Мелькор встретил Майрона в наредкость хорошем расположении духа. Владыке уже доложили, что в Твердыню возвратился ученик Волка, которого они уже не чаяли увидеть, и привёз с собой пленника, которым мог быть только... нет, иначе мальчишка не рискнул бы вернуться. Положительно, у него сегодня есть повод для ликования.
- Учитель. У меня есть новость, которую я посчитал необходимым доложить вам лично.
- Твой подопечный вернулся? - С улыбкой уточнил Вала. - И вместе с принцем? Вот негаданная радость... Ну что ж, рассказывай.

Вала чуть заметно нахмурился.
- О чем ты, Майрон?
Караульные видели эльфа, въехавшего конным на главный двор Твердыни. Сомнений быть не могло, это и в самом деле питомец коменданта. Эрейнион цел, стало быть, не вышло смерти на глазах у названного брата, и чары майа ещё в силе. В чем же дело?
- И где сейчас Эрейнион?
Признаться, принц интересовал Владыку куда больше, чем его бывший приятель. Теперь, когда юноша снова в Твердыне, жизнь обещала стать намного увлекательнее для всех. И в первую очередь, для государя нолдор.

- Я велел запереть его в темницах, пока
Мелькор кивнул несколько задумчиво.
- Что ж, я надеюсь, ты не станешь возражать, если принц перейдёт - пока перейдёт - под моё... кхм... покровительство. Что будет далее, покажет время. Но сейчас, я полагаю, так будет лучше для всех.
На самом деле у него имелся план - неокрепший и довольно рискованный, скорее, даже не план, а просто любопытная задумка - как использовать Эрейниона куда продуктивнее, нежели мстительные устремления Майрона. К тому же, это было бы справедливо - ученику достанется один эльфеныш, которому тот посвятил многие годы и который принадлежит ему по праву, которое даже он, Владыка, признал и не решился нарушить. Значит, ему достанется второй - принц нолдор.
- Я не берусь пока этого утверждать, Учитель. Но подозреваю, что синда свободен от моих чар .
А вот теперь Вала искренне изумился.
- Свободен? Но разве это возможно? Я полагал, что освободиться твой подопечный сможет, лишу увидев своими глазами смерть Эрейниона. Но принц, насколько я могу судить по результатам сегодняшних событий, жив и, кажется, в целом, здоров. И потом, случись эльфу освободиться, память о пережитом тут же убила бы его. Но даже если допустить, что он выжил и сумел избавиться от твоих чар, зачем ему возвращаться в Твердыню и вести за собой своего приятеля? Наверняка, он бы даже не рискнул вновь открыться тебе.

Перспектива изъятия Эрейниона из-под опеки Майрона не особо обрадовала последнего. Однако спорить и упрямиться, как несколько лет назад в отношении синда майа не стал. Задуманное им дело пошло явно не в то русло, в которое он рассчитывал; стало быть, ученик терял преимущество победителя, и у Мелькора снова были все основания взять оное в свои руки. Тем более, что его план относительно принца - рискованный и затратный, это приходилось признать - почти оформился в сознании Валы. Впрочем, если всё выйдет, как он задумал, и риск, и затраты оправдают себя с лихвой...
Голос Ортхэннэра прервал его раздумья.
- В Твердыне есть только одна цель, которая могла бы привести сюда принца нолдор на свой страх и риск. Думаю, вы знаете, какая.
О, разумеется, Мелькор знал! И полагал, что с некоторыми оговорками подобное вполне возможно. Что ж... если мальчик сам пожаловал сюда, тем интереснее выйдет финал его пребывания в Твердыне.
- Если твоя догадка верна, это лишь доказывает, что сын столь же глуп и самонадеян, как отец, - фыркнул Вала.
Однажды Фингону удалось увести у него из-под носа ценнейшего из пленников. Но сынку подобный трюк вряд ли удастся. Впрочем... что толку и далее держать Фингона в темницах? Если его план относительно Эрейниона окажется удачным, от многострадального Нолдарана будет куда больше пользы на воле. Об этом стоит подумать...
- Что же до прочего... я не берусь ничего утверждать, Учитель. Возможно, я ошибаюсь. Но мне хотелось бы знать, как поступить, если выяснится, что я оказался прав? Стоит ли отправить синда в темницу или пускай и дальше считает, что мы в неведении?
Вала пожал плечами. Мальчишка-синда перестал его интересовать давным-давно. Так или иначе, а свою задачу он уже исполнил.
- Он принадлежит тебе. Много лет назад я пытался оспорить твоё право на единственного эльфа, склонившегося перед Тьмой, пусть даже под чарами. Но даже мне пришлось отступить. Теперь сам решай его судьбу, но сперва... - Владыка на мгновение задумался. - Попытайся выяснить наверняка, верны ли твои подозрения. И если верны, синда должен рассказать об их цели и планах - все равно, под пыткой, или в чарах. Но эта информация нужна нам.
Нужна ему, Вале, в первую очередь, для дальнейшей работы с Эрейнионом.

