, встреча с соплеменниками не прошла бесследно, - иронично заметил майа. - Надеюсь, ты не слишком разочарован приемом.
Хмыкнул, окинув еще раз взглядом раба и, положив руку ему на плечо, слегка подтолкнул его к одному из кресел. Мальчишка еще не до конца окреп и новые переживания могут даться ему нелегко. Сам сел в кресло напротив.
- Если хочешь что-то сказать - говори, не бойся, - проговорил Майрон.

- Вы... вы были правы, милорд...  Вы были правы во всём...
- Разумеется, - усмехнулся майа и умолк на несколько мгновений, пристально глядя на синда. - Ты чувствуешь себя обманутым. Придя к ним с открытой душой ты ждал понимания. А встретил отвержение и презрение. Это больно. Словно дерево, внезапно вырванное с корнями из родной земли... Верно?
Майрон говорил холодно, глядя как-бы мимо эльфа и словно бы даже не совсем ему. Коменданту совсем не хотелось очередных метаний и долгих переживаний раба. Нужно же ему, наконец, начать отращивать зубы и когти. Иначе он ни на что не будет годен. И для этого со всеми чувствами и переживаниями надо разобраться сразу.

- Всё так, милорд. Мне жаль, что я не поверил вам. Мне в самом деле нечего делать среди них.  Мне бы только узнать, что я совершил тогда. За что они изгнали меня, не дав даже излечиться. Теперь я понимаю, они на это способны.
Волк пожал плечами.
- На этот вопрос здесь тебе вряд ли кто-то ответит. Да и на что тебе ответ? Что он тебе даст такого? Послушай, - майа чуть подался вперед, словно желая этим помочь эльфу лучше уяснить сказанное. - Я понимаю - ты не хочешь этого обсуждать. Тебе больно и неприятно. Но я имею право на этот разговор. Не только, как твой господин. Но  как тот, кто переживал подобное. Давным-давно... И вот что я тебе скажу, малыш - не жди ни от кого сочувствия и сам себя не жалей. Чему сочувствовать? Тому, что ты смог вырваться за те рамки, которых большинству никогда не покинуть? О чем жалеть? О том, что лишился общества тех, кому ты и так не нужен? Что они могли дать тебе, кроме вечного чувства стыда за свое "предательство"? Это их, несчастных, можно пожалеть. Это они ущербны и слепы. А ты - юный, сильный, ловкий и сумевший выйти за границы обычного мировоззрения своих соплеменников - сможешь многого добиться. И уж точно Твердыня сможет дать тебе больше, чем дал бы Дориат. Если, конечно, ты будешь достойным этого воином, а не подростком, плачущем о своей судьбе.