- Две недели - это совсем немного. Был бы ты аданом, а не эльфом - провалялся бы куда дольше.
Вот уж действительно - утешение. Мальчик снова ощутил короткую волну раздражения, которую постарался подавить. Судя по всему, у него совершенно испортился характер из-за произошедшего.
- Ты совсем меня не обременяешь. Не говори глупостей. Ты поправишься, возможно, чуть быстрее, если будешь слушаться меня и делать, что говорят. Например, тебе нельзя вставать. А еще тебе надо сейчас выпить лекарство. И поесть.
- Да, наверное, - согласился принц. Посмотрел на синдэ задумчиво. - Почему так? Я не чувствую никаких ран. Даже ночью, хоть и было плохо... Ничего не помню, - пожаловался мальчик. - Мы бежали, потом... наверное, на нас напали. И я потерял маму. А дальше... ничего. Кроме...
Эрейнион осекся и умолк. Вспоминать ЭТО не хотелось совсем.

Отчего-то эльдэ смутилась. Странно. Может, он что-то сделал или сказал?
- Я не знаю точно, что с тобой случилось - но ты действительно не ранен. Почти наверняка тебя просто сильно ударили по голове, но, возможно, ты попал под темные чары вдобавок.
Под чары? Да, возможно...
- Но если так, вам может быть небезопасно принимать меня здесь. Говорят... говорят, эти чары могут приносить... несчастья тем, кто рядом. - Мальчик умолк на несколько мгновений. - Как я у вас оказался?
Митлин, тем временем, снова подала ему кубок с питьем. Принц послушно отхлебнул примерно треть.
- Кроме - чего? Это может быть важным! Тебе неприятно об этом говорить, понимаю, но все-таки... если можешь - лучше расскажи.
Юный эльф молчал довольно долго, набираясь решимости и пытаясь разобраться с обрывочными воспоминаниями.
- Я не уверен, что видел это. Видел наяву. Это было... как Тень. И она... смотрела... в меня. Я помню еще холод. И запах моря и... и крови, - последние слова уже шепотом.
В словах это было довольно бессвязно. А передать чувства так, как он их испытал тогда мальчик не мог... да и не хотел. Он даже сознательно закрылся, чтобы не тревожить этим Митлин даже случайно.

- Нет, не бойся. Лекарь сказал, что опасности в тебе нет. И даже если бы была... у нас не принято выбрасывать раненных лишь потому, что они могут быть опасны. Тебя принес мой старый знакомый. Вытащил из боя, видимо... и попросил позаботиться о тебе. Он не мог остаться. Он-то и сказал мне, кто ты такой.
Слова Митлин немного успокоили. Хорошо, что на нем не нашли темных чар. Хотя паренек бы уже не удивился, окажись все наоборот. Чувствовал он себя преотвратно, надо сказать. Снова начала подползать противная слабость, как-то исподволь, словно вор. Пока что мальчик с ней справлялся. Но ведь он проспал целый день! Должен был уже отдохнуть. "Может, это от голода? Наверное так".
- Возможно, ты столкнулся с темным майа? Ведь наверняка они были в Фаласе. Или это был лишь твой бред. Я точно не знаю. Или все сразу, потому что запахи моря и крови были точно.
Темным майа?.. Неужели...да нет же. Если бы было так, он, наверное, попал бы в Ангамандо. Мальчик непроизвольно сглотнул. Одна мысль об этом месте заставляла нервничать.
- Наверное... все таки бред, - проговорил мальчик. И, желая сменить тему, попросил. - Можно мне поесть, пожалуйста?