- Разумеется, Учитель. Как только я что-то выясню, тут же доложу вам. Выяснит, несомненно. И, желательно сделать это аккуратно. Мальчишка, даже если он и впрямь вырвался из-под его чар, может еще послужить ему очень хорошо. Если больше нет указаний, разрешите мне уйти.
- Ступай, - кивнул Вала.
Судя по выражению лица ученика, тот явно догадался, что его Учитель затеял нечто интересное. Но пока его задумка не оформилась окончательно, Мелькор предпочитал не посвящать в свои планы никого. Включая даже коменданта.
Когда за майа закрылись двери, Владыка тоже не стал долго сидеть на месте. Перед ним стоял выбор - непростой выбор, если поразмыслить - к кому из пленников отправиться перво-наперво, к новоприбывшему принцу, или к его отцу. В конечном счете, выбор пал на последнего, который, насколько Вала мог судить, уже некоторое время мучился от скуки. Палачи не посещали его примерно с месяц, так что, Нолдаран должен был иметь достаточно приличный вид. Если, разумеется, Волк тоже не являлся его навестить...
Откровенно говоря, поенный король порядком наскучил хозяину Твердыни. До сего дня толку от него не было никакого, а наблюдать за страданиями старого недруга рано или поздно надоедает. Иной раз Вала подумывал отправить его на смерть, медленную и мучительную смерть, как когда-то Маэдроса, однако... все было как-то не до того. Теперь он даже радовался своей былой неспешности в решении этого вопроса. Возможно. на свободе Финдекано принесет больше пользы, чем в кандалах.
Обо всем об этом Владыка рассуждал по дороге в подземелья. Когда он спустился на нижние этажи, один из орков-охранников проводил его в дальний конец коридора, в знакомую камеру, служившую уже довольно долго апартаментами короля. Финдекано не был прикован. Более того, ему отыскали какой-то клочок ткани, чтобы укрыться холодными ночами. Вала слегка улыбнулся, зайдя в камеру.
- Приветствую тебя, Нолдаран. Давненько не виделись. Но сегодня у меня есть, чем тебя порадовать. Веришь, или нет, но принц Эрейнион снова почтил нас своим присутствием.

Вала едва не заапплодировал от восторга. Положительно, бывший король отреагировал на принесенное им известие точно так, как и ожидалось. Сюрприз вышел хоть и негаданным, однако, наредкость удачным.
- Ты ведь сам в глубине души понимаешь, что это правда. - заметил Мелькор, вальяжно прохаживаясь между тем по камере. - Надеешься, что отрицание убережет тебя от ужаса истины? Но ведь это - сущая глупость, не так ли, Финьо? Сколько раз мы беседовали с тобой в этих стенах, и в других, не менее живописных интерьерах? Поверь, я достаточно изучил тебя, чтобы понять, отрицание очевидного - для тебя это примитивный способ защититься.
Владыка Севера помолчал немного. Торопиться было некуда.
- Ученик Майрона исполнил свою миссию. - произнес он вскоре. - Знаешь, Эрейниону было довольно проблематично убить названного брата, когда у него была такая возможность. За это юноша и поплатился. О, не волнуйся, вы скоро встретитесь с ним. Но прежде я хотел бы вновь задать тебе старый вопрос. Ты уже слышал его, когда твой сын впервые оказался в этих стенах. Что бы ты предпочел, Нолдаран, чтобы принц умер здесь в муках, или стал слугой Севера, нашим верным воином - таким, как тот, кто прежде звался Эндилом?

