--------> из Детской
Войдя в комнату, Диор подвел детей к небольшому, но довольно высокому столику, на котором стоял один единственный ларец или, скорее, небольшой плоский ящичек черного дерева, без какой-либо резьбы или иных украшений. Диор усмехнулся, подумав о том, как удивились бы некоторые, узнав, в какой скромной оболочке хранится величайшее из сокровищ Арды. Он пододвинул к столику невысокую скамеечку и поставил на нее мальчиков.
- Смотрите! – тихо сказал он и откинул крышку ларца.
Диор вновь, в который уже раз задохнулся от восторга. Сильмарилл сиял, как маленькое солнце, но Свет его был иным, более чистым и ярким. И в то же время – мягким. Он не резал глаз, не ослеплял. Напротив, в его свете все становилось боле четким, ясным. Он проникал всюду – даже туда, где должны были бы быть тени. Звенья Наугламира и вправленные в него драгоценные камни впитывали этот свет и отдавали его, казалось, тысячекратно, но не могли затмить сияния Камня Феанора, лишь обрамляли его своим сиянием, создавая достойную его оправу.
Диор медленно поднял руку и осторожно коснулся Наугламира, провел кончиками пальцев по его звеньям, коснулся Камня…
Это было, как вспышка, короткая и яркая. Словно наяву он увидел три лица. Первое – светлый лик в обрамлении золотых волос, который словно бы освещали необыкновенно чистые глаза. Второе – твердый, гордый, открытый взгляд темных глаз, смоляные косы, перевитые золотыми лентами. Третье – это был человек – взгляд твердый и решительный.  И вместе с этим видением пришло ощущение, что эти трое незримо связаны друг с другом и с событиями, которые если и не решат судьбы свободных народов, то очень сильно на них повлияют.

Финрод жив?! Сказать, что Диор был поражен этим известием – ничего не сказать. На миг он даже подумал, что эти слова ему почудились или же это шутка. Но нет, он точно слышал то, что слышал. И никто не стал бы шутить подобными вещами, тем паче Галадриэль. Но как он выжил, ведь отец был абсолютно уверен в смерти Финрода?
«Финрод жив? Хвала Единому! Что ж, его возвращение действительно не может не принести с собой больших перемен. Однако суть этих перемен мне, по прежнему, неясна. Миледи, если у вас есть хоть какие-то догадки о том, что за события могут произойти в ближайшее время, прошу поделиться ими со мной. Потому что я уверен – что бы это ни было, лучше подготовиться к этому заранее».
Почему он был так уверен, что именно Галадриэль сможет ответить ему на этот вопрос, Диор сказать бы не смог. Но его не покидало ощущение близкой разгадки.

"Впереди нас ждет война, милорд. Нашим собратьям в Гондолине требуется помощь, и Нарготронд готов поддержать их. Мой брат Ородрэт намерен собрать Совет по возвращении в город. Быть может, вы тоже смогли бы присутствовать там?"
Что ж, чего-то подобного Диор ожидал. И теперь действительно многое становилось понятным.
Несмотря на тревожное известие, он почувствовал облегчение, потому что смутные его предчувствия обрели, наконец, твердое основание. Он был уверен, что эта война не станет очередной битвой эльфов с Морготом. Ибо, если союз Гондолина и Нарготронда потерпит поражение, то вряд ли у свободных народов Белерианда будет шанс выстоять против полчищ Севера. Если только не придет помощь с Запада. Диор задумался на некоторое время прежде, чем ответить Галадриэль.
«Если так, то создание союза эльфов Белрианда представляется мне наиболее разумным шагом. И если бы решение зависело только от меня, Дориат вступил бы в этот союз немедленно. Однако, не мне вам говорить о том, сколь непростые сложились отношения между нолдор и Дориатом. Могу лишь обещать вам, что и я соберу совет в ближайшее время. И будем надеяться, что веления разума окажутся сильнее, чем память о старых обидах».
Да, отношения синдар и нолдор до сих пор были непростыми. Диор знал, что многие до сих пор не простили пришельцам с Запада Альквалонде… а еще были сыновья Феанора. Диор стукнул кулаком по подоконнику от досады. Что же это за безумие делает врагами тех, кто должны быть союзниками? Если даже лорды одобрят союз Дориата с нолдор, ему придется оставить не менее трети войска охранять границы королевства. Потому что от Амон Эреб до Дориата ближе, чем до Гондолина.
Диор отвернулся от окна и взглянул на детей. Ему было немного совестно за то, что, полностью сосредоточившись на беседе с Галадриэль, он оставил мальчиков без внимания. А те были встревожены. Их можно было понять – потомки трех народов, они не могли не почувствовать опасности связанной с Камнем, что грозила их миру. Элуред закрыл шкатулку и принялся щекотать брата, желая видимо отвлечь того от неприятных чувств.  Диор улыбнулся и вновь подошел к сыновьям.
- Простите, что бросил вас – сказал он. – Но мне очень нужно было кое с кем поговорить. Зато мне сообщили прекрасную новость. Предлагаю отметить это и стащить с кухни немного варенья. Только – он перешел на полушепот – маме ничего об этом не говорить.
К балрогу мысли о войне, Феанорингах, Сильмарилле! Он отец и рядом с ним его сыновья. И к тому же весть о том, что Финрод жив действительно самая замечательная за очень долгое время. А об остальном он подумает немного позже.