Прошло еще сколько-то времени. Сколько точно, Эрейнион сказать не мог, но по ощущениям, вряд ли больше пары дней. Ориентироваться во времени было трудно, потому что мальчик много спал. А если не спал, то частенько впадал в состояние какое-то дремотное. Но тело его, положительно, исцелялось. Уже не было таких сильных приступов дурноты и головокружения и резкие движения не заставляли роиться перед глазами стайки мушек. Тело исцелялось, а вот за разум принц уверен не был.
Характер у него и в самом деле испортился. Он метался из одной крайности в другую, сам не понимал, чего хочет. Скверные сны продолжали донимать с завидной регулярностью. Может быть из-за них он стал таким раздражительным? Иногда юноша поражался, как Митлин его терпит. А выносить ей приходилось много. В своем отношении к синде Эрейнион тоже метался. Иногда он не мог заснуть, если не держал ее за руку, а иногда не желал принимать из ее рук пищу. Девушка терпела это все с невероятным спокойствием. Это ее спокойствие тоже вызывало двоякие чувства. С одной стороны уважение, а с другой - глухое раздражение.
Утром третьего дня он снова был не в духе. Немного изучив нового себя, Эрейнион уже предполагал, что это может вылиться в то, за что ему потом будет стыдно...
- Я так больше не могу, - проговорил он твердо. - Я с ума сойду, если буду тут сидеть. - Он осторожно сел и спустил ноги с кровати, откинул одеяло. - Мне надо выйти на воздух.
Да, точно! Вдохнуть всей грудью  ветер, подставить лицо солнцу. Это должно его взбодрить хоть немного. И придать сил. И поднять настроение, в конце концов.

- Ладно, Эрейнион. - После небольшой паузы согласилась синдэ. - Только сначала тебе придется одеться потеплее, на улице холодно. И пообещай мне, пожалуйста, что через пятнадцать минут вернешься со мной в дом. Потом я дам тебе побыть на улице подольше.
Мальчик без возражений оделся и последовал за своей провожатой.
День и вправду был прохладным. После нескольких дней лежания в постели в четырех стенах принц зябко ежился, а от свежего воздуха и открытого пространства слегка задохнулся. Ему и в самом деле стало лучше. В теле появилась какая-то легкость. Эльф присел на предложенную скамеечку и несколько минут просто наслаждался воздухом и светом, радужными искрами на льдистых, заснеженных вершинах. Горы. Горы? Нет, в этом не было ничего особенно необычного. Но... мальчик никак не мог сообразить, что это могут быть за горы. Внезапно он с удивлением осознал, что так и не выяснил, что за место дало ему приют.
- Красиво, - улыбнулся он девушке. - Что это за место? Вы здесь живете совсем одна? - С некоторым удивлением.
Ничего особенного в этом не было. Многие синдар любили уединение. Но жилище Митлин не было похоже на дом отшельницы. Девушка явно любила и ценила комфорт.

Горный воздух бодрил и успокаивал одновременно. Мысли потихоньку приходили в порядок. А еще Эрейнион понял, что вполне сможет теперь заняться поисками Эланор. Ну… может не прямо сегодня, но через пару дней – точно. Погруженный в раздумья и планы мальчик не особо обращал внимание на то, что происходило вокруг. Поэтому полет снежка позорно прохлопал, заметив «снаряд» только тогда, когда снежная крошка, разлетаясь, стала покалывать его лицо. Посмотрел немного удивленно на смеющуюся Митлин и не смог сдержать улыбки. Открытой и радостной.
- Это хребет Криссаэгрим. Раньше я жила здесь не одна, но сейчас... Здесь стало слишком опасно. А я не хочу уезжать, я люблю этот дом.
Криссаэгрим… вот как. Мальчик снова задумался ненадолго.
- Любите? Настолько, что готовы пренебречь опасностями ради жизни здесь? – Принц вроде бы недоумевал, но смотрел на синдэ с пониманием. Он помнил, как сам не хотел покидать Дор Ломин.
Глядя, как эльдэ легко ступает по снегу, Эрейнион как-то неосознанно отметил, какая она стройная и изящная. Красивая девушка.
- Ты любишь зиму? Или больше - лето и тепло?
Эльф пожал плечами. Он любил каждое время года по-своему. Ему нравилось утопать в ворохе палой осенней листвы так же, как вдыхать пряный запах пробуждающейся от зимнего сна земли. А летние ливни и солнце ему были приятны так же, как искрящиеся сугробы и ломкий от мороза воздух.
- Сейчас мне кажется, что я больше люблю зиму, - улыбнулся мальчик.
Девушка тоже улыбалась, и ей это очень шло. Она вообще странным образом подходила к этому месту.
Какое-то время он колебался, но все же сказал, когда Митлин вновь села рядом с ним.
- Я… вы только не подумайте, я вам очень благодарен, но я должен найти маму. Я себя отлично чувствую и, думаю, выдержу дорогу.
Вот, сейчас она опять начнет его отговаривать. Мальчик вздохнул.