- У нас слишком разные понятия об очевидном,
Вала только пожал плечами - слишком разные, верно. Но это не умаляет его правоты. За минувшие годы - одиннадцать с небольшим лет - он успел слишком хорошо изучить своего пленника, чтобы теперь ошибиться. Нолдаран был в отчаянии. Отчаяние накатывало на него медленно и неотвратимо, как снежный ком. И Владыка Севера находил в этом особое наслаждение - чувствовать отчаяние врага, его боль, что может быть более сладким и упоительным?
- Я уже отвечал тебе на этот вопрос. Мой сын - потомок Финвэ и убитого тобой короля нолдор. Он не станет служить тебе. И если спасением от этого станет смерть, значит, он умрет.
Мелькор усмехнулся.
- Помнится, в прошлый раз твой ответ был несколько иным. Ты сказал, что хотел бы видеть принца воином Твердыни, лишь бы он был жив. Что изменилось теперь, Финьо?
Ответа, однако, не последовало. Взгляд Фингона стал каким-то мутным; эльф прислонился плечом к стене - вероятно, чтобы хоть как-то удержаться на ногах. Понимая, что теперь может случиться все, что угодно, и даже самое неожиданное, Вала поспешил к пленнику. Торопливо положил руку на его макушку, слегка поглаживая стриженные, грязные, спутанные колтуном волосы пленника, вливая в него жизненные силы и одновременно внушая запрет на смерть. Чары постепенно овладевали эльфом, и его взгляд прояснялся.
Затем Владыка помог пленнику сесть, прислонившись спиной к стене, и воззвал к ученику:
"Майрон, я желаю, чтобы ты НЕМЕДЛЕННО привёл принца к его отцу."
Волк должен понимать, что в этом случае он должен оставить все свои нынешние дела и исполнить приказ Учителя так скоро, как только у него это получится - чем скорее, тем лучше.
Убедившись, что Финдекано слышит его и воспринимает то, что ему говорят, Мелькор обратился к нему:
- Ну что же ты, король? Не следует так тебе так предаваться отчаянию. Своих и сын жив и здоров, и ПОКА у меня нет намерений отправлять его в допросную. Сейчас ты увидишь его, вы сможете поговорить. Но помни, Финдекано, хорошенько выбирай слова. Времени у вас немного, а другого разговора может и вовсе не случиться.

Финдекано мог бы возразить...сказать,что память валы почему-то весьма избирательна. Да, сначала он ответил так, но окончательным был совсем иной ответ. Но сил на это не было, да и смысла он не видел. Овладевшее им безнадежное,черное отчаяние лишало смысла все... саму жизнь. Что уж говорить о спорах с Морготом.
Он как-то смутно и отстраненно почувствовал, как на его голову легла рука валы. Напрягся внутренне, пытаясь сопротивляться воле врага, отгородиться от чар. Не вышло, и насильственный прилив жизненных сил был почти болезненным. Его словно заперли в клетку, тесную, из которой не выбраться.
Эльф дернул головой, сбрасывая руку Мелькора. Сознание постепенно прояснялось, камера перестала качаться перед глазами, но душа по-прежнему была как будто скована льдом.
Он выслушал валу, по-прежнему не говоря ни слова. А глаза его были устремлены на дверь. Время остановилось,застыло, ожидание навалилось каменной глыбой, сдавливая, перекрывая дыхание. Отчаянно хотелось не верить, но...
... Но дверь вновь открылась и в камеру ввели Эрейниона. Взгляд Финдекано устремился на юношу,игнорируя орков и Майрона. Тот был цел и не ранен. Только бледный очень...и почему-то виноватый.
Губы нолдарана чуть шевельнулись, беззвучно произнося имя сына...

