Темно. Холодно. Он знал, что кругом - холод. Но сам словно в печи горел. Лежал в том же положении, в каком его бросили, боясь пошевелиться. Он чувствовал, что боль только и ждет его малейшего движения, чтобы вцепиться когтями и зубами в его тело. Иногда выныривал из горячечного полузабытья, но ненадолго. А потом снова срывался в бред. Глаза... черные, глубокие... как два смоляных озера. Они преследовали его, заставляя сжиматься от страха. Он бежал, пытался спрятаться, но страшный взгляд находил его везде. Почувствовав прикосновение, синда заметался и закричал. Его поймали! Сейчас... сейчас.
Что случится, он не знал, но не ждал ничего хорошего. И вдруг его губ коснулось что-то прохладное... Вода! Забыв обо всем, эльф потянулся навстречу холодным каплям. В сознание так и не пришел, но немного успокоился и затих. Провалился в черноту без видений.

- Подарочек. От благодетеля.
Подарочек? От кого?
Через мгновение Ласточка догадался и взглянул на целителя с огромным уважением. Вот это молодец... А в узелке были явно немалые по тюремным меркам богатства.
Раненный пил жадно, так что нолдо снова и снова наполнял горсть, однако в себя не приходил. Зато Рог занялся его осмотром: глянул раны и проверил плечи. По счастью, судя по всему, обошлось без серьезных повреждений, хватило и ран.
- Прополоснуть это и перевязать его. Сумеешь? У меня руки ... деревянные. И воду по возможности береги.
- Сумею. Ты тоже лег бы, - с тревогой отозвался Ласточка и занялся обработкой. Экономно расходуя воду, он промыл раны и как мог, перетянул их остатками своей же рубашки, порадовавшись, что снял ее тогда и что она не перепачкалась в карцере, а пошла на пользу. - Тебя напоить? - неуверенно спросил он. Кто знает, насколько Рогу трудно действовать руками.

- С ним закончим и лягу. Напьюсь сам. Ты как?
- В порядке, - коротко ответил Ласточка. Он понимал, что, как только закончат с лечением, придется отвечать на вопросы, а делать это он хотел меньше всего. Однако выбора не было - придется все рассказать и все выслушать.
Рог занимался лечением синда, а Ласточка пока чуть отодвинулся, давая место. Помочь-то все равно не мог.
- Я хочу знать, что произошло. Все. Я... ничего не помню.
Нолдо опустил глаза.
- Ты же помнишь, с чего началось? Он требовал от меня извинений. Я отказался, тебя посадили в то кресло, - говорить было почему-то очень трудно. - Потом... клеймо, - он помнил, как плохо было Рогу, и не хотел бы говорить об этом. - А потом ты рванулся, потерял сознание. Вызвали целителя, - Ласточка кивнул на синда. Началось самое трудное. - Палач попытался накормить меня... силой. Я сопротивлялся. В конце концов он рассвирипел и... - нолдо сглотнул. - Сказал, что ты ответишь. А этот синда за тебя вступился. Попытался орков не подпустить... Я ничего не мог сделать. Пытался, но... Палач сказал - одному из вас достанется, а я должен выбрать.
Закончив короткий рассказ, самый, наверное, трудный в его жизни, Ласточка низко опустил голову и умолк. Сейчас все это звучало еще хуже, чем казалось тогда, в пыточной.

Ни упрека, ни осуждения, ни даже косого взгляда. Ласточка готов был выслушать о себе много чего, но спокойствия не ожидал. Не винить себя во всем произошедшем он не мог.
- И ты выбрал его? Понимаю.
- Тебе было совсем паршиво, - это не было оправданием. Просто объяснил. Рог явно был не в восторге от такого решения, но это было вполне предсказуемо.
- пока тебя не было, он меня вытаскивал. Вытащил. Значит, теперь я ему обязан. И тоже вытащу. Кстати ,его зовут Гвирит.
- Я догадался, - тихо. - Гвирит...
Красивое имя. Правда, кажется, неподходящее этому синда, по крайней мере, теперь.
- Я помогу. Если только снова не сделаю хуже.
Ласточка убрал за ухо прядь грязных волос.
- Он просил выбрать его, - глухо. - Отважный.
Как видно, здесь и не таких ломают. От этого на душе стало совсем скверно.
- Тху сказал, я отвечу... и клеймо... что я успел натворить?
- Сорвался. Бросился на орков, убил троих и даже до Тху добрался, - так вот, значит, кто их пытал. Ласточка не знал имени. Значит, Гортхаур Жестокий лично заинтересовался...
- Прости меня, - глядя в пол. - Это я виноват во всем. Я не хотел, но это не оправдание.

