Майрон был в ярости. Тхуринэйтель... И он, он ведь чувствовал, видел, что с Мышью творится неладное! Но до последнего не верил, что умница-майэ переступит грань. Ошибся. Ошибаться Волк не любил. И вот на этот раз ошибок допускать намерен не был. Спустя час после обнаружения побега Твердыню покинули три отряда. Один направлялся к границам владений сыновей Феанора. Второй - в Дор-Ломин. Третий в окрестности Дориата. Этот последний вел сам Саурон. Он был почти уверен, что беглецы направятся именно туда.
Он опередил свой отряд прилично. Понимая, что бежали пленники по воздуху и преследовать их желательно так же он обернулся огромным вороном и устремился к цели, назначив предварительно командира и место встречи с отрядом. Усталости майа не ведал, к тому же он был крайне зол. Потому Эред Горгорот он пересек уже к рассвету. Правда здесь снова сменил обличье перекинувшись в волка. И устремился к Дориату. Чем ближе к владениям Мелиан, тем приходилось быть осторожнее. Майрон не был намерен потерять здесь свою шкуру. Он был намерен сделать совсем другое.
Бретиль. Здесь нужно быть особенно внимательным. Тхуринэйтель вряд ли сунется к самому Дориату. Понимает, что там она имеет большой шанс лишиться своей шкурки. Значит скорее всего оставит мальчишек где-то здесь. Волк жадно втягивал носом воздух, вслушивался в звуки и Музыку... и вот, наконец, уловил то, что хотел. И устремился туда так быстро, как только мог. Конечно, Тхуринэйтель тоже его почувствует скоро. Но это уже не важно. Ей не уйти
Кровь бежала быстрее, давно не испытываемое ощущение погони щекотало нервы. Он любил это чувство. Охота на разумное существо. Кто быстрее, кто хитрее, на кого сегодня смотрит Судьба? Волк не сдерживал своей ярости. Пускай Мышь почувствует и ее. Пусть представит, что ее ждет...

Мышь не пыталась сбежать, хотя наверняка уже знала, кто мчится к ней. Кто и зачем. И это было нехорошо. Неправильно. Волк знал майэ. Она любила жизнь, дорожила ею. Если уж готова рисковать шкурой, значит настроена решительно. Но сегодня ей это не поможет.
Вылетев на поляну Майрон остановился широко расставив лапы и чуть пригнув к земле голову. Несмотря на пробежку дышал он почти так же ровно, как дышал бы после неутомительной прогулки. Окинул быстрым взглядом пантеру-Тхуринэйтель, несколько раз втянул воздух и улыбнулся. Учитывая волчье обличие, улыбка выглядела впечатляюще, как и внушительные клыки. Мальчишки только что были здесь. Ушли недавно и, наверняка, недалеко. Он догонит их очень быстро. Была только одна маленькая проблема, которую не стоило оставлять за спиной. Тхуринэйтель. И не такая уж маленькая, если присмотреться, хоть и помельче Волка.
- Здравствуй, Майрон.
- Уйди, если хочешь жить, - рыкнул Волк в ответ.
Признаться, разобраться с Мышью - или, скорее, Кошью - ему хотелось гораздо больше, чем гоняться за эльфийским отродьем. Но, несмотря на ярость, Майрон оставался самим собой. Его эмоциями по-прежнему управлял ледяной разум, который говорил, что в данный момент личные желания стоит отодвинуть в сторону. Если Мышь уступит, он позволит ей уйти. Кто-кто, а майэ знала, что своему слову Волк хозяин, несмотря ни на что.