"Я благодарю вас за понимание, милорд. И знаю, что убедить народ Дориата в необходимости вступить в эту борьбу, будет непросто. Однако, уверена, что вам удастся сделать это".
Диор лишь невесело усмехнулся. Сам он был совсем в этом не уверен, да и Галадриэль говорила так, скорее всего, из желания его поддержать. Но делать в самом деле что-то надо и быстро. А значит, ему действительно нужно собрать совет и попытаться убедить лордов…  Нет, ничего не выйдет! Пока сыновья Феанора угрожают Дориату, никто из лордов не согласится идти воевать за сокрытый город Нолдор. Если бы удалось примириться, хотя бы на время, с Феанорингами… создать союз. Диор сам на мгновение опешил от этой мысли. Союз Дориата и сыновей Феанора – подобное не привидится никому в самом бредовом сне. Полуэльф вспомнил рассказы отца о его жизни в захваченном Врагом Дортонионе. «Удивить – значит победить» - говорил Берен. «Что ж – подумал Диор – попробуем удивить Моргота».
«Миледи, – вновь обратился он к Галадриэль – по-видимому в ближайшее время мне придется встретиться с сыновьями Феанора. Вы не против, если я сообщу им о том, что вы мне рассказали?»
В конце концов, Тургон родич Феаноронгам. Может быть, ради помощи ему эти сумасшедшие нолдор смогут забыть на время о своих претензиях к Дориату. Правда Финрод тоже им родич, и это не помешало им в свое время настроить против него целый город. Но попытаться все равно стоит.
Между тем, детям явно понравилось предложение Диора насчет варенья. Правд Элурин по-прежнему выглядел грустным.
- Раз возражений нет – идемте. Только тихо.
Диор, улыбаясь, потрепал старшего по голове, подхватил младшего и посадил его себе на плечи. Его просьба, сохранить эту их выходку втайне от матери, была, конечно, шуткой, но лишь отчасти. Нимлот точно не была бы в восторге, застав детей за поеданием сладостей незадолго до обеда. И его королевское величество рисковало получить хороший нагоняй от своей супруги, если их застанут на месте преступления.

Вечер того же дня.

Диор вошел в комнату, желая в одиночестве обдумать то, что произошло утром и принять, наконец, решение, что же со всем этим делать. Весь день он старался об этом не думать. Это было обычным его приемом, когда требовалось разрешить сложную ситуацию – отпустить ею на время, отвлечься. А теперь нужно было вернуться к этому вопросу.
Итак, Гондолин и Нарготронд создают Союз. Точнее, уже создали. Конечно, Диор не мог знать, насколько велики войска Сокрытых Королевств, но почему-то был уверен, что армия Моргота больше. И вообще, полуэльф был убежден, что победить одной лишь силой в этой войне не удастся. Прежде, чем бросать вызов Бауглиру, следовало победить себя. Он постоял немного , глядя в окно, а затем быстро шагнул к большому письменному столу, и принялся писать. Послание вышло совсем не большим, но писал его Диор долго, пытаясь подобрать правильные слова. Наконец, закончив, он прочел его в последний раз.
«Лорду Маэдросу, сыну Феанора, от Диора, сына Берена, привет.
Милорд, догадываюсь, что это послание Вас удивит, и уверяю, что не стал бы его писать, если бы обстоятельства не требовали этого.
Дело в том, что недавно до меня дошли известия, которые показались важными мне и, возможно, будут интересны Вам. Известия эти таковы, что доверять их бумаге я посчитал легкомысленным. Посему, предлагаю встретиться лично. Место и время встречи, если Вы на нее согласитесь, оставляю за Вами, замечу только, что излишняя задержка будет нежелательна. Ответ, если таковой будет, можете передать через моего посланника.
Дано дворец Менегрот, Дориат. 503-ий год Солнца, 23-ий день Нарбелет».
Да, кажется все правильно. Диор запечатал письмо и одновременно мысленно приказал позвать к нему одного из гонцов, которых обычно отправляли с посланиями за пределы Дориата.
Вскоре в комнату вошел высокий темноволосый эльф и поклонился, приветствуя короля.
- Государь, Вы звали меня?
- Да, Туилинн – ответил Диор, встав из-за стола, и подошел к эльфу. – Скажи, ты знаешь, где находится лагерь сыновей Феанора?
- Знаю, государь – сказал синда, стараясь не выдать своего удивления.
- Хорошо. Тогда завтра на рассвете отправляйся туда и передай лорду Маэдросу, и только ему, вот это – Элухиль протянул гонцу только что написанное письмо. – Возьми с собой нескольких воинов, но не слишком много. Вообще, чем меньше народу будет знать, куда ты направляешься, тем лучше.
- Слушаюсь – ответил Туилинн, взял письмо и, поклонившись, покинул комнату.

Отредактировано Диор Элухиль (2012-04-15 14:52:03)

Оставшись в одиночестве, Диор медленно подошел к окну. Ранние осенние сумерки сгущались, и наверное, стоило засветить фиал или хотя бы свечу зажечь. Но полуэльф не стал этого делать. Он смотрел, как сгущаются тени в саду и спрашивал себя, в который раз, правильное ли решение он принял.
Тишина, царящая в комнате, была такой, что звук открывающейся двери заставил Диора вздрогнуть. Обернувшись, он увидел на пороге Элурина. Мальчик выглядел грустным и немного испуганным.
- Элурин? Что-то случилось? – спросил Диор – Проходи скорее.