- Хорошо, если ты скажешь мне, какой еще выход у тебя был. И...и что ты вообще натворил, что на тебя так взъелись?
- Изначально не творить глупостей. Согласиться еще утром и извиниться. Не выделываться в последний раз, - Ласточка кусал в кровь уже разодранные губы. Рог пытался ободрить его, но сам-то он себя никак простить не мог.
- Что я натворил... Это было до карцера. Мне Тху показал пленника... нолдо... лишенного разума. Совсем. Безумца, сломанного, по его словам, еще до Солнца и Луны. Сначала грозил, ну это не важно, а потом... дал кинжал и предложил убить его. Я это сделал, - жестко. Вот в этом Ласточка не раскаивался. Тот эльф обрел, наконец, покой и шанс когда-нибудь возродиться к жизни. - А потом попытался убить самого Тху.
И вот это уже было глупостью. Ведь его же явно провоцировали, а он поддался, как ребенок.

- Изначально не творить глупостей. Согласиться еще утром и извиниться. Не выделываться в последний раз.
Снова тихий вздох.
- Я говорил тебе про гордость. Я знаю, это очень тяжело. Безумно. Но - надо... Я ни вижу ничего плохого в том, чтоб взять у них еду ... правда, мясо лучше не есть, оно неизвестно, чье. Если только не птичье.
Со стороны Гвирита донесся легкий шорох. Пришел в себя? Эльф прислушался, но больше ничего не прозвучало - и он продолжил слушать друга.
- Что я натворил... Это было до карцера. Мне Тху показал пленника... нолдо... лишенного разума. Совсем. Безумца, сломанного, по его словам, еще до Солнца и Луны. Сначала грозил, ну это не важно, а потом... дал кинжал и предложил убить его. Я это сделал. А потом попытался убить самого Тху.
Рауко присвистнул. Сурово...
- Ты правильно поступил... а что до удара - ну, я тоже его чуть не... придушил? -вопросительно. Как еще он мог грохнуть майа, он не представлял. -Что же будет дальше... Но ты прав, тебя провоцировали. Умело и зло... Я бы сделал проще. Кинжал в горло. Себе.
Вот теперь шорох прозвучал отчетливее.
Рог поднялся и поковылял к целителю, на ходу договаривая:
- Теперь ты знаешь ,как оно. Как они поступают. Я прощу равнодушие. Не прощу -если ты сам из "принципа меньшего зла" учудишь что-то такое... и прекрати себя винить. Ну, попался, ну сморозил дурость. Это с каждым бывает.
Опустился на пол, коснулся кончиками пальцев руки синда.
- Гвирит?
Тот открыл глаза. И попытался сесть. Не получилось.
Рог подхватил его.
- Куда скачешь? Лежи, не дергайся. И проглатывай то, что у тебя во рту - это те ягоды. Пить хочешь?

Отредактировано Рог (2013-08-22 16:16:45)

Эльфы продолжали переговариваться рядом.
- Теперь ты знаешь ,как оно. Как они поступают. Я прощу равнодушие. Не прощу -если ты сам из "принципа меньшего зла" учудишь что-то такое... и прекрати себя винить. Ну, попался, ну сморозил дурость. Это с каждым бывает.
- Моя дурость слишком дорого обошлась
Они заметили, что их новый сосед очнулся и подошли поближе. Рог придержал его, когда целитель попытался сесть.
- Куда скачешь? Лежи, не дергайся. И проглатывай то, что у тебя во рту - это те ягоды. Пить хочешь?
Какие ягоды? Синда удивленно посмотрел на Рога. На вкус похоже... а, ну да... понятно. Гвир сглотнул остатки и кивнул в ответ на вопрос голда. Пить хотелось невыносимо.
Перевел взгляд на Ласточку. Тот, кажется, винил в случившемся себя. Зря. Гвирит улыбнулся эльфу ободряюще и благодарно. Он... впервые за очень долгое время почувствовал, что и от него что-то зависит. Пусть даже это была только иллюзия. Но все равно, синда был благодарен этому эльфу за то, что он не стал отмахиваться от него там, в пыточной. И пусть за эти сутки он сам уже тысячу раз пожалел о том, что высунулся. Он понимал, что это от боли и страха. Сейчас Гвир точно ни о чем не жалел.
Ласточка тем временем подтащил к ним поближе посудину с баландой. Эльфа до сих пор мутило и есть не хотелось. Но он понимал, что - надо. Никто не знает когда их снова накормят. А без пищи тело быстро не восстановится. Гвир кивнул утвердительно в ответ на предложение голда.
На миг прикрыл глаза. Вопросы не оставляли его. И самый главный - почему его оставили в живых? И за меньшие провинности рабы расплачивались головой. Синда опасался, что ничем хорошим это ему не грозит. И этим двоим - тоже.