Девушка  ответила на его улыбку, и Эрейнион удивился себе. И почему он так нервно реагировал на Митлин в эти дни?
- Я мало чего боюсь. И стараюсь быть осторожной.
Юноша промолчал, задумавшись. Сказать по правде, сам он боялся достаточно многого, а вот с осторожностью у него всегда были проблемы. Мать, выговаривая ему за всевозможные выходки, любила повторять, что в этом он – копия отца…
- Я тебя понимаю. Здесь вообще очень хорошо зимой.
Эльф кивнул, соглашаясь. Попытался представить эти места в другое время года… нет, наверное зимой здесь лучше всего…
А синдэ села вплотную к нему, чуть касаясь. Может, ей холодно? Мальчик накинул на плечи девушки полу своего плаща. Вообще-то он предпочел бы отдать ей весь плащ, но справедливо подозревал, что подобного не одобрила бы сама Митлин. А спорить сейчас хотелось меньше всего – впервые за эти дни на душе воцарилось то, что можно было бы назвать спокойствием.
И все же спорить пришлось…
- Прости, Эрейнион, но я пока просто не имею права тебя отпускать. Я понимаю твое стремление найти мать и защитить ее, да просто - сообщить, что ты жив... Но твой отъезд одинаково опасен для тебя и для меня.
Принц упрямо нахмурился. Он не разозлился на слова девушки, тем более, что был почти уверен, что ему откажут. Но и сдаваться не собирался.
- Я никому не выдам вашего жилища. Ни другу, ни, тем более, врагу. Что же до меня… сидеть здесь будет намного хуже для моего самочувствия, поверьте. Эти места прекрасны, но… я не могу остаться. Никак.

А она действительно замерзла. Прижалась к нему, кутаясь в плащ плотнее. И, кажется, расстроилась из-за того, что разговор свернул на довольно неприятную тему. Эрейнион слушал Митлин и все больше мрачнел. Нет, он вовсе не рассчитывал на то, что она сразу уступит, но в словах синдэ сквозила твердость и уверенность. Она его не выпустит. Юноша замкнулся во всех смыслах, чувствуя, что снова готов наговорить того, чего говорить не стоит. Даже мысли скрыл под щитом аванирэ. Наверное, это тоже ее обидит. Но все же меньше, чем грубые слова. А девушка вдруг взяла его за руки… Принц вздрогнул и посмотрел с удивлением на собеседницу. Этот жест был слишком… личным. Да и голос и взгляд Митлин слабо вязались в представлении юноши со знакомством длиной в несколько дней. Он осторожно но настойчиво высвободил руки.
- Я понимаю вашу тревогу. Но ведь вы можете указать мне наиболее безопасный путь? Ведь приносит же вам кто-то еду, одежду, все эти вещи, - мальчик указал на дом синдэ. – Почему вас не беспокоит, что могут заметить их, а меня должны заметить наверняка? – Помолчал немного, глядя на горные вершины. – Правитель… Я не правитель. Никогда им не был. И не хочу. Есть дядя Турукано, сыновья Феанаро, Артаресто, наконец. У каждого из них больше знаний и опыта. А я… какая разница, погибну я в безвестности или останусь навсегда здесь?