Майэ не собиралась пользоваться его добротой и уносить восвояси свою тушку. Ой, зря... Мысленно Майрон поклялся, что устроит Финдекано развеселую жизнь независимо от того, поймает он сегодня беглецов или нет. Если бы не этот треклятый эльф ему не пришлось бы сейчас  вступать в схватку с Тхуринэйтель.
- Спасибо, Майрон, я ценю твое предложение, но, увы, не могу его принять. С тебя Мелькор спустит шкуру, если ты не доставишь меня к нему.
Все таки удивительно, сколько самомнения помещалось в этой довольно неглупой голове. Волк утробно рассмеялся.
- Не с меня, Мышка. С твоего ненаглядного Финдекано. И не из-за тебя, а из-за этого мальчишки и его приятеля. Ты интересуешь Учителя меньше всего. Потому я и предлагаю тебе уйти.
Майэ явно пыталась спровоцировать его на драку. Тянет время, не иначе. Волк напрягся, как пружина, хвост вытянулся в струнку, верхняя губа сама собой приподнялась, вновь обнажая полный набор крепких волчьих зубов. В глазах гаура горела холодная ярость, жажда схватки... и что-то еще - неуловимое и несколько не совпадающее с общим настроением.

- Я уже сказала, что благодарна тебе, и это было сказано всерьез.
Глаза Волка сверкнули гневом. Благодарность Мышки нужна была ему меньше всего. По крайней мере - сейчас. Но высказаться по этому поводу майа не успел, так как противница продолжила свою проникновенную речь.
- Послушай меня, Майрон, ты все равно их уже не догонишь. Им до Завесы ближе, чем тебе до них, и уж настолько задержать тебя я сумею, если придется. Но я не хочу с тобой драться. Не хочу. Мне это совсем не по душе, а ты ничего не выиграешь. Оставь мальчишек в покое, тем более, что они и правда уже ушли, а я пойду с тобой миром.
Миром, значит... предлагает доставить ее в Ангбанд вместо этих паршивцев... шерсть на загривке гаура встала дыбом.
- Нет! - рявкнул майа и медленно приблизился к кошке на пару шагов. - Тхуринэйтель, - проговорил он уже спокойнее, - неужели ты забыла, что я обычно делаю не то, что мне хочется, а то, что нужно?
Он еще мог догнать мальчишек... но время играло сейчас против него, в этом майэ была права.
- Я обещала, что доставлю их в безопасное место, а ты знаешь, я умею держать данное слово.
- Я тоже держу свое слово. И обещаю сделать все, чтобы твой любимчик проклял свою мать за то, что она произвела его на свет. Тебе придется или отступить, или убить меня, если ты хочешь облегчить его участь.
Мелькор... Мелькор в ярости. И, как ни странно, это на руку нолдарану. Своим упрямством эльф вполне может добиться того, что Вала его попросту убьет. Да - мучительно, да - небыстро. Но убьёт. Майрону уже не раз приходилось остужать пыл взбешенного Учителя. А вот Волк вполне мог растянуть существование нолдо на неопределенно-долгий срок. Наполнив каждый миг этого существования мучениями. Тхури должна была это знать и понимать. Майрон надеялся, что она все же отступит. Или хотя бы нападет. Волк готов был отпустить или убить бывшую соратницу. А вот тащить ее в Твердыню ему хотелось меньше всего.