Он знал, что так будет. Что эта встреча не может не состояться и что состоится она именно так, если не хуже. Но, кажется все таки надеялся на другое. Принц многое бы отдал за то, чтобы отец не знал о его пленении. Но Бауглир даже не пытался на этом сыграть. Наверное - хорошо, что не пытался.
Юноша довольно ощутимо ударился плечом о стену, когда орки буквально швырнули его вперед. Но боли нолдо не почувствовал.
- Я понимаю, вы давно не виделись и хотели бы поговорить наедине. Сейчас у вас будет такая возможность.  Пойдем, Майрон, не станем им мешать.
Эрейнион проводил темных мрачным взглядом, Конечно же, их будут подслушивать. Поэтому нужно взять себя в руки, успокоиться насколько это возможно, и ничем не выдать своей тайны. Бауглир наверняка не просто так оставил их вдвоем. Зачем? Понимает ведь, что никаких тайн они обсуждать не будут.
- Atto... прости меня, - проговорил негромко Эрейнион. Эти слова передавали все, что чувствовал сейчас принц. Он и в самом деле был виновен в том, что приходилось переживать отцу.
Юноша смотрел на Финдекано, не опуская взгляда. Ему так хотелось обнять его или хотя бы просто взять за руку. Но он не решался Несмотря на мрак камеры было видно что король подвергался истязаниям и Эрейнион просто боялся причинить ему боль неосторожным прикосновением.

- За что, yondo?
Принцу пришлось собрать всю свою выдержку в кулак, чтобы отреагировать на эти слова более менее спокойно.
- За мою глупость. И самонадеянность. - Так же негромко отозвался он. - Я подвел тебя.
Как ни крути, а именно он сейчас заставлял страдать Финдекано. И это было самым паршивым.
- Иди сюда...
Отец поднялся и двинулся к нему. Эрейнион видел, что это дается королю с трудом, хоть тот и старался не подавать виду. Юноша быстро шагнул навстречу Нолофинвиону и крепко обнял - или подхватил? - его. Финдекано был такой... легкий. От этого становилось жутковато. И Эрейнион почувствовал, как новая волна гнева поднимается в груди. Он усилием воли заставил себя думать о другом. Все же, как бы то ни было, а это была его первая за десять лет встреча с отцом. Он должен сделать или сказать что-то, что придаст Нолдарану сил. Что вселит в него надежду.
- Amme жива, - выдохнул он едва слышно в ухо Финдекано. - Они ее не нашли. И не найдут. И Кирдан тоже.
Наверняка отец так ничего и не знал ни о матери, ни о правителе Гаваней с того момента, как ему сообщили о разорении Фаласа. Пусть хоть эти вести будут малой платой за ту боль, что он причиняет Отважному.

- Ты не виноват. Подвел? О чем ты?
О чем? Эрейнион мысленно тяжело вздохнул. Разве мало было причин так считать? Он не уберег Эндила, не смог помочь Мораен, ничего не сделал для спасения Финдекано... а теперь еще и сам оказался здесь. Но что толку теперь это обсуждать? Если их задумка удастся, то он приложит все силы, чтобы быть достойным сыном своего отца. А если нет... что ж, тогда он заслуживает любой участи, которая может ждать его в этих стенах. Лишь бы отвечать за это пришлось только ему одному...
- Об этом, - юноша жестом обвел камеру.
Он почувствовал, что отец услышал его слова и не остался к ним равнодушен, а сказанное короткое "Хорошо" подтвердило эти ощущения. Но чувствовалось не только это. От Финдекано буквально веяло отчаянием. И это пугало невероятно. Если бы можно было открыться, если бы можно было поделиться своими силами, своей надеждой. Но этого делать было нельзя ни в коем случае.
Нолдо опустился на пол, по-прежнему прижимая к себе отца. Страх холодной рукой сжал сердце. Неужели - снова?..
- Atto, пожалуйста, не сдавайся, - тихонько шептал он. - Ты ведь знаешь - сдаваться нельзя. Надо идти вперед.
Финдекано Астальдо не мог утратить надежду. Кто угодно, только не он, несмотря ни на что преодолевший Хэлькараксе, вырвавший друга из лап Бауглира, сумевший склеить, казалось бы навсегда разъединенный народ.
- Если ты не сможешь, как же суметь мне? - Еще тише, почти что выдохом.