- Вещи мне давно не приносили, а еда хранится долго, - пожала плечами Тхуринэйтель. - И те, кто приходят сюда, не просто знают тайные тропы... они знают горы, чувствуют их, понимают землю, деревья, камни. Это нельзя объяснить, в этом можно только вырасти. Ты не знаешь гор, ты вырос на равнине, а потом жил у моря. Это другое. Совсем другое.
Эрейнион молчал. Возразить ему было нечего – он и в самом деле не слишком хорошо знал горы… Однако упрямое выражение с его лица никуда не девалось. И смотрел он теперь не на Митлин, а словно бы мимо нее.
- Твои отец, дед и его отец тоже до времени не были правителями - им пришлось принять эту ношу в тяжелые для народа времена. А ты хочешь переложить ответственность на других? Тургон прячется в своем тайном городе... Он бережет свой народ, но это далеко не все нолдор. Ородрэту удалось бы сохранить тайну Нарготронда... после гибели Финрода город висит на волоске. А Феаноринги одержимы Сильмариллом, который слишком близок к ним теперь, этот Камень снова застит им нужды народа. Не думай, Эрейнион, что если я живу уединенно, я не знаю о происходящем в мире. Я намного, намного старше тебя, и я многое вижу.
- Не нужно вкладывать в мои слова смысл, которого в них нет, - с некоторым раздражением отозвался принц. – Дело не в том, что я хочу избавиться от ответственности, а в том, что я не способен эту ответственность нести. Те, о ком вы сказали, стали королями, когда были достаточно мудры и опытны. А я… знаете, держаться за корону только для того, чтобы называться королем не достойно потомка Финве.
И умолк. Отвечать на ее слова о родичах не стал. Но задумался. Эта странная синдэ, действительно, очень много знала. Особенно для отшельницы. И ее забота о благополучии народа Нолдор несколько… удивляла. Эрейнион совсем не склонен был делить два народа Эльдар на «высших» и «низших». Но не замечать несколько… прохладных отношений между ними было затруднительно. С чего вдруг Митлин так заботит судьба короны Нолдор?
- Я не сказала - навсегда. Запереть тебя в глуши в самом деле непростительно. Весной сюда придут мои друзья - возможно, они помогут тебе уйти от меня. Если ты захочешь этого.
Эрейнион вздрогнул и снова перевел взгляд на синдэ. Изумленный, растерянный, возмущенный взгляд. До весны?! Она в своем уме?
- До весны еще несколько месяцев, - голос был несколько хрипловат. – Я не могу ждать так долго.

- Прости за резкость. Обидеть тебя я не хотела. Ты, наверное, не совсем понял меня. Конечно, ты пока еще юн и неопытен, но... Но ты - сын короля и потомок великих королей. Твое имя - не пустой звук. Пусть сейчас ты не способен вести за собой народ, но вокруг тебя нолдор еще могут сплотиться. Ты знаешь, Эрейнион, как вернее всего рассеять войско в бою? Захватить его знамя. Втоптать его в грязь. Знамя - лишь кусок тряпки, и только... и в то же время - неизмеримо большее. Ты - знамя своего народа, шанс нолдор. И шанс синдар. Если не ты - власть вернется к Первому Дому, потому что они сильнее и активнее. И тогда никто не сможет остановить их. А ты знаешь, куда они пойдут? За Сильмариллом. Второй раз убивать намного легче. И это будет концом для эльдар.
Эрейнион замкнулся окончательно. Лицо стало каким-то непроницаемо-сосредоточенным. Этот разговор будил в сердце слишком много личного и болезненного. Настолько болезненного, что мысли о судьбах мира отошли на задний план. И настолько личного, что делиться этим было немыслимо... С матерью не нужно было делиться. Она знала и понимала. С ней можно было помолчать о том, о чем невыносимо говорить. И тогда становилось легче.
- Кому бы ни принадлежала власть, - принц все же нашел слова для ответа, и сам удивился тому, как ровно звучит голос, - Первый Дом пойдет за Клятвой.
Никто не сможет их сдержать. Отец, разве что, мог бы... да и то.
- Что за времена пришли, если для эльфа несколько месяцев - долгий срок? Вот тебе первый урок, как королю - учись ждать. Иной раз это необходимо. Скажи, а почему ты так спешишь?
Она не понимает. Неизвестно почему. Может быть, Митлин никогда не теряла близких? Разве иначе она бы стала его удерживать?
- Я должен найти мать, - коротко отозвался эльф и встал со скамьи, скинув плащ на плечи синдэ. - Извините. Я, пожалуй, вернусь обратно...
Войдя в комнату скинул сапоги и верхнее платье и забрался в постель, накрывшись одеялом с головой. Ни видеть кого-то, ни, тем более, говорить с кем-то не хотелось. Со стороны могло показаться, что мальчик охвачен очередным приступом тоски. Отчасти так и было. Но лишь отчасти. Сейчас принц не просто предавался чувствам. Он думал.