Майэ продолжала стоять на месте не предпринимая никаких активных действий. Но и не отступая.
- Я помню, Майрон. Не злись так сильно. Я не вижу лучшего выхода.
- Лучшего выхода для кого? - Усмехнулся майа. - Что за жертвенность? Откуда она вдруг взялась? Я неплохо знаю тебя, Мышка. Ты умеешь рисковать. Но для этого нужна причина. Веская причина...
А какова причина искать себе неприятностей сейчас? Что она получит в итоге, кроме разъяренного Мелькора на свою голову... и на все остальное? Ради чего? Ради этого жалкого куска мяса, бывшего когда-то королем?
- Майрон, зачем тебе это? Ты зол на него из-за меня? Он не мой, как ты выразился, любимчик. Мне просто хочется ему помочь.
Тхуринэйтель испугалась. И Волк с удивлением понял, что это задело его. Его лично. Чувства, которые он веками привык держать в узде, грозили прорвать эту плотину. Это не грозило ничем хорошим никому. В том числе и самому Майрону. Он знал, что может наделать глупостей...
- Просто помочь? Очень интересно. Я и забыл, когда ты в последний раз кому-то просто помогала. - Майа немного помолчал, а затем продолжил. - Мне это низачем, Мышка. Я сделаю это просто, как и ты.
Очень просто. И с удовольствием. Это совсем другие чувства. Прежде Финдекано был просто работой, которую Волк старался выполнять ответственно, но без малейших эмоций. Теперь же... теперь все немного иначе. Теперь он будет наслаждаться каждым стоном этого эльфа, как лакомством.
Тем временем на лице... вернее на морде майэ появилось выражение величайшего изумления. Словно она увидела, что на дубе вдруг выросли яблоки.
- Кажется, ситуация зашла в тупик. Я не отступлю, я не умею отступать, ты же знаешь. И я не убью тебя ни чтобы спастись самой, ни чтобы спасти Финдекано. Даже если бы я могла, Артано.
Есть у звериного обличья существенный недостаток. Скрывать эмоции в нем гораздо труднее. Вот и сейчас помимо воли Майрона уши гаура встали торчком, выдавая заинтересованность услышанным. Заинтересовали Волка не только слова, но и тон, которым они были сказаны. Что она хочет этим сказать? Что за очередная уловка? Помедлив несколько мгновений, майа сменил звериное обличье на более привычное фана высокого черноволосого мужчины с волчьим взглядом. Медленно двинулся к Тхуринэйтель и остановился в шаге от нее.
- Почему? Я хочу знать - почему?
Он занимается сейчас ерундой. Нужно убить Мышь и бросаться в погоню за эльфийским отродьем... а он стоит здесь, как полный идиот, и выясняет несущественные подробности...

- Для себя, Майрон. Причина... Их много, очень много, целый запутанный клубок. Самое простое - я обещала помочь, а это значит, что я должна сделать все. Почему я обещала... Если я начну объяснять так, как вижу сама, ты высмеешь меня и будешь прав. Я сама думаю, что сделала большую глупость.
- Даже не сомневайся в этом, - обронил Волк, сверкнув глазами.
Глупость... нет, то, что натворила майэ, вряд ли можно охарактеризовать так невинно. Начать с того - зачем вообще что-то было обещать эльфу? Но это выяснять было поздно. Нужно решать, что делать теперь. Хотя чего решать? Все и так ясно. Он сюда не беседовать на отвлеченные темы пришел...
А майэ молчала. Она выглядела то ли растерянной, то ли испуганной. Подобного сочетания в исполнении Тхуринэйтель Майрон не видел давно. Во всяком случае искреннего испуга и удивления... Впрочем, они и сейчас могли быть игрой. Мышь была весьма искусной притворщицей, а сейчас у нее был более чем веский повод стараться. И все таки Майрон сомневался.
- Потому что... Потому что когда-то давно свобода была мне важнее всего остального. Я готова была, не задумываясь, отринуть все, что ограничивало ее. Но сейчас я думаю, что была неправа, и твоя жизнь - это не то, через что я могу переступить в погоне за свободой. Уже поздно говорить больше, чем я сказала, Майрон. Ты ответишь, что я лгу.
Майа не понимал, зачем он все это слушает. Ясно же - Мышь поняла, угадала его мысли, которые он так тщательно скрывал. И теперь пытается использовать это. Самое скверное, что у нее получается. Как минимум, получается задержать его здесь, в то время, как он должен уже был догнать мальчишек.
- Еще недавно ты готова была выставить меня едва ли не предателем в глазах Учителя... А теперь... - он вдруг сжал плечи Тхуринэйтель. Помимо воли - совсем не так жестко, как собирался. - Помоги мне поймать их. Тогда я смогу защитить тебя. И Финдекано.
Последнее сказал едва ли не сквозь зубы. Эльфу ему помогать совсем не хотелось. Но если это сможет убедить майэ... что ж, он потерпит. Сейчас нужно было вытащить Мышку из выкопанной ею же ямы.