- Я не сдаюсь... Я смогу.
Эрейнион сжал руку отца, глядя ему в глаза. Он ничего не мог сказать Финдекано, а осанве тем более было под запретом. Оставалось лишь надеяться, что Нолдаран разглядит во взгляде сына надежду и сможет довериться ей... Хотя, конечно, это будет очень непросто.
Слов для разговора никак не находилось. Эрейнион судорожно пытался отыскать в памяти то, что можно сказать, не поставив никого под удар, и, в то же время, заставив Бауглира продлить встречу с отцом. Юноша прекрасно понимал, что не по доброте душевной его сюда привел Враг, и что рано или поздно он вернется. И скорее рано, потому что никаких слов так и не нашлось.

Отец и сын замолчали - слов не было,а, может быть, они и не нужны были вовсе. Или нужны, но те, что могли быть сказаны,тут не произнесешь... Финдекано видел в глазах юноши не только боль и чувство вины, но что-то еще. Словно Эрейнион знал или думал нечто, о чем не мог говорить вслух. Осанвэ...как жаль, что оно сейчас недоступно...
Разумеется, долго им побыть вдвоем не дали. Дверь вновь распахнулась и на пороге возник Мелькор в сопровождении двух орков. Здоровенный и крепких, явно нарочно подобранных для такого случая.
Нолдаран молча взглянул на валу и едва заметно пожал плечами. Сердце снова сжала тревога. Приватная беседа... что это значит? Действительно разговор или...
Рука невольно судорожно сжала руку сына. Мелькнула безумная мысль о сопротивлении - пусть заведомо бесполезном, но... Он не знал, сможет ли молча и не возражая отпустить сына в неизвестность. Сдерживало лишь одно: он может сделать этим лишь хуже. Не себе, Эрейниону.
И все же, глядя в ухмыляющиеся орочьи рожи, эльф чувствовал гнев и желание встать между ними и сыном. Желание,учитывая его теперешнее состояние, абсурдное,но очень сильное.

В глазах бывшего короля появилась паника и какая-то отчаянная решимость. Судя по всему, Финдекано готов был грудью защищать сына от злобного Бауглира. Мелькор спокойно поглядел ему в глаза.
- Что ж, кажется, ты всё-таки не против, Финьо. Я, впрочем, так и думал.
Вала перевёл взгляд на мальчика. Тот держался заметно более уверенно, нежели отец. Или горячий гнев затмевает холодную пустоту страха, или же принц в самом деле имеет некий план спасения? Впрочем, теперь это совершенно неважно. Собственные планы Владыки на его счёт уже оформились, и исключительно нравились самому Мелькору. Нравились, в том числе, и тем, что на сей раз не требовали согласия самого Эрейниона.
- Ступай за мной.
Вала вышел из камеры и направился вдоль по коридору, затем наверх - в свой кабинет. Орки лишь следовали рядом в качестве сопровождения. Они имели строгий приказ не трогать пленника и пальцем, покуда тот не проявит желания сопротивляться.
Войдя в кабинет, Владыка тяжело опустился в кресло и сделал юноше знак присесть поодаль - в точно такое же.
- Итак, мой дорогой гость, ты вновь почтил меня своим визитом - на сей раз, как ни странно, добровольным. Признаюсь, я не ожидал подобной развязки, но рад подобному стечению обстоятельств куда больше, чем тому кровавому итогу, который замыслил для тебя Майрон. Итак, скажи мне, принц, что привело тебя сюда? Желание помочь отцу? Но ведь ты же не мог думать, что сможешь похитить столь важного пленника? Так для чего ты здесь, скажи мне?
Вала лучезарно улыбнулся.