Мир тонул во тьме. Время от времени выныривали на миг-другой какие-то фигуры, слышались голоса... но потом все растворялось в плотной тьме. Мальчик кидался на каждое движение, каждый звук. Он знал, кого искал. Мать. Когда он потерял ее? Он не помнил. А теперь не мог найти. Был момент, ему казалось, что кто-то на него пристально смотрит. Но кто это был? Почему-то было чувство, что он должен знать. Потом опять было блуждание во тьме.
Сколько прошло времени, он, конечно, не знал. Но наступил миг - и тьма начала потихоньку рассеиваться. Сквозь прикрытые веки просвечивало солнце. Не слишком яркое, но все же... Он лежал в постели. Неужели это был сон? Рядом послышался шелест. Словно шелк шуршал. Почему-то невероятно трудно было открыть глаза. Но чье-то присутствие ощущалось очень явственно.
- Мама, - тихо позвал Эрейнион.

Снова легкий шорох, затем почти невесомое прикосновение.
- Все хорошо, Эрейнион.
Незнакомый голос принадлежал женщине. Он был мягким и полным заботы. Потом мальчик почувствовал, что его приподнимают за плечи.
- Выпей это, тебе станет гораздо легче.
Паренек послушно сделал несколько глотков, прежде, чем что-то начать соображать. Напиток имел чуть горьковатый вкус незнакомых трав. И, действительно, стало немного легче. Но в голове по прежнему шумело и мысли тяжело было направлять в нужное русло.
Наконец, удалось открыть глаза и оглядеться, насколько возможно. Место было совершенно незнакомым. Как и стоявшая рядом с постелью женщина.
- Как ты себя чувствуешь?
Мальчик приподнялся, опираясь на локоть. Пристально вгляделся в незнакомку, нахмурился. Последнее, что он хорошо помнил... говорило о том, что ничего хорошего от будущего ждать не следует. Но, может быть, что-то изменилось, пока он был в беспамятстве?
- Где я? И... кто вы? - проговорил принц, оставив без внимания вопрос собеседницы.

- В моем доме, Эрейнион... или мне следует говорить - король Эрейнион?  Как ты себя чувствуешь? Целитель сказал, что тебе потребуется долгий отдых. Зови меня Митлин.
Во время этой короткой речи мальчик продолжал пристально вглядываться в эльдэ. Нет, они не знакомы. Он ее даже не видел ни разу, это совершенно точно.
- Я вас не знаю, - сказал мальчик уверенно. - Откуда вы знаете мое имя? Ваш дом - это где? И... где моя мать?
Он попытался сесть, но от приложенного усилия голова снова пошла кругом и пришлось опуститься на подушки. Прикрыл глаза, подождал несколько мгновений, пока комната перестанет крутиться так быстро и снова приподнялся, осторожно, на постели.
- Мне надо в Фалас, - произнес принц твердо.
Он никак не мог разобрать, что в его памяти было реальными событиями, а что - бредовыми видениями. И очень надеялся, что все плохое относится ко второму.