- Это хуже. Прости, что я тебя упрекаю.
- Да нет, ты, наверное, правильно сказал. В конечном итоге все стало только хуже, так что... - он махнул рукой, закрывая тему. По крайней мере, они с Рогом поняли друг друга.
- Тоже неплохо. У меня хоть что-то получилось или я орками ограничился?
Ласточка покачал головой.
- Ты был вымотан до предела. Но... по крайней мере, Тху был явно ошарашен.
Это было заметно. Даже отреагировать на избиение орков не успел, так изумился порыву пленника.
- Учу тебя всякой дряни... конечно. Это же я искажен похлеще некоторых орков... я хотел умереть. Всю дорогу сюда пытался. Не дали.  Прости меня. И... спасибо все равно.
- Не смей так говорить о себе! - глаза Ласточки полыхнули. - Не искажен ты. А благодарить меня уж точно не за что.
Раненный согласился на еду и питье, и нолдо бережно напоил его из черепка, а потом воспользовался им же, как ложкой, когда Рог отказался от еды.
- Смогу, конечно, - коротко ответил он, приподнял синда за плечи очень осторожно и стал кормить понемногу, давая отхлебывать по глоточкам.
- Ешь вот, Гвирит.

- Не смей так говорить о себе! Не искажен ты. А благодарить меня уж точно не за что.
Ласточка недобро зыркнул. Рог криво усмехнулся и промолчал.
Поручив раненого заботам друга, отполз к стене, еще раз от души напился холодной воды и лег на край соломенной подстилки. Его все еще качало - то ли лекарство передозировал, то ли последствия "лечения" Тху... Боли не было, но голова была тяжелой и неподъемной, в ушах шумело.
Ласточка же бережно кормил целителя. Рог улыбнулся. Он вспомнил все те же, старые дни. В их забое тоже был целитель. Тоже смелый и отчаянный, ему вечно доставалось...

Гвир спал довольно долго. Снилась ему всякая мерзость, но к этому синда уже привык. Поэтому, проснувшись, только вздохнул тихонько. А проснулся он от того, что ему хотелось пить. Прислушался и услышал ровное дыхание обоих эльфов. Наверняка, спят. Будить их синда не стал бы ни за что. Ласточка отсыпается за бессонные ночи в карцере. Рог отдыхает... от всего остального. Лучше самому попробовать. Тем более, что вода - вот она, рядом. Попытался встать - не смог. Спина болела сильно, но хуже было с головой. Майа своей затрещиной не проломил ему череп, но, видать, бесследно это все равно не прошло. От любой попытки принять вертикальное положение голова начинала страшно кружиться, а в ушах словно парочка кузниц работала. Синда постарался сосредоточиться и разобраться, что с ним такое. Но сил не было. Целитель плюнул на все, и решил еще поспать. Но спина горела, словно он на углях лежал. Неимоверным усилием Гвирит повернулся на бок  и подтянул колени к животу. Так было немного полегче. И потеплее.
Несмотря ни на что, сейчас ему было легче, чем все эти годы рабства. Он страшно устал от одиночества, измучился от презрения к себе и глухого отчаяния. Сейчас же появилась возможность избавиться хотя бы от первого...
Эльф замер, лежал тихонько. Иногда проваливался в тревожную дрему, но полноценный сон не шел.

Все же, как ни старался он делать все тихо, его возня разбудила Ласточку. Эльф поднялся и сел рядом.
- Ты как? Я вижу, что не спишь... Худо? Или полегче? Надо что-то? Пить? Лекарство?
Синда кивнул на слове "пить". В горле пересохло совсем. От лекарства отказался. Лишнее это сейчас. Лучше он потерпит пока. Потому что никто не знает, что будет дальше. Вернее... никто не хочет об этом думать. Потому что ничего хорошего в голову не полезет.
Как же ему хотелось поговорить с Ласточкой! Никогда еще он не ощущал свою немоту так сильно, как сейчас. Столько вопросов у него было. Но как их задать?