Безумие продолжалось. Майа чувствовал сейчас смесь страха, презрения к себе и невероятного желания наплевать на все и рвануть с головой в этот омут. Давно с ним подобного не случалось. Разве что в невыразимо далекие дни его юности, когда он еще мог позволить себе быть страстным. Те дни давно прошли. Он стал тем, кем стал. Волком. Сауроном. Но сейчас это давнее и древнее оживало где-то глубоко внутри и от этого было почти больно.
- Нет, не предателем! Нет, нет. Я просто... Ты задел мою гордость, мое тщеславие. Влез в мою работу. Я злилась. Отчаянно злилась... Ты тоже не так давно бил меня... Прости. Я слишком долго была слепой.
Бил... да, бил. Если бы предполагал, чем закончится авантюра Мыши с Финдекано - бил бы еще сильнее. Чтобы даже мыслей подобных в этой голове не осталось. А эльфа... ну почему он не размазал его по стенке, когда была возможность?! Однако высказать всего этого Майрон не успел. его огорошили последние слова Тхуринэйтель. Она не просто просила прощения, а словно признавала поражение. Это было слишком не в ее духе. И в то же время... вполне на нее похоже. Майэ ветров не любила рамок и раз и навсегда устоявшихся правил. Может быть именно поэтому ее потянуло в эту авантюру с эльфами? и может быть именно это так притягивало к ней Майрона.
- Ты и не могла увидеть. Никто не мог...
О, Тьма! Почему он несет эту чепуху! Зачем ей это знать? Зачем говорить, что даже самого себя ему почти удалось убедить в абсолютном своем равнодушии? Лучше бы прекратить эту дурацкую беседу. И перестать сжимать пальцы майэ, как какой-нибудь трепетный мальчишка.
- Мне не нужна защита. Нет, нужна, конечно, но... Я не о себе сейчас думаю. Но если я верну мальчишек, значит, все, что я сделала, было бессмысленно. Я снова предам себя, и уже бесповоротно. И Финдекано... Он не захочет купить жизнь или свободу от боли такой ценой. Я не могу, Артано, не могу!
Взгляд Майрона темнел все больше при каждом слове Тхуринэйтель. Эта дуреха загнала в угол их обоих! А еще... имя эльфа уж слишком часто звучит... Майа чувствовал, как гнев постепенно овладевает им напополам с ревностью. Но тут его разума легонько коснулись.
"Майрон... "
Никогда никому не открывайся. Никому и никогда... Разве что Мелькору. И то, если выхода нет. А сейчас какая такая необходимость? Зачем?..
Додумать времени не осталось. Майрон ответил на мысленный зов, погружаясь в поток мыслей и чувств Мыши и сам открываясь ей навстречу...
Сколько это продлилось - трудно было понять. В один момент майа обнаружил себя крепко обнимающим Тхуринэйтель и целующим ее в губы. Смешно сказать - это был его первый поцелуй...
- Уходи. Возвращайся в Валинор...
Здесь опасно. Тхури умница но... однажды она попадется. Не сможет тихонько сидеть и скрываться.

"Я люблю тебя. Я всегда тебя любила, только не хотела потерять свою свободу. Я люблю тебя, Артано, пламенный..."
Все таки это слишком походило на обман. Подобные слова мог говорить кто угодно, но не Тхуринэйтель. И если бы не осанве... но это было осанве. Можно подделать все, кроме мыслей. И сейчас Мышь была искренна. Это было невероятно. И рождало в душе майа чувства, о существовании которых он давно и усердно старался забыть. Словами Майрон отвечать не стал - да и к чему? Ведь и его чувства не укрылись от Тхуринэйтель. Нежность осталась в его сердце даже после того, как соприкосновение разумов прервалось.
- Я не смогу без тебя... Зачем мне тогда Валинор?
Волк на миг бережно прижал к себе майэ. А потом вдруг отступил он нее на полшага, разрывая объятия.
- Об этом нужно было думать раньше.
Слова прозвучали жестко. А взгляд майа был снова прежним. Холодным и бесстрастным. Ему нельзя терять голову. В том числе - ради Тхуринэйтель. Если он позволит себе лишнюю слабость, то у нее шансов совсем не останется.
- В таком случае поклянись, что скроешься где-нибудь и не будешь оттуда высовываться.
Очень Волку не нравилось нытье майэ о Финдекано. Не приведи Тьма - решит вызволить и этого бедолагу. И вот тогда точно - конец обоим. И если на эльфа Майрону было наплевать, то в отношении Тхури это было совсем не так.