- Ты меня и правда не знаешь. А твое имя... неужели ты полагаешь, что короля нолдор можно не знать в лицо?
- Можно, - коротко ответил Эрейнион.
Губы сжались плотнее. Он не любил этого титула. Потому что вместе с ним всегда приходили воспоминания об отце и его гибели. Митлин не ответила на все вопросы и это очень беспокоило.
- Где моя мать? - повторил он настойчиво, хоть и несколько ослабевшим голосом.
В губы снова ткнулась чаша с... чем-то. Теперь, когда он уже что-то соображал, пить неизвестную жидкость, поднесенную неизвестной синдэ, которая, почему-то, совсем не стремится отвечать на большую часть его вопросов, совсем не хотелось.
- Вот, выпей еще. Тебе нельзя так резко двигаться, ты еще очень слаб.
- Я в порядке, - сказал мальчик, отстраняясь от чаши.
Он и сам понимал, что звучит это нелепо. В порядке он не был. Голова кружилась и казалась тяжелее, чем должна была быть, во рту то и дело пересыхало, и все тело окутывала противная слабость. В довершение всего, его начинало мутить. Пока еще не слишком сильно. И все таки, сначала хотелось хоть что-то понять.
- Боюсь, сейчас это невозможно. Ты даже встать не сможешь, не то что ехать куда-то. Сначала тебе нужно поправиться, Эрейнион. Когда тебя принесли сюда... ты был в жутком состоянии! Целитель опасался за твою жизнь и за целостность рассудка. Он сказал, тебя сильно ударили по голове... Скажи, Эрейнион... что ты помнишь о случившемся с тобой?
Этот рассказ принц выслушал со странно-спокойным выражением лица. Лишь пальцы, под одеялом, мяли простынь. Принесли... кто, откуда? Он снова прикрыл глаза и в памяти всплыли жуткие картины боя... или бойни. Неужели - правда? Нет... но тогда - почему он здесь? Почему - в таком состоянии? И где это - здесь?
- Я не хотел бы... сейчас говорить... об этом.
Не хотел. По многим причинам. Вспоминать было страшно. И он все еще надеялся, что эти воспоминания - просто бред. И говорить ему было тяжело. Слабость окутывала все плотнее, как в кокон.

Митлин смотрела на него несколько изучающе. Почему-то это раздражало. Да что с ним происходит? Он никогда не был особо мнительным. Почему же эта синдэ вызывает такое... отторжение, что ли.
- Я не знаю. Прости.  Она ведь не нэрвен? Тогда ей, скорее всего, удалось бежать.
Мальчик вздрогнул и побледнел еще больше. Бежать... неужели, все таки правда - было? Но тогда... мама никогда бы не бросила его. Значит... Пришедшие в голову мысли заставили Эрейниона побледнеть еще больше.
- Пей. Твоя жизнь стоит довольно дорого, чтобы так глупо ею рисковать. Я не хочу поить тебя лекарством насильно, малыш.
На этот раз он выпил еще несколько глотков. Почти не заметив этого. Его мысли сейчас были не в этой комнате и на возражения просто не было сил. И все же слова синдэ неприятно царапнули.
Мама, мама... что с ней сталось? Где она сейчас? И где он сам? Если ему удалось спастись, то почему он не на корабле? Ведь именно к морю спешили те, чье бегство прикрывали воины. Или он пробыл в беспамятстве дольше, чем ему казалось, и они уже успели высадиться на берег?.. Мысли снова начали ускользать и путаться. С усилием паренек попытался сосредоточиться и дотянуться до матери осанве. Ответом ему было молчание.
- Ладно. Хочешь есть? Или воды?
Принц покачал головой. Ничего ему сейчас не хотелось. В сердце образовалась странная, тяжелая пустота. Осознание того, что он остался один медленно засасывало, как болотная трясина. Все окружающее перестало интересовать абсолютно. Эльф устало прикрыл глаза.

- Говорят, что все, кто выжил, бежали. Пленников было немного. Так что... надейся, вот все, что я могу тебе сказать.
В голосе Митлин звучало участие и мальчику стало немного совестно за то, что он испытывает к ней некоторое недоверие. Наверное, это из-за того, что пришлось пережить... Правда, это сожаление было мимолетным. Просто потому, что за мать он переживал много сильнее, и остальные чувства тонули в этой тревоге. И все же мальчик чуть кивнул в ответ.
- Да, конечно, - проговорил он.
Питьё, кажется, немного разогнало слабость тела. Наверное, сейчас он мог попытаться сесть... но не хотелось. Хотелось спать. Митлин молча сидела рядом и, судя по всему, никуда уходить не собиралась.
- Спи, Эрейнион. Спи. Утро вечера мудренее. Пусть тебе приснятся счастливые сны.
Противиться наваливающейся дремоте было трудно, и мальчик не стал этого делать. Повернулся спиной к синдэ и уснул почти мгновенно.
Покоя сон не принес. Грезы были смутными и тревожными. Принц то пытался убежать от толпы орков, то метался в поисках матери. В какой-то момент ему привиделась Эланор, падающая на мостовую с орочьей стрелой в груди. - Мама - он пытался подбежать к матери, но двигался словно сквозь вату. Во сне мальчик дернулся и застонал, но не проснулся.