Утолив жажду Синда почувствовал себя получше. Даже боль немного отступила. Он благодарно сжал руку голда. А тот, видимо, уловил желание Гвира говорить.
- Слушай, ты писать сможешь? Вижу же, что тебе нужно поговорить. Если нет... попробую по губам прочесть, что ли. Может, сумею.
Писать... писать он может. Только чем? Разве что этим черепком из которого пил только что? Синда утвердительно кивнул и, взяв осколок в руки... задумался. Вопросов было много. Но все ли стоит задавать? Нет... лучше не спрашивать ничего о них самих. Приподнялся на локте и нацарапал: "Почему Рог сказал, что должно быть два камня?".
Тогда, в пыточной, этот момент не особо зацепил синда - не до того было. А вот сейчас почему-то вспомнилось... И ведь майа не спорил с этим! Отчего-то выяснить это казалось важным.

Ласточка прочел вопрос и как-то... испугался?
- Сколько же лет ты здесь?
Синда опустил глаза, чтобы голда не видел плеснувшуюся во взгляде тоску. Он здесь... долго. Слишком долго.
- Два камня, потому что третий у Моргота похитили. Двое: Лутиэн, дочь вашего короля, и человек, которого она полюбила. Элу Тингол велел ему принести Сильмарилл как свадебный выкуп... и они принесли.
Ласточка нес какой-то бред. Или это он бредит? Наверное, раны воспалились... Он не заметил, как сжал в руке осколок и тот порезал ему ладонь. Синда вздрогнул от резкой боли и недоуменно уставился не руку, потом на Ласточку. Тот не исчезал - все так же сидел перед ним. Неужели - правда? Неужели...
"Расскажи"  - написал Гвир. Руки дрожали и письмена выходили не ровными.
Поднял на голда отчаянный, недоуменный взгляд.

- Прости.
Гвирит улыбнулся и покачал головой. Ни в чем он не виноват и извиняться ему не за что. Если кто и виноват, то он сам. Может быть, если бы он не сдался тогда, все бы уже закончилось...
- Это правда. Осторожнее...
Правда? Как такое может быть правдой? Или он что-то неверно понял? Синда ни разу не видел Бауглира - о чем нисколько не жалел - но то, что он видел, полностью отрицало возможность подобного. В Ангбанд не могли пробиться целые армии. Как это удалось двоим? И не просто проникнуть сюда, но и выкрасть Сильмарилл, да еще и уйти живыми. Ведь Ласточка сказал, что камень похищен. Значит, кто-то его унес... Нет, он, наверное, неправильно понял голда...
- Расскажу, что знаю. Только меня там не было, к сожалению... Ну, слушай, как мне рассказывали.
По мере повествования глаза у синда делались все больше и больше. То, что говорил Ласточка казалось невероятным. Гвир даже про боль забыл. Сам не заметил, как умудрился подняться с пола и сесть, вцепившись взглядом в Ласточку. И даже когда голда закончил, целитель еще некоторое время сидел без движения, уставившись на эльфа. Нет. Кто-то из них определенно сошел с ума... а если нет? Если - правда?
- Поверь, Гвирит. Это правда. До нас эта повесть дошла не сразу, но через верный источник.
И Гвирит поверил. Поверил, как в самую заветную мечту. Потому что в глазах Ласточки горела такая уверенность. И потому что невозможно, немыслимо придумать такую ложь. Да и незачем.
- Моргота можно победить. И он будет повержен, обязательно. Эльфы и люди сумеют одолеть его. Последняя наша битва кончилась победой, я знаю, я уверен в этом. И когда-нибудь - очень скоро - Ангбанд сотрут с лица Арды.
Синда вцепился одной рукой в плечо эльфа, а второй зажал ему рот. Целителю показалось, что собеседник вот-вот скажет то, что не стоит говорить.
А потом, наконец, вернулась боль. Горела спина, ныли плечи, камера снова кружилась и качалась, вызывая тошноту. Синда качнулся вперед и уткнулся лбом в плечо Ласточки, чтобы не упасть.