Все, что произошло дальше, было вполне ожидаемо. Господин комендант отдал приказ. Смертные схватили синда и заперли. Однако – по халатности, или же Майрон предусмотрел – забыли обыскать арестованного, и кинжал, припрятанный в сапоге, по-прежнему лежал там в сохранности.
Наутро тронулись в путь.
И снова удача. Эндил не без радости отметил, что орки стянули ему руки впереди, а не за спиной. Когда придет время воспользоваться оружием, такое положение значительно облегчит ему задачу. Прочие неудобства, вроде компании троих грузных, самого неприглядного вида орков, его уже не смущали. В преддверии свободы можно потерпеть и это.
Уже у ворот в его разум, все еще открытый для майа, неожиданно проникло осанве. Юноша сухо сглотнул, в который раз осознав, осознав с устрашающей ясностью, что оставляет здесь куда больше, чем ему хотелось бы.
"Прощай, Майрон. И спасибо тебе."
Даже за те годы, что он провел в услужении врага, сам того не ведая.
Ему удалось бежать на третий день пути. Побег не ставил больших трудностей. Орки никогда не были особо усердны в исполнении своих прямых обязанностей, и чем дальше находились от начальства, тем больше халатности себе позволяли. Кончилось тем, что во время ночного постоя часовой, напившись в стельку, захрапел около полуночи. Эндил, видя, что его время настало, достал кинжал, размотал полотенце и, зажав эфес между колен, наскоро разрезал путы. А вскоре был таков, прихватив с собой одну из лошадей, а также немного еды и питья. Орков трогать не стал – пустое, в Твердыне им и так влетит.