- И что тогда, Майрон? Допустим, я залягу на дно... что тогда? Что ты будешь делать?
- Тогда у тебя появится шанс. Если ты не наделаешь глупостей. А я... я вернусь назад.
Должен же кто-то расхлебать ту кашу, что заварила майэ. И бросать дело, на которое было потрачено столько сил, Волк не собирался. Тем более, когда до победы так близко. Тхуринэйтель дорога ему, это так, но... но он не сможет просто жить этой любовью. Не из того слеплен теста. Да и Мышка тоже, если смотреть правде в глаза. Если бы они оба были другими - никогда не выбрали бы Мелькора. Может быть, у майэ и есть иллюзии на этот счет, а вот у него, Майрона, их нет точно. И просьба к Тхури вернуться на Запад была скорее признаком отчаяния, чем реально рассматриваемым вариантом развития событий...
И глупостей она не наделать не может... как не объясняй, что ее вмешательство не приносит пользу даже тем, ради кого она рискует. Не говоря уже о ней самой. Волк, честно говоря, был немало растерян, не понимая, как ему поступить. И вдруг... вдруг до его слуха донеслись звуки. Они были очень тихими, явно доносились издалека и будь Майрон человеком или даже эльфом, он вряд ли что-то уловил бы. Но он был майа, Волком, и рев разъяренного гаура узнал бы при любых обстоятельствах.
Он очень медленно и осторожно обнял майэ за плечи.
- Мне кажется, скоро у нас будут новости о твоих питомцах, - Волк улыбнулся, а в следующий миг поднял лицо к небу и призывно завыл.
Наверное, со стороны это выглядело странно - эльфоподобный мужчина из горла которого раздается совершенно волчий вой. Но сейчас это было не важно. Важно было контролировать реакцию Мыши, которая могла быть совершенно любой.

- Что тогда ТЫ будешь делать? И что будет тогда с нами? Мне - прятаться от тебя, вечно? Тебе - лгать Учителю и пытаться... что сделать? Забыть меня?
- Я не собираюсь никому лгать. И забывать я не умею, ты же знаешь, - отозвался майа. - Но скажи, на что ты рассчитывала, когда затевала все это? Ты спрашиваешь, что будет с нами... с кем - с нами? С тем, что между нами сейчас? - Волк умолк на мгновение, пристально глядя на Мышь. - Ничего не будет, Тхуринэйтель. Ты сама все сделала для этого.
Голос был абсолютно спокойным. Не было ни обвинения, ни обиды в интонациях. Просто констатация факта. Прежде им было сложно соединиться... теперь - невозможно.
- Я вернусь обратно, - повторил Майрон.
И тот первый поцелуй будет и последним. Проклятье! Лучше бы не было этого дурацкого разговора. Лучше бы... но он был. И никуда от этого не деться. Как и от всего остального. Но время вышло, потому что на его призыв ответили, а через короткое время на полянку вырвались два гаура и один орк. На спине одного из зверей был мальчишка. Тот самый. Орк стащил эльфа с волчьей спины на землю, к ногам Майрона.