Эрейнион пролежал какое-то время. Его никто не беспокоил. Он встал, огляделся... на исследование комнаты ушло не так уж много времени о оно ничего не дало. Ничего полезного или необычного. Юноша вышел в соседнюю комнату, однако дальше пройти ему не удалось. Двери оказались заперты снаружи. Принц нахмурился. Ощущение того, что он не гость, а, скорее, пленник все укреплялось. Нет, конечно, он не подозревал Митлин в дурных намерениях. Наверняка, она считает, что так лучше. Вот только легче от этого не становилось.
Нолдо поймал себя на том, что закрыт. И открываться совсем не хочется. Он и не стал. Какими быблагими намерениями не руководствовалась синдэ, доверять он ей не может.
От нечего делать он обшарил и вторую комнату, прекрасно понимая, что ничего не обнаружит. Так и вышло. Принц не таился, не опасался, что его за этим застанут. Раз уж его держат, как пленника, то он имеет право пытаться отыскать возможность уйти. Конечно, можно было дождаться, пока Митлин войдет, оглушить ее и сбежать... но поднять руку на женщину, да еще на ту, которая его столько выхаживала. Нет, этот способ не годиться.
Мальчик вернулся в комнату, забрался на широкий подоконник и так и просидел до вечера, следя за тем, как медленно ползут по кругу тени от горных вершин.
Митлин пришла, когда сумерки только наступили, но солнце уже скрылось. Принесла ужин. Юноша слышал, как чуть звякнула посуда, но головы так и не повернул. Считал, что девушка уйдет. Но нет. Синдэ замерла глядя на него - взгляд он тоже почувствовал.
- Я не буду ужинать, - проговорил мальчик.
Пусть думает, что хочет. Пусть считает его капризным ребенком - ему все равно.

- Как хочешь.
Вышла. Потом вернулась. Эрейнион так и сидел, следя за наползающей на горы темнотой.
- А я надеялась, что ты мне немного поможешь. Но сейчас, наверное, ты не хочешь?
Принц пожал плечами и соскочил с подоконника. Подошел к синдэ.
- Помогу, почему нет. - Голос ровный, спокойный. Ни обиды, ни теплоты. - Правда, мне кажется, у пленников не принято интересоваться их желаниями.
Неужели она не понимает, что это сидение на месте сведет его с ума? Если она желает ему добра - разве позволит такому случиться?