Видение раненой Эланор вдруг заколыхалось, словно жуткую грезу развеивал сильный ветер. Но Эрейнион не проснулся. Его разум какое-то время бродил в одиночестве среди холодного мрака. Пока он не услышал какой-то гул. Сначала тихий, он все нарастал. Вдруг принц обнаружил, что находится в кольце огня. Багровые языки поднимались на неимоверную высоту, но пламя почти ничего не освещало. Это был старый кошмар, впервые появившийся после Браголлах и гибели деда. Но в этот раз что-то было иначе. Он был не один. Примерно на полпути между ним и огнем скорее угадывалась, чем виднелась, чья-то фигура. Некто стоял к нему спиной, лицом к огню. А потом пошел вперед. Эрейнион не мог ни крикнуть, ни пошевелиться. Оказавшись на самой границе пламени, Некто вдруг обернулся на миг, а потом шагнул в огонь. Огненные вихри взвились еще выше, а потом опали. Мальчик проснулся от своего крика.
- Atto!!! - и сел на постели, тревожно оглядываясь.
В комнате царил сумрак, разгоняемый светом единственной свечи.
Эрейнион снова упал на подушки, но глаз не закрыл.

Мальчик не сразу почувствовал прикосновение Митлин. Какое-то время он еще переживал приснившееся.
- Все в порядке. Это был только сон. Ты так метался... но тебя было не добудиться. Что-то плохое привиделось?
Эрейнион кивнул в ответ. На синдэ он не смотрел.
Отец... Он был как живой. Хватит! Он умер! И его тело уже не различить среди других останков в Хауд-эн-Нденгин. Мальчик крепко зажмурился, пытаясь справится с подступившими слезами. Если бы он был один... он, наверное, не стал бы сдерживаться. Но этой синдэ, почему-то, не хотелось показывать слез.
- Выпьешь? Это просто вода.
Снова к его губам поднесли кубок. Принц отчего-то почувствовал раздражение. Он сел. Это вышло гораздо легче, чем днем. Взял из рук Митлин кубок, отпил добрую половину и поставил на место. Снова лег, повернувшись спиной к девушке.
- Извините, - проговорил он глухо, не оборачиваясь. - Вы так заботитесь обо мне... Уже поздно. Идите спать.
Ему и вправду было неловко за свое поведение. Он не понимал сам себя. Но пользоваться заботой этой синдэ ему совсем не хотелось. И находиться здесь - тоже. Нужно как можно быстрее встать на ноги и найти Эланор. Мать жива. Нельзя позволить себе думать иначе.

- Хорошо. Как тебе легче. Спокойной ночи, и позови меня, если что-то понадобится.
Кажется, он ее обидел. Неудивительно. Она возилась с ним неизвестно сколько времени, и, вместо благодарности получила недовольный тон.
- Извините, - снова повторил Эрейнион.
Он слышал, как эльдэ прошла по комнате, открыла двери, вышла. Полежав немного без движения, мальчик обернулся. Двери в комнату остались открытыми. Скорее всего - нарочно. Чтобы услышать, если он будет звать, например. Принц откинул одеяло и снова сел. Прислушался к себе. Голова кружилась лишь немного. Справится. Осторожно спустил ноги на пол, встал, немного пошатываясь и держась за высокую спинку кровати. До дверей все же добрел, закрыл не без труда - они показались неимоверно тяжелыми. На кровать не лег, а, скорее, упал. В ушах шумело, а огонек свечи троился перед глазами и покачивался. Чтобы натянуть на себя одеяло тоже пришлось потрудиться. Наконец, он снова улегся спиной к дверям и прикрыл глаза, надеясь, что уснет на этот раз без сновидений.