Эндил не запомнил, сколько длился путь - полчаса? час? несколько часов? За это время он успел перебрать в уме кучу вариантов, как ему теперь поступить. Первым его порывом было просто попытаться спрыгнуть не землю и скрыться. Но как? Бежать он не мог, и волк мчался слишком быстро. Если неудачно упасть... впрочем, все лучше, чем вновь оказаться в плену. Но что-то мешало принять этот путь. Эстель, которую он все это время пытался заглушить в сердце, и которая все равно жила. И теперь, когда они с Эрейнионом вырвались из Ангбанда, против воли заговорила с новой силой. Он хотел жить. Балрог побери, он был в двух шагах от дома, на своей земле, где каждое деревце, каждая травинка питала его надеждой!
Оставалось верить, что друзья не оставят его. Нэнлас... Эру, только бы он был жив! Он обязательно предупредит других воинов Дориата. Они пойдут за ним и рано или поздно отыщут.
Но и этой надежде не суждено было осуществиться. Мальчик понял это, когда увидел перед собой Гортхаура. Даже если целый эльфийский отряд придет сюда за ним, что они смогут сделать против одного из сильнейших майар?
Но самое скверное - это то, что он увидел рядом Тхуринэйтель. Леди тоже его пленница? Она пыталась защитить их, вне всякого сомнения.
Дождавшись, когда орк скинет его на землю, синда бросил на майа взгляд, полный обреченной ненависти, полный горького вызова и одновременно... какой-то безнадежной мольбы. Затем, превозмогая боль и усталость, поднялся на искалеченные ноги - нет, в этих землях он вовсе не пленник! Он был пленником в Твердыне Севера, но не здесь, не теперь. Чего ему бояться?
- Чего ты хочешь? Эрейнион... тебе его теперь не достать, - Эрейнион - вот кто действительно был нужен Бауглиру. Эндил от души надеялся, что другу удалось попасть в безопасное место, под защиту Завесы. - А если твоему хозяину охота поквитаться, то прошу тебя, не трогай хотя бы леди. Позволь ей уйти.
Голос предательски дрожал. Иной раз мальчишка сам думал, что готов расплакаться, если бы не гордость.

Он никогда не совершал таких ошибок. Не оставлял за спиной опасность. Это было величайшей глупостью, и позволить ее себе Волк не мог. Он и не позволял. Все, что он делал сейчас, было сделано намеренно. Тхуринэйтель придется выбирать. Она знает, что он вернется на Север, и знает, чем обернется для него возвращение с пустыми руками. И знает, что, если не вмешается, мальчишка умрет. Пускай же сама решает, что важнее для нее. Она и решила.
В глазах мальчишки были страх и отчаяние. Он не хотел умирать, и вся напускная храбрость рассыпалась от этой простой истины. Майа наслаждался этими чувствами приговоренного долгие два мгновения, пока не вмешалась Мышь. Он мог сопротивляться. И мог победить в этом противостоянии. Но не стал. Позволил не только вырвать у себя из рук оружие и убить орка, но и вонзить кинжал в свое тело. На долю мгновения поймал взгляд Тхуринэйтель – интересно, заметила ли она насмешливую искру в его глазах? - а потом осел на землю, глядя, как бывшая соратница взмывает ввысь, ускользая от несуществующей погони. Он мог бы погнаться и настигнуть, хоть и ослабел от раны. Но снова не стал. На холодном лице мелькнула улыбка. Мелькнула и погасла. Взгляд стал еще холоднее, чем был прежде. Все решено и назад дороги нет.
Волк поднялся и медленно вытащил из раны кинжал. Он вошел не слишком глубоко, и рана была не опасна. Не опасна для майа, разумеется. Отбросил оружие в сторону, наскоро залечил прореху в фана, подозвал двух оставшихся волков. Гауры заглядывали в глаза и виляли хвостами, совсем как обычные собаки. Вот она, настоящая преданность. А любовь... любовь - насмешка. Он – служитель Тьмы. Он не может позволить себе любовь. И все же вновь он не попытался настичь Тхуринэйтель.
Вскоре меж деревьев неслась тройка гауров. У Майрона было еще одно дело, которое нельзя провалить. Морвен.