Эрейнион предполагал, конечно, что синдэ оскорбится. Но все же ее реакция оказалась довольно неожиданной. Видно, он успел уже привыкнуть к строгой сдержанности Митлин.
- Я слышала о неблагодарности голодрим, но не желала верить! А ты такой же, как твоя родня!
Принц молча проводил взглядом девушку, коснулся пальцами щеки... больно не было почти совсем. Обидно... пожалуй. Хотя тоже - не особо. На этот раз он не испытывал ни малейшей вины перед Митлин. Сказал ровно то, что думал и, при необходимости, готов был повторить. Если он заперт, если не может покинуть своей волей это место, значит он - пленник. "Оскорбление" тоже не возымело особого эффекта. Мальчик слишком уважал свою родню, чтобы сравнение с ней могло его задеть.
Усмехнулся горько, развернулся, добрел до постели. Улегся не раздеваясь, уставился в потолок. Он должен найти способ выбраться отсюда.

Провалялся он пару часов. Митлин не появлялась. Огонь в камине угасал, свечей Эрейнион не зажигал. Луч лунного света заглянул в окно. И мальчик решился. Иного способа он просо не видел. Был уверен, что двери заперты. Значит, путь один - через окно. Принц помнил, что окно расположен довольно высоко над землей. Но под ним был снег. Юный нолдо очень надеялся, что это был мягкий достаточно свежий снег, а не слежавшийся, твердый. Теплые сапоги все еще стояли там, где он их оставил утром. Жаль, плаща нет. Ничего. Приспособим под это дело одеяло...
Эрейнион не то, чтобы совсем не думал о том, насколько опасна эта затея. Просто отчего-то уверенность в том, что это место нужно как можно скорее покинуть, крепла с каждой минутой. Рассудочного в этой уверенности было немного, но это было не важно. Да к тому же не отпускала тревога о матери.
Осмотрев тяжелую раму мальчик понял, что выставить ее в одиночку, скорее всего, не сможет. Придется разбивать стекло... и надеяться, что Митлин не услышит...
Ему повезло. Снег под окном и в самом деле оказался мягким. Выбравшись из сугроба нолдо быстро гляделся, пытаясь понять, куда же ему идти. Судя по тому, где село солнце, окно его комнаты смотрел на север. А, ему надо на юг. Если повезет, он выйдет в Димбар... Торного пути здесь не было. Хорошо хоть луна светила достаточно ярко.
Митлин была права в одном - Эрейнион скверно ориентировался в горах. Он пытался, как мог, держать направление, ставить себе какие-то ориентиры, но это почти не помогало. В довершение всего, луна вскоре скрылась за плотными тучами. К этому времени нолдо понял, что держаться сколько-нибудь четкого направления не сможет. По крайней мере, пока не рассветет. Но решил не останавливаться, пока не устанет совсем. Уйти подальше. А там, поутру, постараться понять, куда двигаться. А еще... глядишь, повезет встретить орлов... это, конечно, из разряда чудес, ну а вдруг! И он шел, шел. Долго - несколько часов.
Когда Итиль нашла таки разрыв в тучах, тени легли совсем иначе, чем прежде. Перед ним, на снегу, виднелись какие-то темные пятна. Приглядевшись, Эрейнион понял - это следы. Кто-то прошел здесь совсем недавно. Неужели его уже ищут? Поднял голову и увидел впереди скалу с двойной вершиной... Он уже видел ее... Он ходит кругами! Это - его следы! В душе вскипели злость, стыд, отчаяние... Эта смесь чувств пробилась сквозь усталость тела, переплавилась в гнев. Здесь не без чар, понял эльф. "Кто  ты такая? Что тебе от меня надо?" - подумал принц со злостью. Скрипнул зубами и пошел вперед. Пытался двигаться от одной цели к другой, чтобы не потерять пути. Но хватило его не надолго. Он слишком устал. Под конец шел уже почти не понимая куда и зачем он идет. Пальцы на руках он перестал чувствовать уже давно. Ступни - относительно недавно. Рассвет застал юного принца в полубессознательном состоянии. Мальчик забился в какой-то сугроб и пытался хоть немного отогреться. Постепенно, его начал одолевать сон. Эльф знал, насколько опасно засыпать на таком холоде. Но сейчас ему было уже все равно. Он свернулся калачиком и сомкнул веки.