- Не стоит, король.
Эрейнион стиснул крепче зубы, и промолчал. Она не виновата. Она просто хочет помочь. Это у него с головой не все в порядке. Синдэ не обязана быть в курсе его ненависти к этому титулу. И уж точно не обязана соблюдать такт после того, как он ей почти откровенно нагрубил. Пусть не словами.
Сон не шел. Принц чувствовал себя отвратительно и понимал, что отдых нужен. Но не мог заснуть. Тревога за мать и тоска по отцу, вновь разбуженная недавними кошмарами не давали покоя. Мама жива. Она просто не может умереть, не может... Вспомнилось, что те же мысли приходили к нему год назад, когда пришли черные вести об отце. Он так же не верил, так же отрицал это в своем сердце... Вот только толку от этого не было и быть не могло. Мальчик уткнулся лицом в подушку. Сейчас, в одиночестве, можно было хотя бы выплакаться.

Когда слезы закончились, Эрейнион ощутил некоторое облегчение. Словно вместе с влагой ушла толика боли. Он знал, что это только на время. Но все равно...
Попытался уснуть - не вышло. Ну и Враг с ним, со сном. Лежал, глядя в одну точку, пытаясь выстроить мозаику событий в своей памяти в какой-то более менее четкий рисунок. Получалось не очень. Свеча догорела, вода в кубке закончилась. В окно воровато заглянул рассвет. Эрейнион снова попытался сесть. Не вышло. То ли бессонная ночь сказалась, то ли ночная прогулка выпила больше сил, чем ему казалось. Принц скрипнул зубами и улегся обратно, пытаясь остановить кружение комнаты у себя перед глазами. Беспомощность злила невероятно.

В одиночестве он пролежал еще около часа. Наконец-то усталость пересилила душевное напряжение, отодвинув тяжелые мысли на второй план. Но уснуть не удавалось все равно.
Когда в комнату вошла Митлин, принц даже обрадовался. Тяжелое бдение в одиночестве выматывало.
- Доброе утро. Ты выглядишь таким утомленным, - сочувственно. Села на свое кресло. Будешь завтракать? Или сначала захочешь умыться?
Кажется, она старалась не вспоминать произошедшее. Это хорошо. Мальчик улыбнулся немного виновато. На поднос посмотрел равнодушно. Потом вспомнил, что ночью едва мог передвигать ноги. Если он хочет поправиться, ему надо есть.
- Доброе утро. Умыться, если можно.
Он постарался загнать подальше то беспокойство, что вызывала у него эта синдэ.

- Хорошо, я сейчас все принесу... Наклонись немного, а я тебе полью, хорошо?
Эрейниону снова стало совестно за свое вчерашнее поведение. А синдэ ничем не выказывала, что помнит о случившемся, хотя, конечно, была задета.
- Извините еще раз, - проговорил он с помощью Митлин усаживаясь на постели. - Я вчера был груб с вами. Мне очень стыдно. И... спасибо вам за помощь.
Бессонная ночь, потраченные усилия и пережитые волнения дали о себе знать в полной мере. Процесс самостоятельного умывания отнял много сил, и мальчику уже совершенно расхотелось есть. Даже просто сидеть было неимоверно тяжело и он уступил своей слабости - лег обратно. Прикрыл глаза, стараясь унять головокружение и... уснул. Мгновенно. Как будто свечу задули.

- Все в порядке, Эрейнион. Ты болен, и тебе нелегко пришлось, ничего нет страшного в легкой несдержанности. И не стоит благодарности, как бы я могла бросить измученного юношу на произвол судьбы?
Эрейнион ответил на ее улыбку и вздохнул с некоторым облегчением.
- Долго мне еще... валяться? - говорить тоже было немного трудно.
Скорее бы уже поправиться. Но, судя по ощущениям, до этого еще далеко...
Кажется, он себя как следует вымотал. Что ему снилось, мальчик не помнил. Может быть, вообще ничего. Но кошмаров точно не было. Когда он проснулся, свет в окно лился такой же неяркий, но тени лежали иначе. Он что, проспал весь день? Эрейнион ощутил теперь, что очень голоден. И в голове прояснилось. Может быть, через пару дней он все же поправится? Хорошо бы...